Борис Ласкин - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Борис Ласкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Драматургия
• Год: 1990
• ISBN: 5-265-01150-1

В книгу «Избранного» Б. Ласкина (1914—1983) вошли лучшие произведения известного советского писателя.

---

— Да, рассказала. Для одного — петрушка, для другого, может, личное счастье.

— Братцы, я опаздываю на метро, — заторопилась Лиза. — Пока!..

Она успела на последний поезд.

В вагоне было свободно. Пожилой мужчина в кепке читал газету. Другой — смуглолицый, упитанный, сладко дремал. Высокий офицер, посмеиваясь, переговаривался с девушкой в плаще «болонья»… Разные люди. Все разные.

Лиза сидела и молча монтировала образ. Какой он?.. «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…» Смешно и глупо!.. Вы слышите, Агафья Тихоновна, это смешно и глупо!..

В кабинете вспыхнула красная лампочка.

— Приглашайте вашего больного, — сказал Мусин, — понимаю, почему вы улыбаетесь.

«Нет, не понимаете», — подумала Лиза и спросила:

— Почему?

— Вы вспомнили историю с привратником…

В среду вечером она позвонила Тамаре.

Ей хотелось позвонить и раньше. Позвонить и спросить: что новенького? Но Тамара хитрая, она сразу сообразит, о чем Лиза хочет узнать.

И в понедельник, и во вторник она ехала на работу, как всегда, во втором вагоне и нисколько не сомневалась, что даже в утренней толчее сразу узнает Ключарева, как только встретит его открытый заинтересованный взгляд. Его взгляд наверняка должен отличаться от взглядов других, п о с т о р о н н и х  мужчин. Эта мысль заставила ее улыбнуться.

— Ты откуда говоришь? — спросила Тамара.

— А что?

— Я тебе домой звонила, никто не ответил…

«Наверняка прислал письмо. Но я не буду ни о чем спрашивать. Лучше сама что-нибудь скажу. Тем более — сейчас-то звоню я».

— Я вернулась с работы, оказалось, дома нет сахара. Пошла в магазин, заодно купила кофе… Меня дома не было, потому и телефон не отвечал. Ты же знаешь, мама в Ростове у Толи…

— Понятно, — сказала Тамара.

— И он и Вика знают, как варят сталь, но оба понятия не имеют, как варят манную кашу. Так что Вика, и Толя, и маленькая Наташка — все они, можно сказать, на руках у мамы. Когда она приезжает погостить, там праздник и всеобщее ликование…

«Я все это рассказываю, а Тамара не перебивает. Наверно, ей нечего мне сообщить».

— Понятно, — повторила Тамара.

— А папы, как ты знаешь, тоже нет в Москве. Он дай бог к осени вернется…

«Почему Тамара молчит? Она ждет, когда я спрошу о Ключареве. А я не буду спрашивать. Не буду».

— Понятно, — уже в третий раз сказала Тамара. — А у меня есть для тебя кой-какие новости.

«Наконец-то!.. Вот что значит выдержка. Умница я, что сама не спросила. И сейчас не надо торопиться».

— Новости потом… Ты знаешь, я тебе зачем звоню?

— Что ты, откуда мне знать, — ответила Тамара, и чувствовалось — она улыбается в трубку.

— У тебя, случайно, нет анатомического атласа Воробьева? — спросила Лиза.

— Атласа нет, а письмо есть. Ты слышишь?

— Слышу.

— Почему не спрашиваешь, от кого?.. В общем, так — он улетел.

— Куда?

«Зачем я позвонила? Не надо мне было звонить».

— Он улетел на несколько дней. Так что возьми себя в руки…

— Постараюсь, — ответила Лиза.

Никто не может объяснить, почему так бывает — только что снилась река, ребятишки, бегущие по берегу, лодка на тихой воде и в лодке Клавдия Петровна из регистратуры, она в белом халате, во рту мундштук, дымится папироса… Вдруг все куда-то исчезло. И вот уже мчится поезд, близко, совсем рядом, но он не гудит, а звенит пугающе громко.

Лиза открыла глаза. Что ее разбудило?.. Телефон. Ага, значит, сперва был звонок, за ним другой. И уже после первого звонка успело присниться все новое, быстро, за доли секунды, это как в радиоприемнике — тронешь ручку настройки, и вмиг вместо голоса диктора комариное пение скрипки.

Снова звонок, длинный, пронзительный, каким он бывает только ночью.

— Алло! Я слушаю…

— Здорово, Лизок! Это я — папа…

Голос, летящий издалека, был какой-то стерильный, он растерял в пути все краски, полутона, басовитое тепло.

— Здорово, папаня! — крикнула в трубку Лиза.

— Ты ждешь, Лизавета, от друга привета? Ты не спишь до рассвета? — спросил отец.

Она засмеялась.

— Не сплю.

Еще в детстве, после войны, она услышала песню про Лизавету, и потом отец часто обращался к Лизе словами из песни. Но он их не пел, а говорил строго и пристрастно.

