Эрик Рассел - Алтарь страха

• Название: Алтарь страха
• Автор: Эрик Рассел
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0383-6

Остросюжетные произведения американского писателя Эрика Расселла, вошедшие в сборник, сочетают в себе все достоинства детектива и научно-фантастического романа.

Люди делают первые шаги к освоению Солнечной системы, но все их попытки заканчиваются трагически («Алтарь страха»). Ни один из семнадцати кораблей, отправленных к Венере, не долетает до цели; все они неизменно гибнут. Конструктор восемнадцатой ракеты пытается разобраться в причинах неудач. Но кто-то невидимый блокирует его расследование.

Сверхсекретный научный центр теряет сотрудников («Взломщики мозгов»). Увольняясь или просто уходя в отпуск, они исчезают либо погибают при весьма необычных обстоятельствах. А с одним ученым происходит и вовсе странная история: он вдруг вспоминает, что двадцать лет назад... убил девушку. Память послушно рисует ему все подробности происшедшего. Жизнь превращается в ад, каждый встречный теперь кажется сотрудником ФБР. Что-то неладное творится с его сознанием, словно кто-то чужой поселился в мозгу...

Содержание:

    Вл. Гаков. Новое знакомство с Эриком Расселлом (предисловие)

    Алтарь страха. (роман)

    Взломщики мозгов. (роман)

---

— Сам скажи, ты начал.

— Неудачи произошли в разное время, связаны с разными рабочими группами и разными странами. Следовательно, даже гений не в состоянии устроить все это. Отсюда следует предположение, что ответственность ложится на целую организацию, поскольку саботаж затронул широкий круг людей. И организация, судя по всему, интернациональная, не обремененная духом патриотизма. Вот и первое затруднение. — Он погладил широкий подбородок. — Эти русские могут не позволить нам добраться до Венеры раньше их. Французы заинтересованы в том, чтобы не дать обогнать себя британцам. В общем, у каждой страны найдется соперник. Но зачем это нужно какой-то интернациональной организации? Что ей с того? Каковы их мотивы?

— Понятия не имею, — пожал плечами Хансен.

— Я тоже не вижу смысла в происходящем, — признался Армстронг. — И именно отсутствие мотива беспокоит меня больше всего. Неделю назад у меня было два решения. Во-первых, организация может продавать свои услуги различным странам по очереди, и тогда это просто шайка мошенников. Во-вторых, я просто сумасшедший и напридумывал Бог знает что. — Он сердито почесал в затылке: — Однако же этот трещащий череп я не придумал.

— А может быть, ты искал нечто несуществующее и, сам того не зная, раскопал что-то другое, — предположил Хансен, — Знаешь, как бывает: пошел человек по воду, а вытащил утопленника.

— Возможно, но мало вероятно. — Армстронг на минуту задумался. — Тем не менее если таковая организация существует, то найти ее можно, лишь подозревая всех, в какие бы невинные одежды они ни рядились. Вот почему я загружаю тебя работой над отчетами. Я хочу всех подозреваемых подвести к общему знаменателю.

— А! — прокомментировал Хансен, блеснул взором и вновь произнес: — А!

— Каждый раз, как только нам начинает казаться, что мы куда-то вышли, оказывается, что мы вышли в никуда. Светловолосый исчез вместе со своими спасителями, и с тех пор о них ни слуху ни духу. Адрес на Кипарисовых Холмах дал лишь арендованную на время квартиру, в которой не отыскалось никаких следов. Никто не знает того малого, что обыскивал мою лабораторию. Кларк Маршалл, как и Боб Мэндл, умер от сердечного тромбоза, и врачи уверяют, что все вполне естественно.

— Но это уже кое-что, — вмешался Хансен. — Разве тут ничего нельзя предпринять?

— А что они могут сделать? Они клянутся, что невозможно довести человека до такого состояния искусственным путем. Причину тромбоза невозможно устроить ни подсыпанием чего-либо в еду или питье, ни путем инъекции. И в свете последних данных науки обе смерти произошли в результате естественных причин, пусть последняя случилась и при весьма странных обстоятельствах. И все!

Оба надолго замолчали, напряженно работая мозгами. Наконец Хансен заметил:

— Я сейчас подумал вот о чем. У всех этих типов, о которых ты просил отчеты, есть одно общее.

Армстронг подскочил в кресле.

— И что же это? — нетерпеливо спросил он.

— Они живы, — сказал Хансен.

Армстронг расслабился.

— Ну разумеется, они живы. Какой смысл собирать информацию о покойниках?

— А почему бы и нет? Может быть, кто-то из них как раз и подходит под твой общий знаменатель — или подходил, пока был жив.

— Что ж, верно.

— Более того, кое-кто из них мог умереть и естественной смертью.

— Это ты к чему?

— А к тому, что могли загнуться от сердечного тромбоза.

— А ведь и верно, могли! — Армстронг обдумал эту мысль. — Предположим, что мы вычислим дюжину человек, умерших от этой причины, — ну и что? Любой медик тебе скажет, что каждый день даже в одном Нью-Йорке дюжина людей загибается по этой причине. Может быть, твое предположение что-то и значит. Но что?

