Чарльз Сноу - Портреты и размышления

• Название: Портреты и размышления
• Автор: Чарльз Сноу
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1985

Чарлз Перси Сноу (1905–1980) — один из крупнейших английских писателей-реалистов XX века, видный общественный и государственный деятель, ученый-физик — знаком нашему читателю по романам «Наставники», «Коридоры власти», «Смерть под парусом» и др.

Менее известно публицистическое наследие Ч. П. Сноу. В сборник включены статьи и выступления в защиту мира, его знаменитая лекция «Две культуры», очерки о выдающихся писателях XIX и XX вв., эссе по проблемам науки и культуры.

---

Когда люди, подобные этим физикам, объединены друг с другом большим общим замыслом, их слова, брошенные на лету, становятся весьма многозначительными. Для всех этих лабораторий была характерна примерно следующая формула: «Неважно, кого похвалят, лишь бы дело двигалось вперед». Лицемерие, по-вашему? Не говорите так! Я посвятил немало времени описанию поведения людей в подобных ситуациях. Много лет тому назад я был научным работником (не слишком хорошим). Однажды я занимался каким-то исследованием. Работа была весьма тривиальной, чего я не могу сказать о вызванных ею эмоциях. Мне казалось очень существенным: кого же все-таки похвалят? Иной раз лицемерие может содержать или выражать часть истины. Если человек говорит себе, что, мол, теоретически неважно, кому выпадет слава, то какой-то частицей своего «я» он, возможно, и желает, чтобы это было именно так. Не исключено, что в наших увядших и эгоистических сердцах все еще не погасла искорка надежды и великодушия. Не стоит слишком сильно презирать лицемерие. Поймите его сущность, но не презирайте его. Порой оно есть признак того, чем мы хотели бы быть.

Большинство имен, названных мною, принадлежит великодушным людям и широко известно. Теперь мне хочется назвать менее известного деятеля, Г. Г. Харди. Он не очень популярен просто потому, что его область — чистая математика — чужда большинству из нас. В действительности это был великий и в высшей степени великодушный человек, пожалуй, самый великодушный из всех, кого я знал. Я имел счастье быть с ним знакомым в течение последних шестнадцати лет его жизни.

Позвольте рассказать о нем одну историю. Однажды утром, в начале 1913 года, за завтраком в своей университетской квартире Харди заметил на столе большой конверт с индийскими марками. Без особого любопытства он вскрыл этот конверт и, как ожидал, нашел в нем несколько листов бумаги. Это были весьма странные теоремы без всяких доказательств. Кто это: гениальный шарлатан или неизвестный математический гений Индии? Вечером он пошел обсудить этот вопрос со своим сотрудником Дж. И. Литлвудом, которого упорно ставил выше себя. Вскоре оба ученых пришли к единодушному выводу, усмотрев в присланной работе проявление врожденной гениальности.

В этом Харди убедился менее чем за сутки после получения рукописи. Но он не ограничился пассивным признанием, а собрал деньги, чтобы выписать в Англию автора, бедного клерка из Мадраса по имени Шриниваза Рамануджан. Далее Харди, достигший апогея своей славы, в течение нескольких лет отдавал все свое время и труд Рамануджану. Харди обучал своего ученика основным положениям элементарной математики, ибо тот был мало образован. И он дождался награды. За удивительно короткий срок Рамануджан написал большое количество оригинальных работ…

Тон нашего нынешнего общества некрасив. Он проникает во все наши дела, и никто не может избавиться от этого. Я, во всяком случае, не могу.

Возможно, дело в том, что этот неприятный тон — тон общества, которое вдруг убедилось в угасании своих сил. Возможно, что он связан с более сложными и знаменательными явлениями и отражает их. Об этом было бы лучше поговорить при более подходящем случае.

Сегодня же я хочу сказать лишь одно: мы рискуем забыть, что значит проявлять величие души. И не думайте, что мы в этом отношении лучше, когда вместе с вами думаем и говорим о странах, которые крупнее и мощнее нашей страны.

Сколько англичан действительно понимают или желают понять то великое и вызывающее всяческое восхищение, что осуществлено последним поколением народа Соединенных Штатов? Сколько англичан понимают или желают понять, что за последние двадцать лет Соединенные Штаты сделали примерно восемьдесят процентов всего, что было достигнуто наукой западного мира? В свое время мы тоже делали неплохие дела, делаем их и поныне. И мы имеем право гордиться тем, что делаем, — надо только всегда и во всем соблюдать верность пропорций.

