Эрик Рассел - Алтарь страха

• Название: Алтарь страха
• Автор: Эрик Рассел
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0383-6

Остросюжетные произведения американского писателя Эрика Расселла, вошедшие в сборник, сочетают в себе все достоинства детектива и научно-фантастического романа.

Люди делают первые шаги к освоению Солнечной системы, но все их попытки заканчиваются трагически («Алтарь страха»). Ни один из семнадцати кораблей, отправленных к Венере, не долетает до цели; все они неизменно гибнут. Конструктор восемнадцатой ракеты пытается разобраться в причинах неудач. Но кто-то невидимый блокирует его расследование.

Сверхсекретный научный центр теряет сотрудников («Взломщики мозгов»). Увольняясь или просто уходя в отпуск, они исчезают либо погибают при весьма необычных обстоятельствах. А с одним ученым происходит и вовсе странная история: он вдруг вспоминает, что двадцать лет назад... убил девушку. Память послушно рисует ему все подробности происшедшего. Жизнь превращается в ад, каждый встречный теперь кажется сотрудником ФБР. Что-то неладное творится с его сознанием, словно кто-то чужой поселился в мозгу...

Содержание:

    Вл. Гаков. Новое знакомство с Эриком Расселлом (предисловие)

    Алтарь страха. (роман)

    Взломщики мозгов. (роман)

---

— Ричард Брэнсом? Мы офицеры полиции. У нас имеется санкция на ваш арест, и наш долг предупредить вас, что...

Дороти вскрикивает. Дети завопят и вцепятся в него. Щенок заскулит и начнет искать укромное местечко, чтобы спрятаться. А полицейские поведут его, сопровождая по бокам, чтобы он не сбежал. Поведут прочь от Дороти, детей, щенка, дома, от всего, что ему бесконечно дорого, уведут навсегда, навсегда, навсегда.

Когда он сообразил, что уже прошел ярдов пятьдесят, удаляясь от собственного дома, его кинуло в пот, несмотря на прохладу вечера. Развернувшись на каблуке, он вернулся, поднялся к парадному входу и неуверенно, словно пьяный, стал искать ключ.

В тот же момент, как он вошел, дети с визгом бросились к нему и попытались взобраться на плечи. Каждый их вопль ознобом отзывался в спине, выворачивая нервы, заставляя ощущать ранее неизведанное напряжение. Щенок повизгивал и болтался под ногами, и он все время спотыкался о него. Ценой огромных усилий он сохранял контроль над собой, не вслушиваясь в звуки и фиксируя радостную улыбку на лице. Он поглаживал две взъерошенные головки, похлопывал детей по щекам, аккуратно перешагивал через щенка, вешал пальто и шляпу в прихожей.

Особая восприимчивость, свойственная детям, подсказала им, что с их отцом не все в порядке. Они затихли, отошли и устремили на него исполненные серьезности взгляды, понимая, что он чем-то встревожен. Он попытался пошутить, но не обманул их. Более того, поведение детей никак не способствовало его внутреннему успокоению. Казалось, даже взгляды их говорили, что они видят его обреченность.

Из кухни донесся голос Дороти:

— Это ты, дорогой? Как прошел день?

— Хлопотно, — признался он.

Пройдя на кухню, чтобы поцеловать ее, он конечно же выдал себя. Чуть крепче обнял, чуть дольше удержал в объятиях, словно страшась навсегда лишиться ее.

Она замерла, всматриваясь в его лицо, удивленно поднимая брови:

— Рич, что-то серьезное?

— Что «серьезное»?

— Не знаю, но ты о чем-то думаешь.

— Ничего особенного, — солгал он. — Просто мелкие проблемы на работе. Некоторые из них просто сводят меня с ума. Собственно, за это мне и платят.

— Что ж, ладно, — сказала она с сомнением, — но только ты им не поддавайся. И лучше оставляй их на работе, а не приноси с собой. Дома как раз надо отдыхать от всего этого.

— Знаю. Но от проблем так просто не отмахнуться. Может быть, и есть люди, которые забывают обо всем, едва выйдя из лаборатории, но я не принадлежу к их числу. Даже дома мне требуется час-другой, чтобы прийти в себя.

— Но за сверхурочную работу тебе не платят.

— Но все-таки мне платят немало.

— Ты того стоишь, — решительно заявила она. — Чем лучше мозги, тем выше они оплачиваются.

Он взъерошил ее волосы:

— Они понимают это, родная, но есть множество мозгов получше моих.

— Ерунда! — Она поместила емкость в миксер и щелкнула выключателем. — У тебя просто развивается комплекс неполноценности. Ты меня удивляешь.

— Вовсе нет, — возразил он. — Хороший ум тем и хорош, что готов признать наличие ума более высокоразвитого. Я сам знаю таких на нашем предприятии. Умных людей, Дороти, очень умных. Я часто сожалею, что не могу составить им конкуренцию.

— Пока не можешь, позже сможешь.

— Хочется верить.

Он застыл размышляя. Позже сможешь, — сказала она. Будущее время. Сказанное имело смысл вчера. Но не сегодня. Его будущее уже находится в чужих руках и по частям, по пунктам рано или поздно медленно разойдется...

— Сегодня ты странно тих. Проголодался?

— Не очень.

— Ужин через несколько минут.

— Хорошо, родная. Я как раз умоюсь.

В ванной он разделся до пояса и стал мыться так, словно хотел смыть все черные мысли. В них еше царило смятение, и каждый раз, когда он нагибался над ванной, ему казалось, что мозги его съезжают вниз.

