Розмари Салливан - Дочь Сталина

• Название: Дочь Сталина
• Автор: Розмари Салливан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091392-3

История Аллилуевой Светланы Иосифовны, невозвращенки, прожившей всю жизнь в тени своего отца — Иосифа Сталина. Юные годы она провела в стенах Кремля. После смерти отца, она не могла больше молчать и удивила весь мир — попросив убежища у США и отказавшись от гражданства СССР, оставив двух детей и всех друзей.

---

Светлана по-прежнему была школьницей, она училась в десятом классе. Она читала Шиллера, Гете, Горького, Чехова, стихи Маяковского и Есенина. Она любила Достоевского, хотя ее отец и запретил его книги. Постепенно она вырастала в свободно мыслящую женщину. Но, по словам ее подруги Марфы Пешковой, Сталин все сильнее не одобрял свою юную дочь. Если она надевала юбку выше колен, носила шорты или носки вместо чулок, он приходил в ярость: «Что это такое? Ты что, собираешься разгуливать голой?!» Он приказывал ей носить шаровары и платье с юбкой, полностью закрывающей ноги. Порой он доводил дочь до слез, но Светлана была упряма и планомерно вела свое сражение. Она медленно укорачивала подол своего платья, пока он не перестал покрывать колени. Она знала, что ее отец слишком занят, чтобы это заметить.

Осенью 1942 года в образцовой школе № 25 появилась новая ученица Ольга Ривкина. Для этой элитной школы у нее было необычное происхождение. Девочка родилась в бедной еврейской семье. Они занимали комнату в коммунальной квартире, в которой проживали еще две семьи. Мать обеспечивала семью, работая корреспондентом в «Правде». 1941 год был ужасен. В июне, когда правительство выпустило постановление об обязательной эвакуации из Москвы детей до трех лет, Ольга, ее мама, бабушка и маленький брат Гриша уехали в Пензу. Когда они вернулись в Москву в мае 1942 года, Ольга пропустила год в школе. В образцовой школе № 25 было специальное отделение для таких детей. Ее приняли, и девочка осталась в Москве с бабушкой.

Воспоминания Ольги о школе, в основном, грустные. Хотя учителя никогда не третировали детей из бедных семей, другие дети были осведомлены о ее неполноценности. Оглядываясь назад, Ольга говорила: «И только один человек, который имел, казалось бы, больше всех оснований кичиться… был «личностью», никак не связанной со своим положением, — это Светлана Сталина». В интервью Ольга рассказывала:

«Тогда я по-настоящему полюбила Светлану… Она была очень скромной девушкой, даже застенчивой. В ней было много обаяния и женственности. Она привлекала мое внимание, я смотрела на нее с восторгом.

Наша дружба продолжалась всю нашу жизнь. До последнего дня».

Вскоре девочки стали сидеть за одной партой. После школы они подолгу гуляли по набережной Москвы-реки, хотя иногда их прогулки прерывались. Светлана говорила: «Сегодня я не могу опаздывать. Приезжает папа, а я не видела его две недели». У Ольги осталось впечатление, что, как и большинство людей вокруг, Светлана думала о нем как «о великом Сталине, но не совсем как об отце».

Продуктов в стране не хватало из-за войны, поэтому большинство людей, в том числе и семья Ольги, часто голодали. Ольга вспоминала, как, придя домой из школы, она съедала миску супа и садилась делать уроки со стаканом какавеллы (напиток из шелухи зерен какао-бобов). Когда на вечер не было никакой еды, бабушка говорила девочке ложиться спать пораньше, пока она еще не проголодалась, иначе потом не сможет уснуть. Ольга писала: «Светлана, конечно, не могла представить всего этого. В то время она была искусственно изолирована от обычной жизни… Она никогда ничего не покупала и едва ли знала, что деньги с каждым днем все больше обесцениваются».

В школе Светлана никогда не преподносила себя как дочь Сталина. Она жаловалась, что другие школьники часто смотрят на нее как на хорошо осведомленного человека, считают, что у нее есть доступ к секретной информации. Она уверяла Ольгу: «Я не знаю ничего, и меня это совсем не заботит». Светлана терпеть не могла, когда учителя заставляли ее составлять список объектов, названных в честь ее отца: гора около Перми, город Сталинград на Волге, автомобильный завод ЗИС (завод имени Сталина). Ольга вспоминала: «Бедная Светлана, она так хотела быть такой же, как все. Помню, однажды она наступила на ногу какому-то молодому человеку, и он назвал ее рыжей коровой — так она сразу расплылась в улыбке».

