Вики Филдс - Ад на земле Книга II

• Название: Ад на земле Книга II
• Автор: Вики Филдс
• Жанр: Ужасы и Мистика

Меня окружают сумасшедшие люди, и кажется, я сама схожу с ума. Их двое. Один хочет, чтобы я вспомнила, другой — чтобы забыла. И даже если я решу оставить прошлое в прошлом, это не значит, что прошлое оставит меня.

---

Что бы подруга сказала сейчас? Посмеялась бы, или сочувствующе покачала головой? Или наоборот разозлилась, от того, что Кристина, поучая ее, сама вляпалась в подобную ситуацию?

Зная ее, нельзя предугадать ответ.

Кристина в полутьме закатила глаза. Она чувствовала на себе взгляд Лиама. Или, возможно, не чувствовала, а просто знала, что он смотрит на нее, потому что это на него похоже. Наверное, смотрит, и насмехается. Кристина не выдержала:

— Я хочу, чтобы ты первый извинился.

Щелкнул включатель, и с его стороны загорелся свет от ночной лампы. Парень снисходительно осведомился, приподнявшись на локте:

— За что я должен извиниться?

— За то, что хотел, чтобы я первая извинилась, — отозвалась Кристина дрожащим от нервного возбуждения голосом. Она смотрела прямо перед собой.

— Постой…ты хочешь, чтобы я извинился за то, что заставил тебя извиниться? То есть, ты извиняешься?

— Нет! — Кристина резко посмотрела на парня, как раз в ту секунду, когда он стер с лица улыбочку. — Я хочу, чтобы ты извинился, за то, что манипулировал мною!

— Этого не будет. — Лиам упал на подушку, и выключил ночник. Кристина так и осталась лежать на спине, с прижатыми к груди руками.

В голове мелькнула мысль, что может быть ей еще сильнее хочется его поцеловать от того, что он так упрям и дерзок, и все никак не хочет сдаться? Ее мысли стали безумными. Кристина медленно выдохнула. Почему-то вдруг захотелось плакать. Она и думать забыла о том, что Аура сейчас в лечебнице, что они приехали в это место, для того, чтобы встретиться с ее биологической матерью. Мысли были лишь о том, какие губы у Лиама.

«Может поцеловать его, когда он уснет?».

— Я даже не знаю, почему хочу этого, — сказала Кристина вслух.

— Ты просто хочешь этого, — ответил Лиам в темноту. — Я никогда не понимал людей, которые пытаются все объяснить. Зачем? Ведь не имеет значения, сумеешь ли ты объяснить происходящее или нет, оно уже происходит. Не нужно анализировать, нужно просто делать.

Кристина нашла в темноте ладонь Лиама, их пальцы сплелись. Он приподнялся на локте, и пронзительно посмотрел на девушку, изучая ее лицо. Кончики его шершавых пальцев, едва касались ее лица, когда он убрал ее волосы за уши. Кристина затрепетала; захотелось зажмуриться, но она продолжала смотреть в лицо Лиама, едва различимое в темноте. Он медленно наклонился к ней, и ее сердце сжалось, а глаза непроизвольно закрылись.

— Ты не станешь извиняться, верно? — тихо спросил он. Кристина была готова извиниться за что угодно; она уже не знала, кто она, и где она, она лишь чувствовала колено Лиама рядом со своим бедром, она чувствовала его пальцы на своей щеке, а затем она почувствовала, как его мягкие губы осторожно касаются ее губ. Этот целомудренный поцелуй, затронувший в ее сердце потаенные чувства был самым лучшим в мире, потому что она была с правильным человеком. Если бы Кристина не лежала на постели, укрытая одеялом, она бы, наверное, упала, потому что сейчас ей казалось, что ее ноги и руки онемели. Она чувствовала на губах Лиама улыбку, когда он ее целовал, и ее саму, внезапно потянуло на смех. Когда Лиам наклонился для следующего поцелуя, девушка запрокинула голову, и рассмеялась. Лиам приподнялся выше на локте.

— Что? — в его голосе тоже был смех.

— Не знаю. Просто странно… мне вдруг неожиданно захотелось смеяться.

— Ты чувствуешь то, что чувствую я, — объяснил Лиам, ложась на бок, и подпирая щеку рукой. Кристина шокировано повернулась к нему:

— Что это значит?!

— Ты улавливаешь мое настроение, потому что мы с тобой связаны. Наверное, это произошло, когда я исцелил тебя. Теперь ты чувствуешь тоже, что и я, когда эмоции особенно сильны.

Кристина в ужасе отстранилась:

— Хочешь сказать, что мои чувства — это отражения твоих? То есть, я смеюсь, потому что смешно тебе, и я хочу поцеловать тебя, потому что хочешь ты?

— Да. — Лиам не стал лгать. Он пообещал Кристине никогда не лгать, и сейчас тоже не стал.

— Это значит, что я…не хочу…ничего не хочу?

Лиам улыбнулся.

Кристина очень любила, когда он улыбался.

— Кристи, ты говоришь так, словно я манипулирую тобой, — томно протянул он, но Кристине было не до шуток.

— А это не так?! — вскинулась она, быстро садясь на кровати, и включая лампу со своей стороны, чтобы видеть Лиама. Он со снисходительным смешком сел:

— Что ты сейчас чувствуешь, Кристина?

