Симона Вилар - Анна Невиль-5 Ветер с севера

• Название: Анна Невиль-5 Ветер с севера
• Автор: Симона Вилар
• Жанр: Исторические любовные романы

---

Симона Вилар

Ветер с севера

Эмма Птичка 1.

“Ветер с севера”: ЭКСМО; Москва;

Король Харальд Косматый отмечал праздник Йоль в Упландском округе, в своем имении Тафтар. Победитель свободных ярлов устроил грандиозный пир, и никто из приглашенных на праздник хевдингов не мог упомнить, чтобы еще когда-либо устраивалось подобное пиршество, сравнимое только с небесными торжествами в Валгалле , где роскошь и изобилие не знают границ.

Шел уже пятый день праздника. В длинной бревенчатой зале усадьбы было жарко и душно от пылающих огней и человеческого дыхания. В воздухе витали то брань, то хвалебные песни. Гости конунга веселились, повесив свое оружие на вбитые среди тканых драпировок крюки - в знак доброй воли и того, что обнажат его только в случае честного поединка, а не ради пьяной драки. Гостей было столько, что их хватило бы, чтобы собрать войско для доброго викингского похода. Но сейчас они больше болтали о былых битвах, нежели желали с полными до отказа животами хвататься за оружие.

Все новые и новые блюда водружали на столы пирующих рабы, но пресытившиеся гости больше пили, чем ели; многие, захмелев, падали под столы со скамей, и женщинам, разносившим рога с напитками, приходилось перешагивать через беспомощные тела героев.

Сам король Харальд восседал во главе пирующих на высоком месте, раскрасневшийся от браги и вин, со съехавшей до бровей короной, пламенеющей алыми рубинами. Он улыбался и, щурясь от дыма, слушал, как знаменитый скальд , держа в руке огромный рог, во всеуслышание декламировал хвалебную драпу :

Кто не слыхал

О схватке в Хаврсфьорде

Великого конунга

С Хельви Богатеем?

Спешили с Востока

На битву струга -

Все драконьи пасти

Да острые штевни…

Гости конунга, сидя на длинных скамьях вдоль стен, одобрительно галдели, поднимая во славу победителя рога с пивом, и пламя горевших в длинных очагах в центре покоя поленьев отбрасывало багровые отблески на лица воинов. Многие из них также принимали участие в знаменитом сражении и сейчас, сквозь дым и пьяный угар, словно заново лицезрели тот кроваво-красный закат, когда огнем полыхали драккары и в волнах носились сотни отрубленных рук и ног, пучина поглощала все новых и новых вопящих раненых или же трупы тех, кого поймала в свои сети ненасытная Ран .

Харальд улыбался. Теперь его больше не звали Косматым, а величали Харальдом Прекрасноволосым. Когда-то давно, еще будучи честолюбивым юношей, он дал клятву, что не станет причесываться и стричь волосы, пока не покорит всей Норвегии. И вот теперь наконец-то он достиг своего, и его ближайший сподвижник ярл Регнвальд из Мера отрубил длинную косу короля, франк-цирюльник подравнял ему волосы и челку, а другой цирюльник - ромей начисто выбрил щеки, как это принято в далеком Миклегарде . Время исполнить обет пришло. И хотя уцелевшие после Хаврсфьорда викинги и совершали дерзкие пиратские набеги на его королевство, а некоторые херсиры не спешили явиться к нему на поклон, предпочитая отсиживаться в своих вотчинах, Харальд уже знал, что власть в его руках. И даже не столько победоносное морское сражение убедило его в этом, а то, что, когда он на тинге обрек на пожизненное изгнание заносчивого щенка Ролло, молодого смутьяна-викинга, старшего сына самого Регнвальда из Мера, за то, что тот осмелился вопреки приказу Харальда собирать страндхуг , никто во всей стране, даже его отец, не посмел воспротивиться воле Харальда. Правда, что касается Регнвальда, то всем было известно, что он издавна враждовал с сыном, к, возможно, именно это увлекло Ролло в походы с викингами, когда ему едва исполнилось четырнадцать лет. Отец и сын настолько не походили друг на друга, что кое-кто поговаривал, что в них общей крови не больше, чем снега в пламени очага, иные даже шептались о том, кто был истинным отцом смутьяна Ролло, но все это были лишь слухи, и громко говорить об этом боялись, ибо Регнвальд попрежнему оставался могуществен и скор на расправу, а его жена, Хильдис из рода Ролло Носатого, знаменитая женщина-скальд, слыла супругой мудрой и благонравной.

При мысли о Хильдис Харальду стало не по себе, и он постарался отвлечься, наблюдая, как несколько подвыпивших хевдингов затеяли возню в центре зала в проходе между пылающими очагами: двое из них, взобравшись на плечи двух других, лупили друг друга мешками с опилками, стараясь свалить противника на землю. Остальные подзадоривали их, крича и стуча рогами я кубками о столешницы. Женщины на дальних, расположенных поперечно по отношению к мужским, скамьях, визгливо смеялись, тыча в сражающихся пальцами. Неистово лаяли возбужденные всей этой суматохой псы. Стоял страшный шум, который, однако, не в силах был разбудить тех, кто уснул во хмелю. А развалившийся по правую руку от короля Регнвальд даже громко храпел, распахнув рот во всю ширь. Харальд засмеялся, глядя на него, но смех остыл на его губах и опять в голову полезли мысли о Хильдис.