— Ты наверняка уже и сам понимаешь, что это значит, — проницательно предположил Хансен. — Ты же сам застукал на месте преступления светловолосого с помощью твоей камеры. Ты же не слепой и не обколотый наркотиками. Ты как дважды два видел то же самое, что и я, и уже раз пятьдесят задумывался над происходящим. — Он начал крутить кольцо на пальце. — А поскольку власти конфисковали твой фильм, наверняка копы тоже размышляют над тем, что происходит, и скоро придут к выводу.

— Да, — нехотя согласился Армстронг. — Я думал о той штуке, которую он держал в руках, стоя у двери. Она походила на фонарик. Но какой смысл подходить к двери с фонариком в руках? Нелогично. Тем не менее он подошел и держал эту штуку, как пистолет, хотя она и не походила на пистолет. — Он уставился на Хансена: — Поза этого парня и выражение лица создавали впечатление, что он держит в руках какое-то оружие. Я предположил, что это распылитель какого-то газа.

Хансен кивнул:

— Я тоже так подумал. Когда он столкнулся с Маршаллом, то что-то прыснул, отчего тот свалился. — Он облизнул тонкие губы. — Я могу рассуждать только в пределах известного, хотя известное не означает знакомое. Я не думал, что это какое-то совершенно новое устройство. Скорее всего, это карманный газовый пистолет или распылитель. И поэтому я вчера позвонил доктору Лоури и спросил, известен ли ему такой газ, от которого человек получает сердечный тромбоз.

— И что же он сказал?

— Он сказал, что это чушь.

— Итак, мы опять вышли в никуда, — проворчал Армстронг.

— Он погрузил меня в лавину слов, каждое ценой в десять долларов, но смысл остался тот же: такого газа нет. — Вновь облизнув тонкие губы, он добавил: — Но...

— Да продолжай же! Что ты тянешь резину!

— Но воздействие газа раздражающего типа может привести к респираторным конвульсиям, а уже они могут вызвать смерть человека, даже если заболевание кардиальным тромбозом находится у него в начальной стадии. — И он пояснил в более доступных, но и в более откровенных терминах: — У жертвы пульс прыгает до неба, и сгусток крови всасывается в сердце.

— Да, много мы поимели с этого объяснения, — высказался Армстронг, вновь погружаясь в уныние. — Я сам видел, как Мэндл сползал с кресла. Видел собственными глазами. Он даже не кашлянул.

— Я знаю. Я сам проверял дело Мэндлй. И читал результаты вскрытия Маршалла. Он не отравился газом — в легких и следа от него не осталось. Не было у него и конвульсий — совершенно определенно.

— Вот мы и вновь вернулись на то место, откуда начали. Газовый распылитель светловолосого газовым распылителем не является. — Косматые брови Армстронга сошлись на переносице. — Итак, в данный момент мы в тупике. Но я вырвусь из него, если только не сверну себе шею или кто-нибудь другой мне ее не свернет. Вполне возможно, что, когда я получу от тебя все отчеты, я выйду на какой-нибудь новый след. Имеющихся пока недостаточно. Мне нужно много отчетов — и чем раньше, тем лучше.

— Ну, это моя забота, — спокойно сказал Хансен. — Скоро я закончу эту работу. Тем более что она пересекается и с моими интересами.

Уже наполовину открыв дверь, Армстронг остановился на пороге:

— А мне не расскажешь?

— Я веду расследование. Те парни, что обыскали твою квартиру и лабораторию, делали это не ради забавы. Они что-то искали, пусть мы и не знаем, что именно. И если бы выяснилось, что какие-то бумаги уничтожены или пропали, появился бы след. Вот под каким углом я и рассматриваю это дело.

— Попусту тратишь время. — Армстронге интересом посмотрел, как Хансен открыл рот, но ничего не сказал и вновь закрыл его. — Я под таким углом столько уже нарассматривал, что меня даже тошнит. Я постоянно прихожу к одному и тому же выводу, а именно: фэды знают, что собой представляет предмет поиска, но не скажут. И те парни искали то, чего у меня нет и быть не должно. И они хотели в этом убедиться.

— А фэды отказываются рассказывать?

— Отказываются.

— Черт знает что! — Хансен устало потер лоб. — С каждой минутой мы погружаемся все глубже и глубже, даже и не зная, во что погружаемся.

Опустив широкие плечи в знак смирения, Армстронг закрыл за собой дверь и отправился домой.

Хансен или кто-то другой навел в его квартире порядок и запер дверь на ключ. Армстронг по достоинству оценил проявленную о нем заботу. Сняв пальто, он повесил его на крючок, потом извлек свою шпионскую камеру, перезарядил, привел в готовность и вставил в укромное место.

Затем позвонил Клер Мэндл. Она появилась на экране, как обычно опрятная и свежая.

— В последнее время никто не рыскал в вашем доме? Или, может быть, совали нос в бумаги? — спросил он.

Она даже вздрогнула:

— А вам откуда известно?

— Потому что у меня произошло то же самое, — мрачно поведал он. Он и тут не преминул воспользоваться дарованной возможностью: — Если хотите узнать, отчего да почему, то лучше не по телефону, а за чашкой кофе.

— Это ваше последнее слово?

— Да.

— Ничего себе! — выразила она свое отношение к предложению. — Хорошо, я согласна. Вечером?