Элизабет Вернер - У алтаря

• Название: У алтаря
• Автор: Элизабет Вернер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65860-2

Возвращаясь из пансиона в родовое имение, Люси Гюнтер встретила в лесу молодого монаха Бенедикта и испугалась его мрачного вида. Строгий монах был поражен красотой и жизнелюбием наивной девушки. Совсем недавно он отрекся от радостей мирской жизни, и Люси пробудила в его сердце незнакомые прежде чувства. Обуреваемый страстями, Бенедикт принимает единственно верное решение...

* * *

В тот час, когда Люси стояла рядом с Бруно в часовне у алтаря, она проникла в самую глубину его души, и ее страх бесследно исчез. За несколько дней ими было пережито больше, чем можно пережить за годы спокойной, мирной жизни. Молоденькая девушка превратилась в глубоко чувствующую все понимающую женщину.

---

Существовало лишь одно доказательство, что возле графа Оттфрида находился кто-то в то время, когда он упал в бездну. Доктор, призванный, когда Оттфрида извлекли из воды, мог только констатировать смерть, но заметил в судорожно сжатой руке умершего кусок темного сукна, оторванный от какой-то одежды. Так как плащ графа был совершенно цел, то явилось подозрение, что возле него был кто-то, за кого Оттфрид хотел схватиться во время падения, причем оторвал от его платья кусок материи. Возможность нападения с целью грабежа совершенно исключалась ввиду особенности места, где случилось несчастье: нападающий сам подвергался опасности сорваться с мостика и полететь вниз вместе со своей жертвой. Таким образом, мотивом преступления могла быть лишь месть или смертельная вражда.

Однако, насколько было известно, молодой граф не мог иметь врагов в этой местности, хотя его высокомерное обращение оскорбляло многих. Решили обратиться к отцу с вопросом о том, не подозревает ли он кого-нибудь в убийстве сына.

Граф Ранек отнесся к предположению о насильственной смерти Оттфрида совершенно не так, как можно было ожидать. Все думали, при одной мысли о том, что его единственный сын погиб от руки убийцы, он будет вне себя от гнева и станет упрашивать следственные власти во что бы то ни стало найти виновного. Вышло наоборот — казалось, граф всеми силами старается замять дело. Он уверял всех, что его сын погиб вследствие собственной неосторожности, не верил, что совершено преступление, и, ссылаясь на физическую и моральную усталость, отказывался принимать следователя и давать какие-либо показания. Вид у графа при этом был такой смущенный и растерянный, что невольно являлась мысль, нет ли у него оснований бояться следствия.

Прелат в свою очередь, более спокойно, но так же решительно, протестовал против дальнейшего расследования. Он доказывал, что о преступлении не может быть и речи и что несчастье произошло совершенно случайно.

Такое поведение родственников было крайне загадочно и необъяснимо. Настоятель употребил все свое влияние для того, чтобы не возбуждать дело о смерти племянника, и, вероятно, достиг бы цели, если бы следствие не было передано в руки молодого, энергичного чиновника. Новый следователь был плохим католиком. Вмешательство в дело настоятеля монастыря заставило его предположить, что тут замешана какая-то монастырская тайна, и он решил во что бы то ни стало добиться истины. От успешности следствия зависела его дальнейшая служебная карьера, и он с большим рвением принялся за дело.

Платье умершего графа было тщательно исследовано еще раз, и тут нашлось нечто такое, чего никто не ожидал и что проливало некоторый свет на загадочное происшествие. В одном из боковых карманов мундира лежал скомканный листок почтовой бумаги. Очевидно, письмо засунули в карман и забыли о его существовании, так как оно было помечено давно прошедшим числом. Автором письма был «Бернгард Гюнтер, владелец Добры». В своем послании Гюнтер в резких выражениях просил графа избавить его самого и его сестру от дальнейших встреч с ним. Он заявлял, что примет решительные меры от вторжения графа в его владения, а если не подействует это письменное заявление, то он принужден будет лично говорить с графом, что едва ли доставит тому удовольствие. Тон письма был крайне оскорбителен и, конечно, мог послужить основанием для враждебных отношений.

Дальнейшее расследование подтвердило предположение следователя о том, что в деле замешан Бернгард Гюнтер. В день убийства владелец Добры находился недалеко от места, где произошло несчастье, а незадолго перед тем его сестра имела свидание с молодым графом. Псаломщик сообщил, что видел покойного графа вместе с Люси Гюнтер в часовне, где они разговаривали с отцом Бенедиктом. Псаломщик вернулся в свою квартиру, а затем отец Бенедикт просил его проводить молодую девушку в Р. Там, в доме отца Клеменса, уже ожидал ее Бернгард Гюнтер. Вероятно, несчастье произошло в тот промежуток времени, когда он, псаломщик, провожал барышню. Отец Бенедикт, проходивший мимо Дикого ущелья, первый заметил погибшего и поспешил в ближайшую гостиницу за помощью.