— Когда домой? — спросила Лиза.

— Одержим победу, к тебе я приеду.

— Когда примерно?

— Есть надежда, что к майским дням. Что дома?

— Все в порядке, — ответила Лиза. — Мама у Толи с Викой. Я работаю. Здорова.

Она знала, какого ответа ждет отец: «Поздравь меня, я вышла замуж, у меня родился мальчик, так что тебе будет с кем ходить в баню. Дед и внук — шарашкина артель».

Отец геолог, все время в поездках, в экспедициях. Вот и сейчас, услышав краткий Лизин рапорт, прокричал: — Был бы я больше дома, я бы у вас там навел порядок!

Вот — опять. Который раз она это слышит. Слово «порядок» расшифровывается просто — Лизино замужество. Когда отец в Москве, он редко говорит с ней об этом. А если иногда и зайдет речь, вдруг возьмет да и сказанет по-мужски жестоко: «Давай, давай, дочка, живи для других, в результате останешься ни с чем!..»

Услышав такое, Лиза смеялась: «Не торопи, я еще не определилась в жизни, у меня все впереди». Отец сердился: «У тебя отличная профессия, доброе имя, и внешностью тебя, как говорится, бог не обидел — вся в отца».

Старая шутка — Лиза совсем на него не похожа. Вылитая мать.

— Как время проводишь? Где бываешь?

— Читаю, в гости хожу, развлекаюсь, — доложила Лиза.

— Желаю успеха. Всем привет. Целую!..

И все. Весь разговор.

Лиза не успела даже спросить, как здоровье, как там у него дела. Впрочем, кое-что она узнала. «Одержим победу, к тебе я приеду» означало: закончим цикл, найдем, что ищем, приедем, отдохнем малость.

Лиза протянула руку, включила ночник. Взглянула на телефон — вдруг зазвонит. Тогда она снимет трубку и скажет: «Уже поздно, Алексей Васильевич, но ничего. Я не спала. Я только что говорила с отцом. Жаль, что вы незнакомы. Он бы вам понравился. Он как раз из тех, кто в трудную минуту не рванется под чужое крыло, а примет удар на себя, чтобы помочь другим. А мама — иная, верней, она хочет казаться иной. Мама говорит: «Толя женился, у них ребенок, живут своей семьей. Вот и ты выйдешь замуж, тоже куда-нибудь с мужем уедешь. Тогда-то мы с отцом и отдохнем от всех вас». Не верьте ей, Алексей Васильевич, мама притворяется, когда говорит, что мечтает пожить для себя. Основная ее специальность — жить для других, чтобы другим было хорошо… Но я, кажется, немножко расхвасталась своими стариками. А впрочем, они еще не старики. Им еще жить да жить!.. Вы заметили, говорю все время я, а вы почему-то молчите. Скажите хоть что-нибудь, я вас совсем не знаю. Вы родились в тридцать пятом году, выходит, вы старше меня. Что я вам еще могу сказать о себе? Я врач, работаю в поликлинике, хожу на хирургическое общество, люблю театр, довольно много читаю. Но это вы знаете. Это единственное, что вы знаете… Я ужасно рада, что вы позвонили. Да, вы же мне еще не сказали, куда вы улетели? Но сейчас не говорите, не надо. Вернетесь, мы увидимся и поговорим. А улыбаюсь я потому, что у меня хорошее настроение. Смешно, вы даже не знаете, как меня зовут. Меня зовут Елизавета Ивановна, Лиза. А фамилия моя — Ключарева. Не поняли, почему Ключарева?.. А вы подумайте!..»

Лиза сняла трубку и положила. Был разговор и кончился. Надо спать. Уже поздно.

— Это, видимо, вас вызывают.

Дописав фразу, она подняла голову.

Сосед кивком указал влево, и Лиза в дверях читального зала увидала Тамару. Она стояла в пальто и энергично махала ей рукой — иди сюда!

— Здравствуй, — сказала она, когда Лиза вышла к ней на площадку. — Мне не хотелось раздеваться, я дико тороплюсь, меня ждет Игорь на углу Качалова. Сегодня прием в доме архитектора, болгары уезжают…

— Это же рядом, успеешь.

Многозначительно поглядев на Лизу, Тамара протянула ей нераспечатанный конверт.

— Еще одно последнее сказанье. На, читай!

— Ценю твою деликатность. — Лиза распечатала конверт. Вряд ли она могла это сделать еще спокойней. Пусть не думает Тамара и вон тот мужчина, который курит возле книжной витрины и смотрит на Лизу, пусть они не думают, что она волнуется и сгорает от нетерпения.

В конверте было письмо, написанное знакомым почерком, и театральный билет.

Письмо короткое:

«Здравствуйте! Я вернусь в Москву в пятницу, шестого. В ознаменование этого исторического события очень прошу вас — приходите в субботу в театр. Только, пожалуйста, не дарите билет своему дедушке, который придет вместо вас и весь вечер будет глядеть не на сцену, а на своего соседа — ненадежного и легкомысленного типа. А. К.»