Джойс Оутс - Делай со мной что захочешь

• Название: Делай со мной что захочешь
• Автор: Джойс Оутс
• Издательство: Вече, РИПОЛ
• Жанр: Современная проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7141-01

Имя современной американской писательницы Джойс Кэрол Оутс хорошо известно миллионам почитателей ее таланта во многих странах мира. Серия «Каприз» пополняется романом писательницы «Делай со мной что захочешь» (1973), в котором прослежена история жизни молодой американки Элины Росс, не побоявшейся полюбить женатого Джека Моррисси и завоевавшей его отзывчивое сердце.

---

Джек представил ее как «приятельницу» и больше не сказал о ней ни слова.

— Как бы мне хотелось, чтобы вы прилегли рядом со мной, — сказал Доу Элине.

Элина смущенно рассмеялась.

Фыркнул и Джек — удивленно и негодующе. Он бросил взгляд на Элину, и она уловила в нем безграничную ярость. Но он держался по-прежнему холодно, официально — Элина и не подозревала, что Джек может так себя вести: такое было впечатление, будто все, что он говорит, протоколируется, будто это не частная беседа, не его личные слова.

— …время, отведенное для посетителей, через час кончается, — сказал он, — …так что я считаю… нам следует вернуться… — Он перелистал какие-то бумаги. Спросил: — Так как будем поступать с Уорнером? Вы об этом подумали? У меня все готово, я выстроил свидетелей, и вы, безусловно, должны выдвинуть против него обвинение. Он же пытался вас убить.

А Доу, не отрываясь, смотрел на Элину.

Ей стало неловко, и она отвела от него взгляд. По коридору шла группа сестер. До Элины долетели обрывки их разговора — про городские автобусы, про расписание дежурств на воскресенье… Девушка лет восемнадцати в накрахмаленном белом чепце, края которого были загнуты вверх и стояли как паруса или крылья, прехорошенькая девушка, заглянула в палату Доу, и Элина, поймав на себе ее взгляд, подумала: «Я ведь могла бы быть на ее месте».

Сестры, болтая, прошли мимо. Элина была потрясена — она понимала, что это правда: ведь она могла бы быть этой девушкой, такой же девушкой в белом халате и накрахмаленном белом чепце, и шагала бы по коридорам этой безрадостной, старой больницы. Если бы мать сказала: «Элина, сделай так! Элина, сделай!» И словно по мановению волшебной палочки, перечеркнув всякую возможность иного выбора и все мучительные размышления, она превратилась бы в такую вот девушку. Она поняла сейчас — сейчас, когда было уже слишком поздно, — что есть и другие жизненные пути… пути, где легче выжить.

«И тогда я могла бы прилечь рядом с тобой, — сказал ее внутренний голос, обращаясь к Доу, который продолжал неотрывно глядеть на нее с нежностью, уже не пугавшей ее. — Я бы приласкала тебя…»

— Позвольте мне любить вас, не уходите, не давайте ему увести вас… — тихо произнес Доу. И улыбнулся. Эта ласковая улыбка выявила новые, дотоле незаметные изъяны и повреждения на его коже: на левой щеке обнаружилось голубоватое пятно из лопнувших мелких сосудиков. Доу протянул руку к Элине, и она увидела мертвенно-бледную кожу под мышкой, бинты там, куда ему недавно делали вливание крови и вводили раствор, и оставшиеся незакрытыми еще красные, похожие на укусы насекомых следы уколов.

— Элина, — сказал Джек, — ты его отвлекаешь. Почему бы тебе не выйти и не погулять?..

— Нет, не уходите, — сказал Доу.

— Я знал, что зря взял тебя с собой, — сказал Джек, обращаясь к Элине. — К чему все это? Мы только зря будем терять время, если он не хочет рассуждать здраво.

— Это вы не хотите рассуждать здраво, — сказал Доу Джеку.

— Элина?.. — сказал Джек.

— Не отсылайте ее, я буду внимательно вас слушать, — сказал Доу. — О чем вы говорили?.. А-а, хм, об Уорнере?.. У нас все еще о нем идет речь?

— Да, все еще о нем, — спокойно сказал Джек. — Тем не менее, я думаю, тебе следует уйти, Элина.

Элина не двигалась.

— Ну хорошо, — сказал Джек, размеренным движением протянув руку и опустив ее на плечо Элины, — хорошо, прекрасно, в таком случае ты поможешь мне разъяснить Мереду, почему он должен выдвинуть обвинение против этого мистера Уорнера… В конце-то концов, ты же там в тот вечер была и все видела, верно? — Пальцы его обхватили руку Элины и скользнули вниз, к запястью, туда, где кожа не была прикрыта рукавом. Элина заметила, как глаза Доу проследили за движением руки Джека, этот странный, дружески-теплый пристальный взгляд спустился вниз и замер на ее запястье. — Объясни нашему другу, что кто-то хотел его смерти, хорошо? — сказал Джек.

А Доу в этот момент мягко говорил Элине:

— У меня такое чувство, точно это я держу вас за руку. Я просто чувствую это… Кто вы, почему вы здесь? Вы пришли, чтобы помочь мне? По-моему, да. Наверное, вы любите нас обоих, наверное, вы всех любите. Нет, не отсылайте ее, — сказал он, когда Джек выпустил ее руку. — Зачем вы это сделали? Это было так славно, так чудесно, я действительно чувствовал, как вы касаетесь ее руки, и через нее чувствовал, как вы касаетесь меня… Потому что вы ведь этого никогда не сделаете, верно, мистер Моррисси? Вы никогда не возьмете так меня за руку… А мне бы хотелось, хотелось… так хотелось, чтобы…

— Держите это при себе, — сказал Джек все так же очень спокойно. И попытался рассмеяться. Внезапно он нагнулся и почесал лодыжку, ногти заскребли кожу.

