Элизабет Вернер - Эгоист (дореволюционная орфография)

• Название: Эгоист (дореволюционная орфография)
• Автор: Элизабет Вернер
• Издательство: А.А. Каспари
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1914

Франц Зандов, успешный глава видной коммерческой фирмы в Америке, пригласил к себе своего брата Густава, таланливого журналиста, сотрудника известной немецкой газеты, желая женить его на дочери своего умершего совладельца фирмы, богатой наследнице. Его Франца очевидна, и он этого не скрывает – сохранить капитал фирмы, чтобы тот не попал в чужие руки.

А вот с какими намерениями прибыл в Америку Густав совершенно непонятно. Он беспечен, не проявляет интереса к делам фирмы, редко появляется в конторе, а главное, представляется предполагаемой невесте не в лучшем свете, ведь Джесси воспринимает его только как охотника за наследством и думает о нем как о холодном, расчетливом эгоисте, ищущем свои выгоды от женитьбы.

К тому же Густав привозит с собой молодую девушку, что заставляет думать, будто именно ее любит этот молодой журналист, предавший высокие идеалы, которые он защищал на родине, а теперь отказался от них ради наживы.

И только со временем прояснятся истынные намерения «эгоиста».

---

Въ этой вспышкѣ и упрямствѣ молодой дѣвушки было что-то безграничное, но какъ разъ въ нихъ-то и проявилось то, что оказало сильнѣйшее дѣйствіе, нежели это могли бы сдѣлать просьбы, а именно сходство дочери съ отцомъ. При обычномъ теченіи жизни это сходство въ лицахъ шестнадцатилѣтней дѣвушки и человѣка съ уже сѣдыми волосами могло зату­шевываться или проявляться лишь въ нѣкоторыхъ признакахъ; здѣсь же, въ моментъ высшаго возбуждѣнія, оно выступило съ такой силой, что рушилось всякое сомнѣніе въ немъ.

Францъ Зандовъ противъ своей воли долженъ былъ замѣтить это сходство. Вѣдь это его глаза горѣли предъ нимъ, вѣдь это его голосъ звучалъ въ его ушахъ, вѣдь это его соб­ственное упрямство было теперь направлено противъ него. Всѣ его черты до единой повторились въ его дочери. Голосъ крови и сходство характеровъ проявлялись такъ громко и неопровер­жимо, что въ немъ стала исчезать навязчивая идея, которой онъ столь долго былъ проникнутъ.

Фрида обратилась къ дядѣ:

— Черезъ часъ я буду готова въ дорогу. Прости, дядя Густавъ, что я такъ плохо слѣдую твоимъ указаніямъ и дѣлаю безплоднымъ все твое самопожертвованiе, но я не могу посту­пить иначе, не могу!

Она бурно прижалась къ груди Густава, но это длилось лишь одно мгновеніе; затѣмъ она вырвалась изъ его объятій, проскользнула мимо отца и, словно за нею была погоня, по­мчалась черезъ садъ къ дому.

Францъ Зандовъ, увидѣвъ свою дочь въ объятьяхъ брата, сдѣлалъ было движеніе, какъ будто хотѣлъ вырвать ее изъ нихъ, но его рука безсильно опустилась, и онъ самъ, какъ подрѣзанный колосъ, опустился на стулъ и закрылъ лицо ру­ками.

Наоборотъ Густавъ не сдѣлалъ никакой попытки удержать племянницу. Онъ спокойно стоялъ, и скрестивъ на груди руки, наблюдалъ за братомъ. Наконецъ онъ спросилъ:

— Ну, теперь ты вѣришь?

Францъ Зандовъ выпрямился; онъ хотѣлъ отвѣтить, но слова не шли у него съ устъ.

— Я думалъ, что эта встрѣча должна была бы убѣдить тебя, — продолжалъ Густавъ. — Вѣдь сходство было прямо-таки страшно. Ты видѣлъ себя въ своемъ ребенкѣ, какъ въ зеркалѣ. Францъ, если ты не вѣришь и этому свидѣтельству, то­гда конечно все погибло.

Францъ Зандовъ провелъ рукою по лбу, покрывшемуся холоднымъ потомъ, а затѣмъ поглядѣлъ на домъ, гдѣ исчезла Фрида.

— Позови ее назадъ! — тихо сказалъ онъ.

