Николай Карпов - Лучи смерти

• Название: Лучи смерти
• Автор: Николай Карпов
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015

Роман забытого писателя Николая Карпова — одно из первых произведений советской фантастики, посвященных модной в 1920-х годах теме «лучей смерти». Изобретенный гениальным ученым аппарат «лучей смерти» становится оружием в руках капиталистов, направленным против восставших рабочих. За продажу излучателя профессору-изобретателю придется заплатить страшную цену…

---

— Это — Бертон, господин инспектор! — доложил ему рыжеусый Гаррисон. — Но в каком он виде, бедняга!

Действительно, субъект, поднимавшийся по склону холма, имел ужасный вид: бритое лицо его было покрыто царапинами, словно он дрался с целой армией бешеных кошек; на лбу алели засохшие пятна крови, темные волосы свалялись от грязи в плотный колтун; потертый пиджак висел лохмотьями на его худощавой фигуре и был заляпан грязью; на рваных черных брюках серели клочья паутины.

Обутые в грубые ботинки ноги своей толщиной напоминали ноги слона от прилипшей к ним грязи.

— Черт возьми! Стреляйте в него! — визгливо вскричал Джим Маклин, подбегая вместе с Морганом к инспектору, — это один из этих бродяг-бунтовщиков!

— Это наш парень, мистер Маклин, — успокоил тот его и на всякий случай крикнул: — алло, это вы, Бертон?

— Так точно, господин инспектор! — прохрипел, подбегая, разведчик и остановился, тяжело дыша.

— Ну, рассказывайте! — нетерпеливо проговорил инспектор.

— Одну минуту. Позвольте отдышаться! — прохрипел Бертон, размазывая ладонью грязь по лицу. — Ох, никогда я, кажется, не был в такой передряге! За всю мою жизнь!

Он помолчал несколько минут и заговорил снова:

— Вчера по вашему распоряжению я нарядился так, как огородное пугало, и направился с наступлением темноты к Блеквилю. Я прокрался по кустам в предместье, где на шоссе бунтовщики разложили большой костер. Вокруг всего города у них расположены сторожевые посты, и караульную службу они несут великолепно, — это я испытал на своей шкуре. Я вертелся часа три около предместья, пока мне удалось проскользнуть в город. Хорошо еще, что мне часто приходилось бывать в Блеквиле и я его знаю, как свои пять пальцев. Я предполагал потолкаться в толпе и послушать разговоры, а к рассвету вернуться на холм; но дело не вышло: улицы были пусты. Я пошел к главной площади и нарвался на патруль.

«Стой, кто идет»? — крикнули мне.

«Рабочий, разве вы не видите»? — отвечаю я и останавливаюсь.

«Где работаете»? — спрашивают.

«На сталелитейном заводе Моргана».

«В комендатуре зарегистрированы»?

«А то как же?» — отвечаю, а у самого дрожат поджилки: а вдруг потащат в комендатуру!

«Покажите удостоверение»!

Тут я хотел выхватить револьвер, да, к счастью раздумал и решил поторговаться.

«Товарищи, — говорю, — у меня умирает годовалый ребенок, и я бегу к доктору. Он заболел неожиданно, я так заторопился, что позабыл захватить удостоверение. Оно у меня в кармане нового пиджака. Я живу в общежитии на 20-й улице. Если вы мне не верите, — пусть один из нас проводит меня, но прошу вас, не задерживайте меня»!

«Ладно, — говорит долговязый парень из этой теплой компании. — Мы не будем разводить формалистики, мы без удостоверения узнаем, что вы за птица. Покажите-ка мне ваши руки!»

Тут у меня отлегло от сердца. Я сразу понял этот фокус. Нужно вам сказать, господин инспектор, что я в свободное время столярничаю дома и готов за этой работой проводить дни и ночи. За пристрастие к ней мне порядочно доставалось от моей Манн, но если бы моя старуха могла предугадать, как меня выручило из беды увлечение этой работой…

«Можете идти, товарищ! — сказал мне долговязый парень. — А вы, товарищи, не беспокойтесь. У него на лапах мозоли лучше всякого паспорта говорят, что он из трудящегося класса. С такими мозолями шпионов не бывает».

«Счастливого пути, товарищи»!

— Я — давай бог ноги. Выхожу на площадь, подхожу к ярко-освещенному подъезду, перед которым стоят несколько автомобилей и снуют туда и сюда вооруженные бунтовщики. Из их болтовни узнаю, что в этом доме помещается Революционный Комитет, заседающий беспрерывно и днем и ночью, что бунтовщики завязали сношения по радио с ячейками Всемирной Ассоциации Рабочих других городов и уверены в их помощи. Слышал я, что с завтрашнего дня начнется всеобщая забастовка в Штатах и восстания в других городах. На сегодняшний день в три часа дня назначено на площади общее собрание всех бунтовщиков; на этом собрании Комитет объявит какие-то важные решения. Вот все, что я узнал. В здание я не рискнул войти и решил дать тягу, пока было темно. Я благополучно миновал десятка два патрулей, дошел до сторожевых постов за предместьем и стал прокрадываться мимо часовых, но тут меня заметили и погнались за мной. Я бросился в кусты, завяз в топком болоте и остановился, а бунтовщики открыли по мне стрельбу. К счастью, при мне было несколько обойм для моего «Кольта», и я стал отстреливаться, эта потеха с игрой в прятки по кустам продолжалась до рассвета, а на рассвете я бросился к шоссе, но здесь меня заметила кучка бунтовщиков у заставы, и я принужден был снова удрать к болотам. Погоня далеко угнала меня от шоссе и травила в кустах, как дикого зверя. Когда я уже был не в состоянии бежать и упал на землю, погоня прекратилась; очевидно, бунтовщики тоже чертовски утомились бегать по топкому болоту. Тогда я пошел вдоль шоссе по кустам и выбрался к холму…

Он замолчал. Пассажиры автомобиля, окружившие его и внимательно слушавшие его рассказ, переглянулись.

