Мэри Бэлоу - Сети соблазна

• Название: Сети соблазна
• Автор: Мэри Бэлоу
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-009388-8

Над лордом Джеймсом Парнеллом с ранней юности тяготело воспоминание о трагедии, в которой он невольно был повинен. С тех пор Джеймс поклялся никогда больше не влюбляться. Однако клятвы были забыты, когда судьба подарила ему встречу с юной и прелестной Мэдлин Рейни – девушкой, что, сама того не желая, завлекла молодого аристократа в сети Соблазна. Ибо есть ли на этой земле соблазн неодолимее, чем надежда на новое счастье – счастье подлинной, нежной, страстной любви?..

---

– Я не невзлюбил вас, – возразил он.

– Значит, вы прекрасный актер.

– Мэдлин, – начал он, – я не…

– Странно, почему бы вам не запереть все окна и двери в Данстейбл-Холле, – не слушала она. – И носили бы связку ключей у себя на поясе. И выпускали бы меня из дому, не иначе как приковав к своему запястью. Или чтобы с обеих сторон у меня шли Кокинзы.

– Вы говорите глупости, – поморщился он.

– Ну разумеется, – парировала она. – По вашему мнению, от меня ничего другого и ждать нельзя, так ведь? Но если вы полагаете, что я намерена подчиняться вам в данном случае, Джеймс, вас ждет глубокое разочарование. Я сама буду выбирать себе друзей и проводить с ними время так, как мне заблагорассудится. А если вам это не нравится, можете запирать меня или колотить.

– Бисли принесет несчастье, – сказал Джеймс. – Держитесь от него подальше, Мэдлин.

– Вы собираетесь принудить меня? – спросила она, прищурившись.

– Если смогу, – ответил он.

Таким образом, ее снова охватило раздражение, сильнейшее раздражение, и вечер был окончательно испорчен. Она намеревалась быть с ним приветливой, когда они будут возвращаться домой. Он будет доволен, думала она, что ей понравились его соседи и что она уже завязала кое с кем дружеские отношения. К тому же весь вечер он казался таким красивым на свой особый, суровый, лад, в черном траурном костюме. Сердце ее просто разрывалось от любви.

Но ему и впрямь не угодишь. Ее так и подмывало из гордости отказаться от всех попыток. Но отказаться от них означало бы всю жизнь быть несчастной. Возможно, несчастье и поджидает ее где-то неподалеку, но она не намерена распахнуть перед ним дверь и приглашать его в дом.

– Вам нетрудно будет устроить обед как-нибудь в недалеком будущем? – спросил он. – Вы ведь будете рады заняться этим, не правда ли, Мэдлин?

Это явно похоже на оливковую ветвь – символ мира. Она повернулась к нему с ослепительной улыбкой.

– Да, – ответила она, – это будет чудно. Возможно, к тому времени я познакомлюсь еще с кем-нибудь, и мы сможем пригласить их тоже.

– В таком случае я оставляю всю подготовку на вас.

– Джеймс, – сказала Мэдлин позже, когда они уже были в спальне, – я почти ничего здесь не видела, кроме дома и того, что рядом с ним. Разговоры о прогулках и поездках разожгли мой аппетит. Наверное, завтра я поеду верхом.

– Но только не одна, – заметил Джеймс. – А если выедете одна, не съезжайте с дорог и пастбищ. Ни за что не приближайтесь к торфяным болотам. Вы заблудитесь.

– Пустяки! – Она тряхнула головой. – Я не ребенок.

– А я, – сказал он, подходя к ней – она стояла у кровати, – я не из тех, кому можно на каждом шагу перечить. Я хорошо знаю эти края, – спокойно продолжал он. – Торфяные болота очень опасны, Мэдлин. Там очень легко сбиться с дороги. Вы должны мне обещать не ездить туда одна. Если не в будущем, то по крайней мере сейчас. Прошу вас.

– Джеймс, – проговорила молодая женщина, с улыбкой прикасаясь к его груди легкой рукой, – я пообещаю вам это с одним условием – что в течение недели вы возьмете меня туда с собой.

– Вы хотите, чтобы я был с вами? – спросил он.

– Да, я хочу, чтобы вы были со мной, – ответила она, и ее вторая рука присоединилась к первой. – Ведь вы мой муж, не так ли? Молодой муж, и у нас медовый месяц. Да? Обещайте, что возьмете меня на прогулку верхом.

– И мы будем ссориться на каждом шагу?

– Пока вы не дадите мне обещания, я тоже его не дам, – заупрямилась она. – Я буду ездить на торфяники каждый Божий день просто из чувства противоречия, и мы будем ссориться еще больше. Возьмете меня?

– Да, – кивнул он, – конечно, я вас возьму. Для этого вам не нужно мое обещание. Но не думайте, что я забыл о вашем обещании, Мэдлин. Обещайте, прошу вас.

– Ах, ну ладно. Хотя я уверена, что это просто смешно. Обещаю не ездить на торфяные болота, если рядом со мной не будет вас – или того, кого вы одобрите… сколько времени?

– Пять лет.

– Пять лет. Теперь вы довольны? У вас понятливая, послушная жена.