Тем не менее, о ее статусе постоянно напоминал ее личный охранник Михаил Климов, который был со Светланой и в эвакуации в Куйбышеве. У большинства детей в их элитной школе были охранники, например, у детей Молотова их было трое. В школе для охраны была отведена специальная комната позади гардероба, где они проводили время, пока дети были на уроках. Ольга и Светлана обе играли на пианино и часто ходили в консерваторию послушать своих любимых композиторов: Баха, Моцарта, Чайковского и Прокофьева. Климов покупал им билеты. Если в программе был скрипичный концерт, он начинал жаловаться: «Опять будем слушать это пиление!», садился позади девочек и временами вздрагивал от отвращения. Светлана заявляла, что постепенно Климов даже начал ей нравиться, но было не очень приятно, что кто-то все время следует за тобой как тень.

Обе девочки любили читать. У Светланы была «Антология русской поэзии XX века», изданная в 1925 году. Вместе они читали запрещенные стихи Ахматовой, Гумилева, Есенина. Еще когда они были в десятом классе, Ольга дала Светлане блокнот, исписанный своими стихами. Она чувствовала, что Светлана во многом на нее похожа: у нее тоже было счастливое детство, вдребезги разбитое несчастьем; она тоже была глубоко привязана к ныне отсутствующей матери. В ответ Светлана написала стихотворение для Ольги.

…Сквозь стихи, как сквозь чистые слезы глядя
В ее душу опять и опять,
Как ее не пойму, если так же и я
Тщетно жду мою милую мать…

…Милой девушке светлой, с глазами весны
Мне сказать захотелось немного
О себе и о том, как мне близко ясны
Ее мысли, мечты и тревога.

Хотя это стихотворение и адресовано Ольге, оно, скорее, является элегией к Наде, умершей десять лет назад. В нем говорится об ужасном одиночестве Светланы. Ничто не могло излечить боль потери. Ольга постепенно начинала понимать, что Светлана «ведь сирота».

После своего возвращения в Москву, Светлана проводила много времени на даче в Зубалово. Ее отец, занятый войной, пребывал, в основном, в своем бункере вместе с другими членами Политбюро. Ее брат Василий тоже жил в Зубалово вместе со своей женой Галиной. Ему был двадцать один год, он закончил Военно-воздушную академию имени Жуковского и липецкие курсы усовершенствования командиров авиационных эскадрилий. В октябре 1941 года он был капитаном. В феврале 1942 года уже получил звание полковника.

Его друг Степан Микоян, который был ранен и лежал в куйбышевском госпитале, очень удивился, когда Василий пришел навестить его в форме полковника. Как Василий позднее объяснил Степану, отец запретил ему участвовать в вылетах. Слишком много сыновей партийной элиты уже погибло: брат Степана, сын Хрущева, герой войны Тимур Фрунзе. Василий служил при Главном Штабе ВВС РККА в Москве, в летной инспекции ВВС, которая находилась на улице Пирогова. Он принял участие всего в одной или двух боевых операциях. Хотя Сталин часто бывал с Василием строг и даже груб, он, по-видимому, все-таки любил сына.

Василий окружил себе приятелями-летчиками и обращался с ними как с придворными. Ему нравилось приезжать в «Арагви», его любимый грузинский ресторан, где подавали изысканные блюда даже когда бушевала война и Москву все еще бомбили. Никто ни за что не платил. У одного из них просто было достаточно власти, чтобы обедать бесплатно. Оркестр играл все новые популярные песни, и советская элита хлебала водку под музыку.

Той осенью жизнь в Зубалово превратилась в бесконечную вечеринку. Василий приглашал летчиков, актеров, режиссеров, операторов, артистов балета, писателей и знаменитых спортсменов. По мнению Степана Микояна, он делал это, бессознательно подражая своему отцу, который собирал на своей кунцевской даче избранных членов Политбюро и устраивал застолья, которые продолжались до четырех-пяти часов утра. Большинство людей, собиравшихся в Зубалово, были как-то связаны с войной: летчики совершали боевые вылеты, операторы снимали кинохронику на фронте, часто сидя в окопах или закрепив камеру на броне танка, писатели работали как военные корреспонденты. На этих вечеринках царила хемингуэйевская экспансивность. Все смотрели фильмы в маленьком кинотеатре на даче, все слушали американский джаз, пластинки с которым постоянно менялись на патефоне. Были длинные пьяные ночи, когда все танцевали фокстрот. Для многих возможная близость смерти наполняла каждое мгновение жизни такой полнотой, какая была неведома в мирной жизни.

Василий настаивал, чтобы его сестра принимала участие в этих вечеринках. Светлана почти всегда наблюдала за этими вакханалиями со стороны. По словам ее подруг, которые бывали в Зубалово, таких, как Марфа Пешкова, она превращалась в привлекательную молодую женщину, хотя и казалась сосредоточенной на своих собственных заботах. Иногда гости и Василий совсем распоясывались. Однажды он был так пьян, что начал требовать от своей беременной жены, чтобы она рассказывала анекдоты. Когда та отказалась, Василий ударил ее. К счастью, она упала на спину на диван. Разъяренная Светлана вытолкала своего брата из дома вместе с его пьяными гостями. Но вечеринки все равно продолжались.