— Вы, кажется, сказали, что сегодня в три часа собрание всех бунтовщиков на площади? — быстро спросил Гарри Морган, вынимая хронометр.

— Да, ровно в три часа, как я слышал…

— Сейчас половина третьего, — процедил сквозь зубы стальной король. — Не пора ли начать, профессор; как вы думаете? Все бунтовщики сейчас, вероятно, на площади…

— Хорошо! — спокойно отозвался Монгомери, вставая с ящика и наклоняясь над ним.

Прибор профессора в действии

— Знаете, Джим, — заговорил стальной король, подходя к Маклину и понижал голос до шепота, — ведь это очень удачное стечение обстоятельств! Если действие прибора этого старикашки действительно таково, как он утверждает, мы сейчас убьем двух зайцев: уничтожим бунтовщиков и разредим безработицу в других городах. Если здесь, в Блек-виле, все рабочие передохнут, как мухи, от этих лучей, мы двинем сюда безработных из Нью-Йорка. Этим мы откроем своего рода предохранительный клапан, отчасти ликвидируем безработицу и дадим хороший урок этим зазнавшимся блузникам.

Джим Маклин, сосредоточенно куривший сигару, молча кивнул головой. Взгляды присутствующих устремились на профессора, возившегося над своими ящиками. С помощью полицейских Монгомери извлек из большого ящика машину довольно странного вида: ее кубической формы корпус был обшит черной кожей; на верхней части виднелось два небольших, соединенных приводом, колеса и несколько дугообразных металлических рычагов с шариками на концах. В середине левой стенки было устроено колесо, напоминавшее формой и величиной колесо обыкновенной швейной машины, а на передней плоскости куба виднелось шесть небольших трубообразных наростов, с двумя сияющими медью отверстиями в каждом. Монгомери с помощью полицейских поставил эту машину на самом возвышенном пункте холма и извлек из второго ящика машину меньшего размера, напоминавшую камеру большого фотографического аппарата. На верхней части этой камеры, также обшитой кожей, посредине, к высокому стержню была приделана металлическая узкая и длинная трубка, походившая на прицельную трубку дальнобойного охотничьего штуцера. На верхней же плоскости, у переднего ребра виднелись две узких стеклянных пластинки, напоминавшие видоискатели. К тыловой части было прикреплено шесть кабельных коротких проводов с вилками штепселей на концах. В середину передней стенки камеры была вделана короткая, толстая, упругая трубка из темного вещества, похожего на гуттаперчу, оканчивающаяся сферическим стеклом; эта трубка походила на трубку объектива волшебного фонаря и могла отклоняться в разные стороны под острым углом. Профессор Монгомери укрепил этот аппарат на массивном треножнике впереди первого, соединил оба аппарата проводами и торжественным тоном произнес:

— Готово!

— Начинайте! — сказал Гарри Морган, щелкнув крышкой хронометра. — Уже три часа. Пора!

На холме в напряженном молчании замерли фигуры — полицейских в синих мундирах, обоих королей и трех хмурых шоферов-негров. Было слышно лишь прерывистое дыхание толстяка Маклина. Монгомери наклонился над прибором, рукой привел в движение колесо сбоку большой машины, нажал один из дугообразных рычагов в ее верхней части, — и присутствующие, не сводившие любопытных глаз, услыхали легкий стук, напоминавший стук маленького мотора. Профессор приложил к глазам бинокль, несколько секунд внимательно смотрел в него, потом наклонился над аппаратом на треножнике, заглянул в стекло тонкой трубки в его верхней части и нажал кнопку на крышке правой рукой, слегка наклонив толстую трубку и левой рукой направляя на город ее сияющее стеклянное отверстие. Присутствующие, следившие за всеми его движениями, ожидали вспышек света, яркого снопа лучей из толстой трубки, но ничего не случилось особенного, и только слышалось в мертвой тишине на верхушке холма потрескиванье стоявшей на земле машины. Оба короля многозначительно переглянулись, но в этот момент вдали, над городом, три раза сверкнуло в воздухе отблеском мгновенной алой молнии пламя, синеватый столб дыма поднялся над площадью, постепенно рассеиваясь, и послышалось несколько легких взрывов, напоминавших многократный треск отдаленных ружейных залпов. Затем серая громада зданий снова обрисовалась вдали, под низко-бегущими пухлыми облаками хмурого неба, подернутая синеватым туманом. Профессор нажал кнопку в верхней части прибора на треножнике, выпустил трубку и одним движением остановил колесо сбоку задней машины. Стук прекратился.