— Это было бы безплоднымъ трудомъ; она все равно не по­слушается меня. Да развѣ ты самъ вернулся бы, если бы тебя такъ оттолкнули? Фрида — дочь своего отца, она не прибли­зится къ тебѣ, развѣ если ты только самъ приведешь ее об­ратно.

Опять наступило на нѣсколько минутъ молчаніе, затѣмъ Францъ Зандовъ, хотя и медленно, съ трудомъ, поднялся.

Густавъ, положивъ руку на его плечо, произнесъ:

— Еще одно слово, Францъ! Фрида знаетъ о прошломъ лишь то, что должна была знать въ силу крайней необходи­мости, а болѣе ни слова. Она и понятія не имѣетъ о томъ, изъ-за чего ты отвергъ ее и вслѣдствіе какого страшнаго подозрѣнія ты долгіе годы держалъ ее вдали отъ своего отцовскаго сердца. Я не нашелъ въ себѣ силъ открыть ей это. Она думаетъ, что ты возненавидѣлъ ея мать за то, что та разо­шлась съ тобой послѣ несчастнаго брака и повѣнчалась съ другимъ человѣкомъ, и что ты перенесъ эту ненависть на нее самое. Этой причины для нея достаточно, и она не спрашиваетъ ни о какой другой. Поэтому оставь ее при этой мысли. Думаю, ты поймешь, что я не допустилъ твоей дочери хоть сколько нибудь проникнуть во всю глубину твоего семейнаго несчастья, и умолчалъ предъ нею о самомъ страшномъ. Если ты не коснешься этихъ обстоятельствъ, то Фрида никогда не узнаетъ о нихъ.

— Б… благодарю тебя! — и Францъ Зандовъ схватилъ руку брата.

Послѣдній крѣпко пожалъ ее и, когда Францъ повернулся и быстро пошелъ къ дому, вздохнувъ произнесъ:

— Онъ пошелъ къ ней. Слава Богу! Ну, пусть они теперь одни заканчиваютъ остальное.

XII.

Фрида вбѣжала въ свою комнату, находившуюся въ верхнемъ этажѣ дачи. Всякая другая дѣвушка на ея мѣстѣ зали­лась бы слезами или отвела бы свою душу съ участливой Джесси, но Фрида не сдѣлала ни того, ни другого; она лишь съ нервной поспѣшностью стала готовиться къ отъѣздѵ. Су­ровый поступокъ отца угнеталъ ей душу и подъ вліяніемъ его въ ней жила лишь одна мысль:

„Прочь изъ этого дома, изъ котораго меня такъ оскорби­тельно выгнали!.. прочь, прочь какъ можно скорѣе!“.

Фрида выдвинула свой чемоданъ, стоявшій въ углу комнаты, и стала укладывать свои вещи. Это она дѣлала молча; безъ слезъ, но съ бурной поспѣшностью, словно ей нужно было избѣгнуть какой либо опасности. Она стояла на колѣнахъ предъ чемоданомъ и намѣревалась уложить въ него платье, какъ вдругъ за дверью на лѣстницѣ послышались шаги. Она поду­мала, что это — навѣрно ея дядя; она знала, что онъ придетъ къ ней, и хотѣла попросить его поѣхать съ нею въ какую либо гостиницу. Тамъ онъ могъ бы сдѣлать распоряженія, касающіяся ея отъѣзда. Она готова была всему подчиниться, лишь бы онъ не пытался удерживать ее еще здѣсь. Шаги при­близились, дверь отворилась, и на порогѣ появился... ея отецъ. Фрида задрожала; платокъ, находившійся въ ея рукахъ, упалъ на полъ, а она, словно парализованная, оставалась въ своемъ прежнемъ положеніи. Францъ Зандовъ закрылъ дверь и подо­шелъ вплотную къ дочери; онъ поглядѣлъ на открытый чемо­данъ и лежавшія кругомъ вещи и спросилъ:

— Ты хочешь уѣзжать?

— Да.

Вопросъ и отвѣтъ прозвучали одинаково коротко и жестко.

Казалось, пропасть между отцомъ и дочерью вновь раскроется во всю свою ширину. Францъ Зандовъ помолчалъ нѣсколько секундъ, очевидно борясь съ собою, а затѣмъ произнесъ:

— Подойди ко мнѣ, Фрида!

