Борис Ласкин - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Борис Ласкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Драматургия
• Год: 1990
• ISBN: 5-265-01150-1

В книгу «Избранного» Б. Ласкина (1914—1983) вошли лучшие произведения известного советского писателя.

---

— Вы, между прочим, напрасно смеетесь, — сказала Рая и, приглашая в союзницы Надю, добавила: — Объясни своему другу, что он все же недооценивает наше современное кондитерское производство. Насчет этого имеется неплохая басня Крылова. Ее нам прочитал Кумушкин Яков Данилыч. Вы, наверно, знаете: беда, коль пироги печет сапожник…

— Одно дело — сапожник, — начал было Павлик, но, глянув на часы, спохватился — время закругляться. — Разрешите, Рая, пожелать вам успеха в работе и в личной жизни. — Он пожал ей руку.

— Спасибо, — улыбнулась Рая. — До свидания. А с тобой, Надя, расстаемся ненадолго.

— Все нормально, Рая, — сказал на прощание Павлик. — Порядок в танковых войсках!..

Когда училище осталось позади и, обогнув площадь, они пошли по бульвару, Надя сказала:

— Я смотрю, Коротеев, ты сегодня с самого утра все взял на себя. И все решал только ты один…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Павлик, отлично понимая, о чем идет речь, и очень довольный, что Надя успела это заметить.

— Пожалуйста, могу сказать. Тете Наташе ты заявил: «Спасибо, мы позавтракаем в нашем кафе «Ландыш». А она хотела нас с тобой накормить, торопилась успеть пораньше, а ей нельзя сильно торопиться…

— Почему?

— Потому что она ждет ребеночка.

— Откуда ты знаешь?

— Я заметила. Ладно. Это раз. Теперь — в кафе ты поступил как феодал…

— Ты про что говоришь?

— Про то, что ты взял две манных каши с маслом. А я не люблю манную кашу. Я ее дома никогда не ем. В этом отношении ты с бабушкой найдешь общий язык.

— Но ты же съела кашу.

— Съела. Чтоб ты не думал…

— В манной каше много витаминов, Надя. Даже полярники ее едят…

— И сейчас только что в училище. Ты все за меня там сказал. Я даже вспомнила, так же меня папа в первый класс привел. В одной руке у меня гладиолусы, а другой за папу держусь…

— В ПТУ же ты пришла самостоятельно.

— Я все время твою руку чувствовала, — сказала Надя.

Несколько шагов Павлик прошел молча, обдумывая ответ, потом спросил:

— Ты слыхала когда-нибудь про Камо?

— Я про него кино смотрела.

— Это был человек исключительной силы воли. Понятно? Так что, учти, Фирсова, — сильная веля — незаменимая вещь в народном хозяйстве!..

— Много ты всего знаешь, — сказала Надя и прищурилась. Было видно, что она готовится сделать выпад.

— Конечно, не так много, но стараюсь, — скромно сказал Павлик.

— Книга — источник знаний. Это у нас в библиотеке написано. Вот ты скажи, кто такой Кардамон?..

— Кардамон?..

«Ох, как было бы здорово, если б я с ходу ответил на этот вопрос. Фамилия совершенно неизвестная. Первый раз слышу. Кардамон, Гамильтон. Что-то иностранное».

— Ну что? — спросила Надя. — Не знаешь.

— Почему это я не знаю. Кардамон — это ученый. Не наш. Французский.

— Великий ученый?

«Ага, попал. Не в яблочко, но где-то поблизости».

— Не сказать, что великий, но ничего ученый…

Глаза Нади сияли веселым торжеством.

— Он такой великий ученый, что его даже в тесто кладут!

— Как — в тесто?

— А вот так! Как приправу, как специю.

Надя смеялась и хлопала в ладоши, а посрамленный Павлик бодро перевел разговор на другую тему:

— Хорошая сегодня погода.

— Молчи, Кардамон, попался!..

В ПТУ номер тридцать девять на улице Ленина в приемной комиссии документы принимал черноволосый, цыганского облика парень с длинными бакенбардами.

Когда очередь дошла до Павлика, «цыган», быстро завершив все формальности, чересчур заинтересовался Надей:

— Прошу предъявить документы.

— Уже, — сказала Надя.

— К нам?

— Нет. Не к вам.

— Зря. Нашли бы общий язык.

— А мы уже нашли, — спокойно сказал Павлик, и «цыган» сразу разобрался в обстановке:

— Вопрос ясен. Следующий!..

11

На эту улицу можно выйти по-всякому — и со стороны универмага по проспекту Кирова, и по бульвару, и через спортивный городок. Но особенно красивой открывалась она с набережной. И подниматься по ней лучше всего со стороны реки, не идти, а именно подниматься, потому что уже через два или три квартала улица начинает плавно набирать высоту и приводит к обелиску Победы.

Так они и отправились по ней — от реки. Это была для них не просто прогулка, а нечто гораздо большее, потому что на каждом здании, на полукружии домового фонаря, читалась строка: «Улица Павла Коротеева».