Торопливо вошла Дороти:

— Я забыла тебе сказать, что свежее полотенце висит на... Рич, да ты ушиб руку.

— Да, я знаю.

Забрав у нее полотенце, он вытер лицо и грудь, затем повернул руку так, чтобы оглядеть темный синяк на локте. Слегка побаливало.

— Утром свалился со ступенек у Бранигана. Ударился локтем и хлопнулся затылком.

Она ощупала его голову, приподнимая нежными пальцами волосы.

— Да, шишка изрядная.

— Да я уж чувствую. Дотронуться больно.

— Ох, Рич, ты же мог шею свернуть. Там лестница такая длинная и крутая. Да как же это случилось?

— Я и сам толком не понял. — Он вытерся насухо и потянулся за рубашкой. — Я спускался по этой лестнице точно так же, как делал это уже сотни раз. И вдруг полетел. То ли окупился, то ли поскользнулся. Даже не помню, потерял я сознание или нет. Только вдруг очнулся лежа лицом вниз. Навстречу как раз поднимались два парня. Они увидели, как я навернулся, и успели перехватить меня на полпути. Если бы не они, я думаю, все кончилось бы гораздо серьезнее.

— А потом?

— Должно быть, я все-таки потерял сознание, потому что очнулся сидя на ступеньках, голова кружится, а один из парней склонился надо мной, хлопает меня по щекам и приговаривает: «Мистер, как вы себя чувствуете?» Я поднялся на ноги пошатываясь, поблагодарил его и двинулся дальше. Сама понимаешь, чувствовал я себя довольно глупо.

— Ты показался доктору?

— Нет. Не было особой необходимости. Всего-то — пара синяков. Нельзя же в самом деле мчаться сломя голову к доктору из-за каждого пустякового ушиба!

Слова его ее не убедили, и она продолжала озабоченно всматриваться в его лицо.

— Но послушай, Рич, если ты подвержен внезапным обморокам, то с твоим здоровьем что-то не в порядке и...

— Ничего страшного. Я чувствую себя настолько нормально, что готов свалиться в Великий Каньон и выбраться оттуда невредимым. И нечего переживать из-за такой ерунды. Вон детишки, пока вырастут, зарабатывают их каждый день. — Он начал натягивать рубашку. — Должно быть, я задумался или проявил неосторожность и оступился. Ну или что-нибудь в этом роде. Просто надо внимательно смотреть под ноги. И давай забудем об этом, хорошо?

— И все же я... — Она вдруг испуганно смолкла. — Господи помилуй, у меня что-то подгорает! — И она поспешила в кухню.

Аккуратно повязывая галстук, он внимательно рассматривал свое отражение в зеркале. Вытянутое, аскетическое лицо, тонкие губы, темные глаза, черные брови и волосы. Небольшой белый шрам на левом виске. Чисто выбритый, тридцатилетний, подтянутый, слегка щеголеватый. Скоро ли это описание начнет циркулировать по стране вместе с отпечатками его пальцев? Скоро ли какой-нибудь наемный писака с сигарой во рту получит гонорар за статью, озаглавленную «Таинственный убийца из Купер-Крик» или что-нибудь в этом роде?

Но разве бывают убийцы с такими вот лицами? Задумчивыми и с явным налетом образованности? Впрочем, любое лицо может смотреть в объектив полицейского фотоаппарата, держа перед собой идентификационный номер. Фас и профиль. Вот и все. А уж если до этого ты провел длинную бессонную ночь на интенсивном допросе, то можешь считать себя вполне подходящим кандидатом для камеры смертников.

— Ужин готов.

— Иду! — отозвался он.

На самом деле есть ему не хотелось, но он должен был пройти через процедуру принятия пищи и при этом сыграть свою роль достоверно. Пусть сумятица в мозгу сравнима с тошнотой в желудке. Но если он еще и откажется, то не избежать новых неудобных вопросов. Придется себя заставить.

Приговоренный к смертной казни съел обед из четырех блюд.

Вот умора-то!

Да перед лицом неизбежного конца ни один человек не способен на такое!

На следующее утро, незадолго до девяти часов, он миновал охранников, получив привычные подтверждающие личность кивки от каждого взвода и выдержав обычное томительное ожидание у расположенных друг за другом трех дверей. Теоретически охранники, даже будучи знакомы с ним несколько лет, обязаны были каждый раз проверять его досконально, входил он в помещение или выходил из него. Но правило это несколько смягчили после того, как прямодушный и вспыльчивый Кэйн окончательно вышел из себя, когда его же собственный зять в семнадцатый раз потребовал от него предъявить документы. И теперь охранники кивками пропускали хорошо знакомых и тиграми набрасывались на чужаков.

Оказавшись внутри здания, он повесил пальто и шляпу в металлический шкафчик, надел темно-зеленый лабораторный халат с пронумерованным диском и радиационным индикатором, миновал череду коридоров, прошел мимо внутренних охранников и оказался у двери, выкрашенной в зеленый цвет. Далее, пройдя через длинную лабораторию и ряд больших мастерских, он наконец добрался до стального навеса в самом конце отделения. Это место смахивало видом и размерами на самолетный ангар. Кэйн и Поттер, оба в лабораторных халатах, уже находились тут, постукивая кончиками карандашей по разложенным на скамье чертежам и обсуждая проблемы той штуки, что располагалась посреди ангара.