Эта часть показаний внушала следственным властям некоторые сомнения. Было непонятно, каким образом отец Бенедикт увидел в глубине ущелья, в пенящихся волнах труп графа. Всех поразили также необыкновенная бледность и растерянность молодого священника, когда он прибежал в гостиницу за помощью, хотя последнее обстоятельство легко объяснялось его близостью к семье Ранек. Все знали, что отец Бенедикт был многим обязан старому графу, что незадолго до печального события граф с сыном навестил его в Р. Немудрено, что ужасная смерть близкого человека в такой степени взволновала молодого монаха. Помимо всего, сан священника избавлял его от подозрений.

В то время как после долгих трудных поисков тело графа Оттфрида принесли в дом отца Клеменса, Гюнтер уже уехал вместе со своей сестрой и ее воспитательницей. Следственные власти решили, что когда Бернгард шел один в село Р., оставив внизу кучера с лошадьми, он поднялся не по проезжей дороге, а по боковой тропинке, которая вела к Дикому ущелью. Здесь он, очевидно, встретился с молодым графом, и между ними произошла ссора, вызванная обстоятельствами, упомянутыми в письме. Возможно, это было и не первое столкновение между ними. Гюнтер оказался сильнее, и граф погиб...

Наличие преступления уже не вызывало сомнений, и следователь препроводил весь следственный материал в местный суд.

Владельцы Добры ничего не подозревали о том, какая гроза собирается над ними, хотя слухи о насильственной смерти молодого графа Ранека долетели и сюда. У Гюнтера не было никаких оснований оплакивать смерть Оттфрида, а между тем его смерть сильнее всего отразилась на нем и его семье.

Однажды вечером Гюнтер вернулся домой и застал в столовой Франциску Рейх, которая поджидала его, сидя за чайным столом.

— А где Люси? — спросил он, окидывая взглядом комнату и не видя сестры.

Франциска пожала плечами и указала головой на соседнюю комнату, дверь которой была закрыта.

— Оставьте ее одну, так будет лучше, — тихо сказала она, — наше присутствие стесняет ее.

Бернгард положил шляпу и перчатки и подошел к столу.

— Я никак не ожидал, что дитя может так глубоко чувствовать, — проговорил он, озабоченно хмуря лоб. — Мне непонятна привязанность Люси к такому человеку, каким был граф. Очевидно, она очень любила его, если его смерть привела ее в такое отчаяние.

Франциска молча покачала головой; она не решалась настаивать на своем прежнем мнении, но в душе была убеждена, что ее воспитанница вовсе не любила Оттфрида.

— Неизвестно, что, собственно, приводит ее в отчаяние — сама ли смерть или те обстоятельства, при которых она произошла! — с загадочным видом заявила гувернантка.

Бернгард отодвинул стул, чтобы сесть к столу, но эти слова так поразили его, что он остановился, вопросительно глядя на Франциску.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я думаю, — Рейх озабоченно взглянула на дверь и еще более понизила голос: — Я думаю, что Люси заставляет так страдать не смерть любимого человека, а какая-то тайная тревога, которую она старается скрыть и не может. Мне кажется, что для нее эта печальная история более ясна, чем для нас всех, вместе взятых, включая сюда и весь состав суда.

— Это невозможно, — решительно возразил Бернгард, — хотя она действительно была со мной в Р., когда произошел этот несчастный случай. Должен сознаться, что некоторые ее поступки мне тоже непонятны. До сих пор я щадил Люси и ни о чем не расспрашивал — ее состояние не позволяло еще больше волновать ее, но теперь нужно положить этому конец. Я поговорю с ней серьезно и заставлю рассказать все, что ей известно.

— Попробуйте, — с невеселой усмешкой заметила Франциска, — так она вам и расскажет! Вы не услышите ни звука. Одному Богу известно, что заставило этого жизнерадостного ребенка стать такой серьезной и замкнутой. Думаю, что с Люси ничего страшного не произошло, но она не хочет отвечать на вопросы. Если так будет продолжаться, бедная девочка непременно заболеет.

Бернгард опустил голову на руки и глубоко задумался. В комнате воцарилась тишина, которая, однако, вскоре была нарушена приходом лакея, доложившего о приезде местного следственного судьи.

— Очень приятно, — проговорил Гюнтер, быстро поднимаясь со стула. — Мадемуазель Рейх, скажите, пожалуйста, Люси, чтобы она не выходила в гостиную, пусть лучше раньше ляжет спать. Я уверен, что наш гость будет говорить и о печальном происшествии, заинтересовавшем всех, и для Люси будет лишним мучением присутствовать при разговоре. Завтра я побеседую с ней. А вы вернетесь сюда, не правда ли?

Франциска утвердительно кивнула и вышла в соседнюю комнату, оставив дверь полуоткрытой. Бернгард пошел навстречу гостю и после обычных приветствий предложил ему сесть.