— Я?! Злость, потому что ты заставил думать, что я хочу тебя поцеловать!

— Я сказал, что ты чувствуешь то же, что и я. Ты видишь, чтобы я злился?

— Что это значит? — осеклась Кристина. На лице Лиама было все то же снисходительное выражение, словно он объяснял глупышке элементарные вещи.

— Это значит, что, когда мы с тобой чувствуем одно и то же, это усугубляется от связи. Я сильнее тебя, и мои эмоции тоже, поэтому ты ощущаешь все гораздо сильнее, чем раньше.

— Так я хочу этого или нет?! — вышла из себя Кристина. Ее пальцы сжали одеяло. Она не хотела поддаваться Лиаму, но она хотела быть сейчас с ним.

— Нужен ли тебе ответ на этот вопрос? — Лиам приблизился к Кристине, взял ее за плечи, и уложил на постель. Кристина неосознанно положила свои руки ему на талию, притягивая к себе. И Лиам с нежностью поцеловал Кристину. Их поцелуй затянулся, потому что, наверное, как и говорил парень, их чувства смешались, увеличиваясь, подпитывая друг друга, и умножаясь в прогрессии. Была ли это связь, или истинное чувство, но эти двое были сейчас вместе; их любовь росла словно огонь, словно яростный ураган, который поглощает все вокруг, уничтожает; они лучшие друзья, которые перешагнули через свою дружбу, и это оказалось не так уж и плохо.

Губы Лиама были мягкими и приятными, и словно бы родными. Они заставляли Кристину ощущать жар, словно температура ее тела поднялась до сорока градусов, словно девушка зашла с мороза, в теплую комнату, и медленно стала отогреваться, пока ее тело не стало мокрым, и горячим.

— Ты помнишь нашу встречу? — прошептал Лиам, целуя ее татуировку над сердцем.

— Ты был болваном.

— А ты была очень милой, — Лиам обернул руки вокруг Кристины, и откинулся на подушку. Сквозь ткань его футболки, Кристина слушала его размеренное сердцебиение, и улыбалась.

Глава 4

Раньше

Несчастья стороной обходили Кристину Грин ровно до девяти лет, — до того, как мама умерла. С тех пор то все и началось. Дрейк винил отца в ее смерти. Он ему прямо в лицо говорил, что считает, что тот избавился от матери, но Кристина никогда так не считала, хотя бы потому, что отец должен был быть дома, и испытывать хоть какие-то чувства. Он не чувствовал ничего; он любил лишь работу, компанию, акции; детей он воспринимал как хлам, находящийся за гранью интересов.

Кристина привыкла. Когда Дрейк окончил школу, отец пытался заставить его поступить в Стэнфорд, но брат уперся, потому что хотел учиться в академии искусств. И, когда Кристине было четырнадцать, Дрейк сбежал. Она отчаянно хотела, чтобы брат взял ее с собой, но он сказал, что она должна понять, чего хочет от жизни. Отец рассвирепел, и впервые ударил Кристину за то, что она слишком громко плакала.

Отец пил, и много. В школе, Кристину обижали; некоторые потому, что она не была на них похожа, другие, потому что просто завидовали — Кристина училась лучше них, одевалась лучше, и, в общем, делала все лучше. Она была согласна на то, чтобы поменяться с кем-то местами, и жить обычной жизнью; не ходить на курсы, по углубленному изучению математики, не посещать каждый понедельник собрания акционеров, вместе с отцом, как единственная наследница его компании (потому что отец благополучно забыл о том, что у него когда-то был сын). Кристина хотела жить нормальной жизнью, но каждый день, приходя домой, она запиралась в собственной комнате, в их огромном доме, и кричала в подушку, чтобы не слышали горничные; а иногда она просто лежала, глядя в потолок, часами, представляя, что все происходящее — сон. У нее не было друзей, и не было подруг; тот, с кем она могла говорить — ее брат, бросил ее, потому что не смог терпеть того, что творил отец, с его жизнью, и когда Дрейк спрашивал, что именно интересно Кристине, она говорила, что не знает. Когда-то Кристина любила балет. Мама водила ее в балетную школу, но после ее смерти отец запретил подобные занятия, в страхе, что дочь слишком полюбит это, и, как и брат-художник не будет восприимчива к деньгам.

А когда уехал Дрейк, и отец совсем сошел с ума, заставляя Кристину думать, что она унаследует компанию, девушка не выдержала. Ее душа с каждым днем превращалась в нечто ужасное, и она до смерти возненавидела отца. Он отобрал у нее все — маму, брата, и даже балет. И, черт возьми, если бы можно было продать душу, чтобы избавиться от этого монстра, Кристина бы сделала это.

В конце апреля, когда ей исполнилось шестнадцать, отец заявил о том, что собирается завещать компанию Кристине, потому что его дочь не «сопливая девчонка». Она проигнорировала его, втайне подав документы, для поступления в колледж Эттон-Крик, где сейчас жил Дрейк; добросовестная учеба, и преждевременное окончание школы обеспечило девушке полную стипендию, но вырваться из лап отца было не так-то просто. Пока она не услышала кое-что, в корне изменившее ее жизнь. Что-то, что разрушило ее окончательно.