Конунг любил своего друга, но порой и он считал, что Хильдис слишком хороша для такого грубияна и неряхи, как Регнвальд. Она была как светлый альв , словно не из этого мира, утонченная и изящная, даже с годами не утратившая способности пленять мужской род своей хрупкой красотой. Харальд помнил ее еще совсем юной, в ту пору, когда она носила под сердцем своего первенца - Ролло. Тогда он не раз восхищенно говорил Регнвальду, как тому повезло с женитьбой, но тот угрюмо отмалчивался и лишь однажды, хватив лишку пива, что-то пробормотал насчет того, что взял в жены женщину холодную, как одна из дочерей ледяного великана. Это, однако, не помешало Хильдис после Ролло родить Регнвальду еще двоих сыновей - такого же грубого, неуклюжего, себе на уме Торира Молчуна и хрупкого, болезненного малыша Атли. И все же ее любимцем всегда оставался Ролло. Когда Регнвальд молча согласился с решением тинга об изгнании сына, она одна прибыла в усадьбу конунга и, опустившись на колени, как жена простого бонд эра, молила его о милости для Ролло. Но конунг, хоть и был смущен блеском слез в ее сапфирово-синих бездонных глазах, все же отказал. Ролло всегда был смутьяном и излишне дерзок с королем Харальдом, несмотря на то, что его отец был так дружен с конунгом. И люди говорили, что если бы во время Хаврсфьордской битвы он не был в походе, то сражался бы не на стороне Харальда и Регнвальда, а на стороне своих друзей Сальви Разрушителя, Кьятви Богатого и берсерка Торира Длиннолицего. Да и то, что он продолжал собирать страндхуг, когда Харальд счел свою власть окончательно укрепившейся, было открытым вызовом конунгу, полным презрения к его победе.

Поэтому Харальд сказал “нет”. Тогда женщина-скальд Хильдис сложила вису , которая стала широко известна во всей Норвегии:

Не напрасно ль Ролло,

Словно волка, крова

Вы лишили, волю

Гневу дав, владыка?

Страшно спорить с лютым:

Людям князя сладить

Едва ль с ним удастся,

Коль в лесу заляжет.

Хильдис оказалась права. Ролло, изгнанный и поставленный вне закона, ушел в горные леса. Теперь не только пираты с моря, но и молодой сын Регнвальда внутри страны сеяли смуту в королевстве. У Ролло в горах собралась шайка отчаянных головорезов, многие из которых, как и их предводитель, были объявлены вне закона. Они грабили людей Харальда, жгли его усадьбы, небезопасным стал проезд по дорогам. Давно уже в Норвегии не творилось таких бесчинств, и люди поговаривали, что рановато Харальд поспешил обрубить свою косу, если уже более двух месяцев не может справиться с мальчишкой, который не пережил и двадцати зим. Харальд был в ярости, ему недоставало сил, чтобы разом управиться с пиратами во фьордах и разбойниками в горах, и тогда сам Регнвальд пообещал изловить непокорного сына и на аркане доставить его к Харальду Прекрасноволосому. Однако его рейд в горы окончился бесславно. Ролло первым выследил отца, сжег усадьбу, в которой тот остановился, вместе со всеми воинами, выпустив оттуда лишь женщин и детей. Впрочем, отпустил он и отца своего, хотя Регнвальд клялся, что предпочел бы погибнуть. Ибо когда окрестные пастухи увидели, как по каменистой горной тропе спускается жалкая кляча, на которой лицом к хвосту восседает связанный голый человек, на обеих ягодицах которого вырезана перевернутая руна “альгис”, означающая недостижимость поставленной цели, они долго хохотали, но потом, сжалившись, дали несчастному несколько сырых шкур, дабы он мог прикрыть свой обесчещенный зад. Они и вообразить не могли, что перед ними сам могущественный ярл Регнвальд, прозванный Мудрым. Зато, когда весть об этом разлетелась по Норвегии, многие догадались, кто был тем человеком с исполосованной задницей, особенно приглядевшись, что довольно долгое время Регнвальд предпочитал либо вовсе не садиться в седло, либо сидел в нем скособочившись. Раны, хоть и медленно, но заживали, но не заживала уязвленная гордость ярла. Он был так подавлен, что сам Харальд, дабы хоть чем-то утешить друга, отдал ему Оркнейские острова и Хьяльтланд , но Регнвальд отказался уехать, отправив туда вместо себя своего брата Сигурда, сам же дал обет не покидать Норвегии, пока Ролло дышит одним с ним воздухом, и поклялся, что либо изгонит сына из пределов страны, либо собственноручно пронзит его осиновым колом как оборотня.