Она попыталась вызвать у него ответную улыбку, но он только мрачно смотрел на нее.

– Обещайте мне не иметь дела с Бисли, – сказал он. Она подняла руку и положила растопыренные пальцы ему на губы.

– Давайте на этом закончим. Давайте не будем больше ссориться сегодня ночью. Я просто смертельно устала от ссор. – Она усмехнулась. – Особенно когда вы совершенно не правы.

Он схватил ее за запястье и заглянул в глаза. Глубоко в его глазах таилась, кажется, боль. Но лицо его ничего не выражало.

Она слегка потрясла головой.

– Не нужно больше ничего говорить, – сказала она. – Прошу вас, Джеймс, не нужно больше ничего говорить.

Днем она презирала себя за то, как неизменно отдавалась его любовной игре, за то, что научилась принимать участие в этой игре и получать от нее удовольствие. Она презирала себя за то, что так охотно соглашалась утолить его потребность в ней.

Но ночью не существовало ничего, кроме Джеймса и его неспешной, умелой любовной игры. И ее желания прикасаться к нему и чтобы он к ней прикасался, желания любить и быть любимой. Она научилась быть в постели обнаженной и не смущаться даже при горящих свечах; научилась, где и как прикасаться к нему, как возбуждать его, как усилить его наслаждение, когда он был в ней. Она научилась двигаться так, чтобы увеличить свое собственное наслаждение, довести напряжение до высшей точки, а затем отпустить, позволяя Джеймсу довести ее до экстаза.

И вот вместо того чтобы продолжать ссору, они принялись медленно ласкать друг друга и нашли в телах всю гармонию, всю правоту, которой не было в остальных сторонах их жизни.

И Мэдлин, лежа под мужем и двигаясь в одном ритме с ним в те минуты, когда их желание взметнулось на вершину, как всегда не думала ни о чем, кроме как о ласкающем ее мужчине, ей хотелось произносить его имя снова и снова.

Джеймс, Джеймс…

Но как всегда, у нее еще оставалось немного рассудка, немного гордости, чтобы понимать: если она это сделает – она себя унизит. Потому что сейчас он знает только, что она испытывает к нему телесную тягу, как и он к ней. Этого не скроешь, и она не пыталась это скрыть. Но если она хотя бы один раз произнесет его имя во время ласк, он все поймет. И поймет, что в его власти превратить ее в рабыню.

Она скорее умрет, так и не выказав свою любовь, чем станет его рабой.

И так они кончили свою любовную игру, не произнеся ни слова. И когда он лег, устремив взгляд на полог над их головами при мерцающем свете одинокой свечи, она лежала, отвернувшись от него, уставившись на тени.

Оба они были удовлетворены и хотели спать. Оба снова стали очень одиноки и несчастны.

* * *

Джеймс в одиночестве ехал по берегу ручья, разделяющего владения его и герцога Питерли. Он возвращался после посещения одного из своих арендаторов, который все громче и громче жаловался – с тех пор как понял, что к его жалобам прислушиваются, – на то, что арендная плата слишком высока. Джеймс был с этим согласен, хотя еще и не сказал об этом арендатору. Он хотел поподробнее обсудить это с управляющим.

Кажется, все платят слишком большую аренду и получают слишком мало за свою работу. Первым порывом Джеймса было признать несправедливость заведенного порядка и немедленно все исправить. Но разумеется, если ты владеешь большими земельными наделами и несешь ответственность за всех, кто живет на них, непросто распознать, в чем заключается справедливость. Потому что если он разорит себя, чтобы удовлетворить всех, кто от него зависит, тогда в конце концов для них не будет никакого толку от его щедрости и чувства справедливости.

Дело это непростое, и Джеймс прекрасно это понимал.

Впереди, на берегу, показались какие-то люди. Дети, наверное, ловят рыбу. Он и сам, будучи мальчишкой, ходил сюда порыбачить, когда ему удавалось вырваться из дома – с Карлом Бисли.

Трава под лошадиными копытами была сырой. После их визита к Хуперам четыре дня, не переставая, лил дождь. Он никак не мог выполнить свое обещание поехать вместе с Мэдлин на торфяные болота. Но она, кажется, не очень-то огорчалась. Она занималась будущим званым обедом, который они собирались дать на следующей неделе. Как-то к вечеру к ним зашли Пальмер с сестрой, а потом и молодые Трентоны.

И еще она писала письма. Теперь Мэдлин взяла за правило сообщать ему всякий раз, от кого она получила письмо; подбородок ее при этом был вызывающе вздернут. Но о содержании этих писем она ничего не рассказывала. От Пенворта писем больше не было, и Джеймс не мог не почувствовать, как глупо было с его стороны возражать против переписки с ним. Ее помолвка с Пенвортом была разорвана год тому назад, и, судя по всему, этой весной в Лондоне между ними уже не существовало никакой особенной привязанности. Мэдлин получила письма от своей матери и братьев, от Эллен, от Анны и от Дженнифер Симпсон. Были и письма, адресованные им обоим – от Алекс и от Джин, свадьба которой была отложена до Рождества, потому что свадьба ее будущей невестки должна была состояться в этом месяце.