Антон Карелин - Книга Холмов

• Название: Книга Холмов
• Автор: Антон Карелин
• Жанр: Фэнтези

Под каждым Холмом спит низверг: демон, чудовище, архимаг или свергнутый тиран — имя им легион. Могучих тварей не сумели просто убить, а смогли лишь запечатать на сотни и тысячи лет. Их могилы стали им тюрьмой, но низверги жаждут вырваться на свободу… Когда они пробуждаются, приходят ханты. Ханта это отряд, которому по плечу любые задачи. Фэнтези-спецназ, дипломаты, разведка — идеальный магнит для ударов судьбы. Ханта «Лисы» одна из лучших в торговом городе Мэннивей. Четыре парня и две девушки с серебряными бирками: хитрые, умные, способные на поступок, но сохранившие человечность в жестокое время. А время жестоко, потому что идет война, и начинается пробуждение тварей из-под Холмов.

«Книга холмов» это первый роман трилогии.

Книга как следует еще не вычитана.

---

На Алейну навалились сразу пятеро! Видно, демоница опасалась юную жрицу больше остальных. Конечно, ведь та могла вышвырнуть ее из Марет очистительной молитвой изгнания. Рыжая не смутилась, подняла волну гипнотически переливающегося огня, взмахнула ей, словно плащом перед мордой быков, накрыв их лица — и свет парализовал сразу троих. Селяне застыли в нелепых позах, с занесенными в ударе руками и широко раскрытыми глазами, с запечатленной на лицах незамутненной народной свирепостью. Анна подумала, что уже второй раз за день Лисов пытаются убить управляемые низвергом существа. Удары еще двоих селян разбились о щит света, откинув мужиков назад, причем, было явно видно, что щит не особо ослаб и сможет защищать девчонку еще несколько драгоценных секунд. Увидев это, черноволосая врезалась в самую гущу оставшихся на ногах земляков, благо, их осталось немного.

Дав заднему под колено, вывела из равновесия, дернула за рубаху и повалила, после чего смачно припечатала ногой. Даже без армированных поножей и обкладок, сапоги у Анны были тяжелые, получивший в живот согнулся и застонал, временно позабыв о драке.

Черноволосая увернулась от удара дубиной, тут же кто-то заехал ей локтем в лицо, успела отшатнуться, но по носу все же пришлось. Вот ведь! Получи, плотницкая морда, с азартом подумала девушка, ушла от руки с топором, поймала ее, заломила кисть и выдавила топор из побелевших пальцев, врезала коленом в солнечное сплетение, мужик осел.

На третьего обрушился горшок гнева: густой короедный суп потек по его лицу, куски мяса и овощей застревали в бороде, мужик стал медленно отступать на подгибающихся ногах. С ошеломленным видом попробовал языком, чего течет, вроде понял, что это не кровь, а суп, и словно с облегчением завалился на пол, упав на кого-то из уже лежащих.

Один из двоих оставшихся заехал Анне дубиной по плечу, второй мазнул ножом по поддоспешнику, но не прорезал его, нож был слишком тупой, а удар слишком неправильный.

— Съешь еще… этих мягких… землецких булок, — рявкнула Анна, в конце сентенции со всего размаха съездив второму подносом по лицу. А так как сентенция была длинной, аж на три вдоха, то первый к тому моменту уже валялся на коленях с вывихнутой рукой и выл, ухватившись за плечо. Немного не рассчитала.

Повалив его на распростертую кучу-малу из тел, грязных не только от суровой крестьянской жизни, но и от ругани, звенящей в воздухе, Анна уперлась коленями несчастному мужику в грудь и вправила сустав, от чего он хрюкнул и замолк, испуганно на нее глядя. Боль всегда хорошо перебивала чары и доминацию, Анна выучила это довольно быстро, попав в Мэннивей.

— Я в порядке, — Кел поднял слегка окровавленный кулак, но кровь явно была не его, судя по разбитому лицу осевшего рядом мастерового. Молоток светловолосый отобрал от греха подальше.

— Отбились, — кивнула Анна, потирая левую руку, которая нарывала болью все сильнее.

Винсент вышел из сумрака, посмотрел на учиненный раскардаш, опрокинутые лавки и упавший стол, груды битой посуды и осклизлые яства, спорадически усеявшие пол, на стекающий по стенам густой суп, вино и какую-то подливку, а также кружева салата из кислой капусты. На земляков, вповалку матерящихся сквозь грязные бороды… Брезгливо покачал головой.

— Лучше б в тени остался, — пробормотал он.

— Легким ветром несён, зачарованый сон, — негромко и певуче произнесла Алейна, накрыв ладонями свои глаза. — Ты печали забудь, и приляг отдохнуть.

Она всегда использовала старую лёдскую колыбельную для этой молитвы. С родными с детства словами, сонный дым получался гораздо лучше. Под ладонями девчонки родился свет, совсем не такой, как раньше. Легкая лунная дымка поплыла по горнице, зыбким покрывалом стелясь по головам и лицам земляков, те запрокинули удивленные лица, как волки навстречу лунам. Их стоны и ругательства стихли, через несколько секунд тишины послышалось неровное сопение спящих. Освобождая парализованных одного за другим, Алейна отпустила их на пол легким движением руки.