Постарайтесь держать это при себе, — прочувствованно сказал Джек тоном, какого Элина никогда у него не слыхала. Он повернулся к Элине, и на лице его мелькнула тень улыбки. В Элине вспыхнула странная, противоестественная радость, наслаждение, почти разделенное ее любимым — и все-таки не разделенное. В ее теле еле уловимой музыкой — тончайшими вибрациями, которые пока были даже и не слышны, — зазвучало желание, нежность, любовь. Они с Доу смотрели друг на друга как зачарованные.

— Элина, да расскажи же ему, помоги мне, — произнес Джек обычным деловитым тоном, словно и не происходило ничего особенного, — опиши, что тогда было, хорошо? Ты же там находилась. Приблизительно в десять минут десятого несколько человек протиснулись в зал… среди них был Уорнер… и один из них нес транспарант, так? Что было на нем написано?

Элина попыталась вспомнить. Но не могла.

— Я что-то не помню, чтобы я видела транспарант, — медленно произнесла она.

— Ты не видела? Ты хочешь сказать, что не видела транспарант или не могла прочесть, что на нем было написано?

Джек терпеливо ждал, глядя на нее.

— Вполне возможно, что я и видела транспарант… мужчину, который нес транспарант, на палке… но… но я не помню.

— На транспаранте значилось: «В тюрьму предателей Америки», — сказал Джек все так же терпеливо. — А что было потом? Один из этих людей кинулся к Мереду, верно, и начал его чем-то лупить, верно?.. Маленьким револьвером?

Элина покачала головой.

— Все смешалось, все произошло так быстро…

— Но ты же слышала, как тот человек сказал, что убьет Мереда, верно?

Элина покачала головой.

— А другие люди слышали, слышали совершенно отчетливо, — сказал Джек. Он снова почесал лодыжку. И рассмеялся — коротким, захлебывающимся, саднящим смешком. — Ты же слышала, как он это выкрикнул, верно?

— По-моему, да, но…

— Ты видела, как он выглядел?

— Да, но я не… я в общем-то не помню…

— Если ты снова увидишь этого человека, если тебя попросят опознать его, ты вспомнишь. Поверь мне. Неужели ты не слышала, что он говорил Мереду?

— Нет…

Доу, все так же улыбаясь, медленно покачал головой.

— Я тоже не помню… Я ни в чем не мог бы поклясться… Вы были в тот вечер на моей лекции? А где вы сидели?

— Помнишь ты все подробности или нет, Элина, это неважно, потому что выступать свидетельницей ты не будешь, — ровным тоном произнес Джек. — У меня есть свидетели. И улик у меня больше чем достаточно. Но неплохо было бы тебе объяснить Мереду, Элина, что этот человек, этот К.-Р. Уорнер из Уайандотта, очень опасен: в тот вечер он подготовил убийство, и ему это почти удалось… и что необходимо привлечь его к ответу, чтобы защитить от него других людей… Можешь ты это объяснить ему?

— Нет, нет, не надо ничего говорить, — перебил его Доу. — Я ведь уже высказался на этот счет. Я против насилия, не потворствую убийствам и не подстрекаю к ним даже в своих речах.

— Послушайте, Меред, — сказал Джек, — у этой девчонки Грэйсон серьезно задет мозг, и человек, напавший на нее, находится под арестом, и, попомните мое слово, его признают виновным в нападении с целью убийства… а если она не выкарабкается и умрет, то его признают виновным в преднамеренном убийстве, этого мерзавца, этого грязного убийцу, сукиного сына, и вы… если вы… Послушайте, если вы откажетесь выдвинуть обвинение, если вы еще станете совать мне под нос это дерьмо насчет любви и всепрощения и…

Доу в изумлении уставился на него.

— Вы хотите, чтобы я умер! — воскликнул он.

— Что? Что вы такое мелете?

— О да, вы хотите, чтобы я умер, как она, та девушка… вы хотите, чтобы мы оба умерли, и тогда ваши улики будут выглядеть еще убедительнее…

— Это абсолютная чушь, — сказал Джек. Он встал. Он заставлял себя держаться очень спокойно.

— Но я не умру. Я не собираюсь умирать, — сказал Доу. Он нарочито глубоко задышал, как бы стремясь успокоиться; он даже улыбнулся Джеку. — Цель моей борьбы в том и заключается — не умереть… пожалуйста, выслушайте меня, пожалуйста… я никогда не стану преследовать этого человека, даже если он думал меня убить. Я могу понять его, я могу вобрать в себя его ненависть и трансформировать ее. Я достаточно сильный. Хотя голова у меня и затуманена наркотиками и все кажется смутным, я достаточно сильный, мистер Моррисси, и ничто не сломит меня. Ох, пожалуйста, поверьте. Я могу помочь ему. Я уверен, что он придет сюда, я убежден… потому что мы оба люди, этот человек и я… и… и мы говорим на одном языке… Я буду настаивать на том, что он не хотел меня убивать; если полиция арестует его, я под присягой покажу, что я сам пытался нанести ему увечье, а он действовал так обороняясь… и… и так что… Так что… вы поняли, да?