Сергей Демкин - Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных

• Название: Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных
• Автор: Сергей Демкин
• Издательство: Современник
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-270-01740-7

В книге «Сокровища, омытые кровью» в увлекательной форме рассказывается о наиболее интересных страницах в истории кладов и кладоискательства: золоте скифских курганов и тайнах гробниц Тутанхамона и Александра Македонского, испанских «золотых» галеонах, пиратских и разбойничьих кладах, о судьбе сокровищ африканского вождя Лобенгулы, Степана Разина и Наполеона, о золоте Колчака и огромных ценностях, спрятанных нацистами, об известных добытчиках подводных сокровищ Клиффорде, Фишере, Стенюи и других «морских старателях», а также о еще не найденных кладах и ценностях, ожидающих своего часа на суше и на морском дне.

В сборник включены очерки С. Арефина, Г. Арнаудова, С. Барсова, С. Вахромеева, Л. Вяткина, С. Демкина, Н. Кривцова, Г. Малиничева, С. Милина, К. Смирнова, В. Щербакова.

---

Не исключено, что на одну из этих повозок и наткнулись солдаты 14-го егерского полка.

Что же касается «московской добычи» Наполеона, утопленной в Семлевском озере, то еще в прошлом веке местная помещица Плетнева безуспешно пыталась достать ее. В наше время туда неоднократно — например, в 1960–1961 годах и в 1979 году — выезжали экспедиции энтузиастов-любителей. На общественных началах в КБ и НИИ для них даже разрабатывались различные приборы, которые должны были помочь в поиске сокровищ.

В частности, геофизики измерили магнитное поле над поверхностью озера. Результаты свидетельствуют о наличии на дне в некоторых местах значительных масс металла. Но лежат ли там «сокровища императора» или же фюзеляж самолета, упавшего в озеро в годы Великой Отечественной войны, приборы определить не могли. Правда, кое-что на сей счет говорит химический анализ воды: содержание серебра в ней в сто раз превышает аналогичный показатель в соседних водоемах!

А вот визуальная разведка, которую пытались вести аквалангисты, ничего не дала, поскольку при максимальной глубине озера двадцать один метр последние четырнадцать — пятнадцать метров приходятся на ил. Из-за него видимость в воде с глубины пяти-шести метров уже нулевая. Он же не позволяет водолазам добраться и до дна, которое было в 1812 году.

И все же определенные выводы о наличии клада в Семлевском озере можно сделать по косвенным доказательствам.

Во-первых, твердо установлено, что при отступлении из Москвы у армии Наполеона был огромный обоз, весьма тормозивший темп ее продвижения да к тому же требовавший сильной охраны. Из-за нехватки лошадей, если они падали, французы были вынуждены жечь повозки со всем грузом. Следовательно, надежд на доставку трофеев в Париж практически не оставалось. Но чтобы не отдать в руки противника большие ценности, их нужно было или закопать, или утопить, причем не в мелкой речке, какие попадались на пути отступления к Вязьме, а в достаточно глубоком водоеме.

Для захоронения поклажи целого обоза потребовалось бы слишком много времени, да и скрыть это место было бы невозможно. Значит, скорее всего, Наполеон и его штаб избрали второй вариант.

Во-вторых, весь маршрут отступления армии Наполеона из Москвы многократно скрупулезно изучался различными исследователями. Их вывод однозначен: другого места, кроме Семлевского озера, где можно было незаметно укрыть перевозимый большим обозом груз, нет.

Поэтому есть все основания считать это озеро хранилищем московских трофеев Наполеона.

Глава седьмая. КЛАДЫ И РЕВОЛЮЦИЯ

ОТ МОСКВЫ ДО САМЫХ ДО ОКРАИН

Драматична завязка популярнейшего романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев». Умирающая теща сообщает своему зятю, бывшему предводителю дворянства, что, опасаясь обыска, она зашила в сиденье стула бриллианты «на семьдесят тысяч»…

Ильф и Петров использовали достаточно распространенное в послереволюционной России явление. Когда большевики в 1917 году провозгласили лозунг: «Экспроприируй экспроприаторов!», воспринятый народом как разрешение «грабить богатых», многие представители имущих классов, дворяне и буржуазия, стали прятать ценности во всевозможные тайники или зарывать в землю. Эта вынужденная закладка кладов не прекращалась и в годы Гражданской войны, когда огромные территории не раз переходили из рук в руки, причем и белые, и красные не чурались «стричь золотых барашков». В силу этого география послереволюционных кладов охватывает всю территорию бывшего Советского Союза в буквальном смысле «от Москвы до самых до окраин».

Ильф и Петров вынужденно заканчивают свой роман оптимистической развязкой. После того как наследство тещи было случайно обнаружено, на эти деньги построили клуб железнодорожников: «Брильянты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслеты с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный кабинет и бильярдную».