Она поднялась, одно мгновеніе простояла, словно въ нерѣшительности, а затѣмь медленно подошла къ отцу. Онъ обнялъ ее одной рукой, а другой поднялъ ея голову. Затѣмъ, склонив­шись къ дочери, онъ, казалось, изучалъ каждую ея черточку, каждую линію въ ней, а его взоры буквально пронизывали ея лицо. Старая злоба вспыхнула въ немъ опять, но это было уже въ послѣдній разъ, а затѣмъ она стала исчезать все болѣе и болѣе по мѣрѣ того, какъ отецъ находишь собственныя черты въ своемъ ребенкѣ.

Наконецъ изъ его груди вырвался глубокій вздохъ облегченія, а изъ его глазъ выскользнула горячая слеза и упала на лобъ Фриды.

— Я тяжело огорчилъ тебя, — произнесъ онъ. — Но неужели ты думаешь, что мнѣ самому было легко оттолкнуть отъ себя то единственное, что обѣщаетъ мнѣ еще радость въ жизни? Густавъ правъ: то было мрачное безуміе, пусть же оно будетъ навѣки предано забвенію! Дитя мое! Хочешь ли ты полюбить... своего отца? — съ трудомъ произнесъ онъ, такъ какъ голосъ отъ глубочайшаго потрясенiя отказался служить ему.

Радостный крикъ сорвался съ губъ Фриды. Предъ этимъ тономь, впервые шедшимъ прямо изъ сердца, замолкло горе послѣдняго часа, исчезло долголѣтнее отчужденіе. Фрида обѣими руками обвила шею отца, онъ же съ бурной нѣжностью прижалъ ее къ своей груди, и оба они почувствовали, что прежняя тѣнь, такъ долго стоявшая между ними, навѣки исчезла.

Между тѣмъ и Густавъ медленно возвратился въ домъ. Ко­гда онъ вошелъ въ салонъ, навстрѣчу ему двинулась сильно взволнованная Джесси.

— Мистеръ Зандовъ, скажите мнѣ ради Бога, что случилось? Десять минутъ тому назадъ Фрида вбѣжала въ мою комнату, бросилась мнѣ на шею и простилась со мною. Она заявила, что должна уѣхать, что ни одного часа болѣе не можетъ оста­ваться здѣсь. Она не желала отвѣтить ни на одинъ вопросъ, а предложила за разъясненіями обратиться къ вамъ и умчалась отсюда. Что именно случилось?

Густавъ, пожавъ плечами, отвѣтилъ:

— То, чего я опасался, изъ-за чего я еще хотѣлъ отдалить раскрытіе всей исторiи. Случай выдалъ моему брату нашу тайну, и мы должны были сознаться во всемъ. Гнѣвъ на обманъ раз­разился въ немъ со страшной силой и безпощадно излился на насъ обоихъ. Фрида не выдержала этой сцены, заявила о сво­емъ намѣреніи уйти отсюда и навѣрно уже готовится къ отъѣзду.

— И васъ нѣтъ возлѣ нея? — воскликнула Джесси, — вы не вступились за нее? Да неужели въ такія минуты вы можете оставить Фриду одну? Подите къ ней!

— Ну, теперь я тамъ совершенно излишенъ, — отвѣтилъ Гу­ставъ съ полнымъ спокойствіемъ, что возмутило миссъ Клиф­фордъ, признавшую это высшимъ проявленіемъ эгоизма. — Пусть Фрида теперь сама досказываетъ все то, что еще нужно. Те­перь наконецъ-то и я могу подумать о себѣ.

Его глаза, взоры которыхъ были устремлены на лицо Джесси, вспыхнули такъ же, какъ незадолго предъ тѣмъ, когда Фрида передала ему свою бесѣду съ миссъ Клиффордъ. Глядя на послѣднюю, онъ совершенно забылъ, что его слова будутъ без­условно истолкованы не такъ, какъ слѣдуетъ. И это дѣйствительно случилось.

— Вы всегда думали о себѣ черезчуръ много, — возразила Фрида, все болѣе волнуясь. — Но если въ вашей груди тлѣетъ хотя бы только одна искорка любви, то вы должны чувствовать, что теперь вамъ мѣсто возлѣ вашей невѣсты.