— Славно, славно, — вместе с кряхтением донеслось из-под стола. — Но отчего милосердная госпожа их сразу не усыпила? — поинтересовался староста, выползая оттуда.

— Потому что во время драки люди не внемлют зову сна, — улыбнулась Алейна, рассматривая его. — А когда охолонули от боевитости, и хотят, чтобы боль из ран утихла, сон получается в самый раз.

И повернулась к Анне, исцелять многострадальную руку.

— А вот отчего ты пришел сюда с демонессой, а теперь, вроде как, и не в ее власти? — подозрительно спросил Дик, становясь видимым и спрыгивая со стола.

— Я притворялся, луковый человек, — застенчиво объяснил староста и утер платком запачканный кашей лоб. — Ну куда мне под ее-то власть, в моем-то возрасте?

Дверь слетела с петель, Беррик с четвертой попытки выбил ее сильным плечом. Два мужика вломились в раскуроченную горницу, но, выполнив роль тарана, расступились и пропустили Марет. Девушка вошла по-хозяйски. На лице ее, как ни странно, не было и следа гнева, лишь удовольствие и живой интерес к происходящему.

— Кто это у нас, что за крикливые пташки? — спросила она.

— Мы не пташки, мы Лисы, — хмуро и с вызовом бросила Анна.

— И сейчас мы тебя вышвырнем из девчонки обратно под Холм, — пообещал Кел, указывая Алейне, чтобы молилась об изгнании.

— Да неужели, — расхохоталась юная красавица, — вот прямо вышвырнете? — Чуждое миру, мерзкое телу, враждебное духу, изыди! — воскликнула Алейна. — Возвращайся в родную грань, покидай наш мир!

Демоница выпятила грудь, подставляясь под изгнание, но гневный и яркий луч света прошел сквозь нее и исчез.

— Ой, что такое? — изумилась девушка. — Не сработала молитва, может, твоя богиня не согласна, лиска? Не хочет меня из девицы гнать? В конце-концов, богиня жизни, а страсть и есть жизнь, цветок алеет, пора окунуться в любовь по самое горло, как же давно я не имела куски этой похотливой человечьей плоти, не утоляла судорогами горящую жажду НУТРАААААА.

Лицо ее деформировалось при этих словах, сквозь нежную кожу проступили резкие, нечеловеческие черты, отпечаток столь явных похоти, злобы и наслаждения собой и своей силой, что Лисы вздрогнули. Им доселе не приходилось встречаться с высшим демоном, а Ареана, даже пронзенная обелиском и заточенная под толщей Холма, даже в теле жертвы, пусть в десять раз слабее — оставалась сильна. Голос ее раздвоился, зазвучал отвратным, бурлящим грудным стоном.

Не говоря ни слова, Лисы бросились на нее. Жмякнуть тварь по нежной девичьей головке, вырубить. Связь одержимой с низвергом не прервется, но хотя бы делать она ничего не сможет, без сознания-то.

— ПАДИ! — хлестнула Марет таким голосом, от которого все фибры души, все связки внутренностей сжались в кромешном ужасе, и Лисы, как один, жестко попадали на пол, закрывая руками головы.

Легкий, издевательский смешок зазвенел, как колокольчик.

— Ах, как давно не было этих простых, милых утех, — сказала Марет таким невинным голосом, каким обычная девочка радуется сладости, красивому цветку. — Ну-ка, потискай меня, здоровяк.

Краткий всплеск парализующего ужаса быстро прошел. Лисы, чертыхаясь, пытались встать с пола, но если их воля сопротивлялась приказу Ареаны пасть и не подниматься, то вот ноги дрожали, бессильно разъезжались, словно испугались крепко и надолго…

Юница тем временем смаковала глубокий, долгий поцелуй от Беррика, сладко постанывая от удовольствия. Шершавые ладони земляка мяли нежную девичью спину, а преклоненный Бородач благоговейно целовал ее идеальную ступню.

— А ты чего прячешься, мышонок, выползай из норки, — промурлыкала Марет, отыскав взглядом выпучившего глаза золтыса и глядя на него, как на таракана, забавно склонив голову слегка на бок. — Что в тебе сильнее, отеческая забота о юном чаде своего племени, или жажда водрузить ручонки на податливую грудь, раздвинуть слабеющие ножки и втиснуть себя в узкое горлышко наслаждения?.. — она бесстыдно подставляла Беррику все более нежные округлости и все более жаркие своего, то есть, совершенно не своего тела.

— Оставь девчонку, дрянь, — побагровевший Кел сумел одолеть волю демоницы, нарушил ее приказ и встал, пошатываясь на слабых ногах. Вслед за ним поднялись и остальные Лисы.

Юная красавица глянула на них восхищенно и весело, и показала розовый язычок. От ее беззаботного и дружелюбного лица в голове происходил полный диссонанс, Лисы тяжело дышали, пытаясь преодолеть очарования владычицы, собраться с мыслями и предпринять хоть что-нибудь! Марет отвернулась от них с торжествующей улыбкой, и строго глянула на старосту.

— Чего молчишь? В твоем, с позволения сказать, теле, хоть что-то отозвалось при виде моих красот?