Что ж, подобные находки действительно случались. Например, в городе Лодейное Поле столяру принесли для реставрации старинный стул. Когда же он снял обивку, то увидел лежавший между пружинами сверток. В нем оказалась большая сумма денег в иностранной валюте. Судя по дате выхода газеты — 14 ноября 1918 года, в которую были завернуты деньги, клад заложили в первые месяцы Гражданской войны.

В качестве исторического курьеза можно упомянуть о «сокровище эпохи развитого социализма». Вологодский энтузиаст-кладоискатель Василий Трушков, ремонтируя подвал приобретенного им дома, наткнулся на удивительную находку: под ящиком из-под картофеля в тщательно замаскированном тайнике лежала непочатая бутылка «Солнцедара», граненый стакан и завернутые в «Правду» от 10 июля 1974 года пятнадцать рублей мелкими купюрами.

А вот в сибирской тайге потомственный кладоискатель Ямщиков «взял» значительные ценности, схороненные известным миллионером Годаловым. Поскольку у купечества было принято держать наличные не в золотых монетах, а в ассигнациях, их захоронение превратилось в никому не нужные бумажки.

Другое дело золото. Только клады с желтым металлом встречаются редко. Внук сибирского Ямщикова Фрол, по специальности гидростроитель, также ставший профессиональным кладоискателем, поведал такую историю. В Туркмении сопротивление советской власти продолжалось дольше, чем где-нибудь в Средней Азии. Еще в сороковых годах там гремели выстрелы басмачей. Но клад, о котором идет речь, относится к началу тридцатых годов. Предводитель одного из отрядов курбаши, кроме идейной борьбы, занимался, по современной терминологии, еще и рэкетом. Сначала он обложил данью купцов, которых в тех местах, на шелковом пути, было немало. А потом начал и вовсе грабить их, при этом безжалостно пытая.

Естественно, подобная жестокость вызвала к нему ненависть. Но навести на его след русские карательные отряды — спаси Аллах! Охоту за ним по просьбе местных жителей начали отряды других курбаши. В ночь перед последней смертельной для него битвой курбаши приказал поймать шестнадцать змей. Затем, содрав с них кожу чулком, набил драгоценными камнями и закопал. А звездные координаты этого места заставил заучить каждого из одиннадцати своих сыновей, воевавших в его отряде.

Семейное предание вместе со звездными картами попало в Афганистан. Во время Афганской войны тайна стала известна нашему полковнику. Тот, вернувшись в Союз, самостоятельно занялся поисками. У кладоискателей есть своя «служба информации», и вскоре Ямщиков встретился с обугленным безжалостным туркменским солнцем человеком, который пытался разбогатеть с помощью саперной лопатки.

Фрол объяснил ему, что нужны точные астрономические расчеты, специальная техника, способная просеять сотни тонн песка. Ведь на месте клада не только выросли новые барханы, но, «гуляя» по пустыне, они могли сдвинуть клад на десятки километров. Значит, нужны многолетние данные о направлении ветров, их скорости. Введя их в ЭВМ и руководствуясь ее прогнозом да к тому же молясь об удаче, можно рискнуть на поиск.

И все-таки первое место по послереволюционным кладам принадлежит Москве. Находят их, как правило, случайно. Так в августе 1972 года на месте снесенного дома на Марксистской улице школьники заметили торчащее из земли горлышко бутылки с притертой пробкой. Извечное ребячье любопытство заставило выкопать ее. «А вдруг там сидит джинн?» — пошутил кто-то из них. Но в бутылке оказалось нечто более материальное: колье со ста тридцатью одним бриллиантом, брошь с рубинами и алмазами, серьги, кольца из золота и платины, усыпанные драгоценными камнями.

А рабочих-каменщиков из бригады Ивана Митрофанова в районном ремстроитресте товарищи в шутку даже прозвали «кладоискателями». На 3-й Мещанской улице они ремонтировали особняк, некогда принадлежавший богатейшему заводчику-мыловару, после революции эмигрировавшему во Францию. И вот, когда стали отбивать старую штукатурку, в основании одной из стен выпала половинка кирпича, маскировавшая небольшой тайник. В нем лежало пять металлических слитков размером с колоду карт. Поскребли ножом: из-под слоя грязи сверкнуло червонное золото, как потом выяснилось, 96-й пробы. Вес клада составил восемнадцать килограммов.

Но этим дело не кончилось. На следующий день бригада расчищала траншею для теплотрассы. И тут один из рабочих, Виктор Ефимов, обратил внимание на большой ком глины, выброшенный из траншеи. Не поленился взять его и осторожно раскрошить. На сей раз внутри оказалась кожаная сумка, в которой лежали золотые часы, браслеты, медальоны — всего тринадцать предметов весом четыреста граммов. По закону вознаграждение за найденные ценности принадлежало Митрофанову и Ефимову. Но ведь рядом работали их товарищи, найти клад мог каждый, и строители разделили деньги поровну между всеми членами бригады.