Точно так же надо сохранять эти пропорции при оценке последней войны. Сколько англичан понимают или хотят понять, что Советский Союз понес потери, или, скажем более резко, потерял мертвыми столько людей, сколько никогда не теряла ни одна великая страна? Что там погиб в бою, умер от голода, умерщвлен такими способами, которые непостижимы человеческому воображению, один из каждых десяти мужчин, женщин и детей, населяющих страну? Мы даже не можем догадаться об этих страданиях, но если вы почитаете современную советскую литературу, то убедитесь, что советские люди отлично представляют себе все это.

А сколько англичан понимают или желают понять, что в 1945 году, сразу же вслед за этими апокалиптическими муками. Советский Союз обратил свою энергию на народное образование? Размах этого образования, проводимого вглубь и вширь, ошеломляет нас. Мы уже видели удивительные предметы, несущиеся в пространстве вокруг Земли. Мы, несомненно, увидим еще более замечательные результаты.

До сих пор я обращался только к моим соотечественникам. Теперь, если вы готовы еще немного послушать меня, я обращусь ко всем.

Я уже говорил и повторяю, ибо это самая неоспоримая социальная истина нашего времени, что примерно одна треть мира богата, а две остальные его трети бедны.

Я имею в виду самые простые вещи. В Северной Америке, в большей части Европы, в Австралии и Новой Зеландии, а теперь и в России подавляющее большинство населения получает достаточное питание и не умирает преждевременно. Вот что я подразумеваю под «богатством» в мире, суровость которого неохотно признают те из нас, кто родился счастливым.

В остальной части мира мы видим противоположную картину. Большая часть населения не имеет достаточного количества продовольствия. С момента рождения этих людей их шансы на благополучную жизнь вдвое меньше, чем наши. Это жестокие слова, но мы ведь говорим о жестоких вещах, о тяжелом труде, голоде, смерти. Таковы социальные условия существования большинства наших братьев по роду человеческому. Они отличаются от наших социальных условий. В этом одна из причин, побуждающих их взывать к нашему великодушию. Если мы не выкажем его теперь, то наши надежды и наши души как бы высохнут, и тогда может пройти очень много времени, покуда люди вновь вспомнят о душах и надеждах.

А ведь будущее в наших руках, надо только позаботиться о нем. Есть средства, с помощью которых мы можем добиться того, чтобы бедняки всего мира перестали быть бедняками…

Я не утверждаю, будто отыскание подобных человеческих средств окажется легким делом, но существуют знания, и, поскольку они существуют, ни один человек, наделенный хотя бы минимальным воображением или доброй волей, не может и не должен успокаиваться.

Все эти социальные проблемы — самые важные социальные проблемы нашего времени — обязывают нас учитывать каждую крупицу мужества и великодушия, какие мы только сумеем обнаружить. Раньше я заметил, что великодушие в действии есть простая добродетель, но что корни ее сложны. Один из этих корней — любовь, или сострадание, или благотворительность, или братство — неважно, как мы назовем клей, что скрепляет нас воедино.

Другой корень — это чувство реальности, предполагающее чувство юмора. И еще один корень — своеобразное тщеславие. То самое тщеславие, которое заставляет нас желать быть лучшими, чем мы есть от природы. Не пугайтесь этого слова. Все мы вышли из земли, и причины человеческого превосходства часто более просты, чем мы предполагаем. Есть два противоборствующих тщеславия, которые каждый из нас обнаруживает в себе. Одно — это тщеславие самосозерцания, когда мы заглядываем в свое внутреннее «я», влюбляемся в собственные пороки и грязь и с полным удовлетворением пребываем в них. Другое — это то тщеславие, которое пытается сделать нас лучше.

В одной из моих книг персонаж, выступающий от имени автора, говорит: «Я хочу встретить человека, который знает что-то о себе. И ужасается самого себя. И должен простить себя, чтобы двигаться дальше».

Вот, с моей точки зрения, то тщеславие, которое пытается сделать нас лучше. Нам надо простить самих себя, найти то хорошее, что есть в нас, попробовать быть лучше, чем мы есть.

И если нам достанет добродетели для выполнения подобной задачи, то все эти источники силы понадобятся нам. Этот мир — наш мир. Мы можем сделать из него что-то хорошее или можем разрушить его. Но отрешиться от него мы не можем. Если мы не проявим добродетели, мир этот превратится в ад.

Но мне кажется, не стоит быть добродетельным ни в социальном, ни в политическом смысле, если мы не сумеем в практике наших человеческих отношений максимально улучшить самих себя как индивидов. Мы живем в век, когда крушение надежд и страх ожесточают людей, наполняют их ненавистью, а ненависть — худший побудительный мотив как в личных, так и в общественных делах.