Они шагали молча. Надя время от времени тайком посматривала на Павлика, ей показалось, что он немножко другой и сделало его таким близкое родство и причастность к тому, чьим именем названа улица.

Они задержались у белого трехэтажного здания со стеклянной вывеской «Родильный дом». В его окнах стояли женщины в одинаковых халатах. Они слабо жестикулировали, устало улыбались и смотрели туда, где за оградой газона стояли их мужья. Те размахивали руками, писали в воздухе буквы, задавали немые вопросы и радовались, получая тоже немые, но понятные им ответы.

Сразу же за родильным домом начинался школьный сад, и в глубине — высокое здание школы. Она казалась всеми забытой — закрыты окна, кругом ни души. Впрочем, понятно, еще не кончились летние каникулы. Первый звонок прозвонит первого сентября. И у него с Надей тоже в этот день будет начало занятий.

Но вот уже здание школы осталось позади, и они поравнялись с детским садом. Здесь стоял шум и гам. Здесь лихо взлетали деревянные качалки в виде лихих коней. Когда затих в отдалении ребячий гомон, Павлик сказал:

— Смотри, Надя, как интересно… Представляешь? Родился человек на этой улице, в том доме, что мы прошли вначале. Чуть подрос и прямым ходом в детский сад, отмахал свой срок в детском саду, прошел назад один квартал, поступил в школу… Представляешь? Всё на одной улице, никуда даже переезжать не надо…

— А куда после школы? — спросила Надя.

Павлик подумал.

— После школы он может пойти в дом семнадцать. Вот он. Что здесь помещается? «Городское строительно-монтажное управление». Сюда может устроиться. А если желает еще поучиться, пожалуйста — дом двадцать один.

Надя увидела здание в строительных лесах. На одном из окон белой краской было начертано загадочное слово «Тномер».

— Что за Тномер?

— А ты прочитай с другого конца.

— Ремонт, — прочитала Надя и только теперь заметила вывеску — «Текстильный техникум».

— Не хочет в текстильный, — сказал Павлик, — можно вон в тот серый дом. Что там находится? Городское отделение общества «Знание». Пожалуйста, повышай культурный уровень…

Впереди сверкал обелиск Победы. Сделанный из металла, подсвеченный уходящим солнцем, он казался раскаленным.

— Знаешь, Павлик, о чем я сейчас подумала?.. Представь, если бы твой дед мог сейчас пройти с нами. Он бы шел и, наверно, всему удивлялся…

— Да, — кивнул Павлик. — Увидал бы вот, например, новую «Волгу», удивился бы. И «Москвич» и «Жигули». Ведь при нем этих машин еще не было. И новые дома, и все, что мы с тобой сейчас видим…

Павел помолчал, потом остановился и сказал:

— А больше всего знаешь чему бы он удивился?

— Чему?

— Этой вот табличке с названием улицы.

— Почему же? Он ведь герой…

— Да, герой. А улицам, городам и пароходам дают имена тех людей, которых уже нет… Крейсер «Киров», теплоход «Аркадий Гайдар»…

Обелиск Победы был уже совсем близко. К нему вела улица Павла Коротеева — широкая и прямая, как характер этого человека и вся его жизнь.

12

— …Так не бывает, чтобы все время людям везло. А если бы так было, это бы им не принесло пользы, а даже наоборот. Почему? А потому что люди бы все обленились и ни к чему бы не стали стремиться. И правда — зачем? Все равно опять повезет, о чем мечтал — все сбудется, чего хотел, то и получил. А вот если тебе вдруг не повезет, но ты человек упорный, настойчивый, у тебя сразу проявляется волевое начало, и ты добиваешься успеха. Это о чем говорит? Это о том говорит, что не надо в жизни разевать рот на все готовенькое. Понятно? А надо поработать, чтоб добиться своей красивой цели. Почему красивой? А потому что, если, например, охмурить кого-нибудь с одной только целью — себе чего-нибудь заграбастать, то это уже будет не цель, а только одна нажива, которую лично я не приветствую и даже презираю…

Надя выслушала эту программную речь Павлика, после которой он отправился в соседний вагон.

Так вышло, что билеты им достались в разные вагоны, ей в шестой, а ему в седьмой. Павлик хотел успокоить Надю и сказал, что, мол, ничего страшного, проведем тринадцать часов в разлуке и встретимся опять. Надя сказала, что, если ему так больше нравится, пожалуйста. Но Павлик не сразу ушел, он еще успел сказать, что разлука лучшая проверка — настоящее чувство или ненастоящее. А Надя сказала, что если кто нуждается в такой проверке, пусть проверяет. Тогда Павлик сказал: «Жди меня, и я вернусь». И действительно, через пять минут он вернулся с каким-то усатым товарищем в большой кепке. Товарищ посмотрел на Надю, снял свою кепку и сказал: «Пойдем вам навстречу, сделаем обмен по системе — так на так». И тогда Надя ушла с Павликом в соседний вагон.