Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

• Название: Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63470-5

Книга А.П.Лопухина, выдержавшая до 1917 года около 20 изданий, не теряет своей актуальности и сегодня благодаря необыкновенно глубокому осмыслению Библейской истории. Автор открывает нам историческое значение изложенных в Библии фактов, доказывает, что библейские рассказы о сотворении человека, грехопадении, потопе, смешении языков имеют под собой реальную историческую основу. В книге приводится множество объяснений быта, реалий, традиций того времени, когда была создана Библия, которые помогают понять глубину и смысл Библейского Писания. Автор предназначал свой труд широкой аудитории, поэтому язык изложения легок и прост для понимания. Данное издание объединяет труд автора по Библейской истории Ветхого и Нового Завета.

---

Положение Палестины на переходной ступени от умеренного пояса к жаркому (между 31° и 33° сев. широты и 34° и 36° вост. долготы) сообщает ее климату известную правильность, которая свойственна только ей. Продолжительность дней и ночей почти всегда равна 12 часам, и только в самые жаркие летние месяцы и самые холодные зимние месяцы между днями и ночами наступает разница на два часа. Переход от дня к ночи и наоборот совершается с необычайной быстротой. Ночь наступает почти вдруг после ясного дня, и рассвет дня с такой же быстротой разгоняет ночную тьму. С такой же правильностью сменяются и времена года. В Палестине, собственно, только два времени года – сырое и сухое. В начале осени наступают так называемые ранние дожди, которые падают с такой правильностью, что в случае их замедления население начинает серьезно беспокоиться о будущем урожае. В течение нескольких месяцев дождливые дни перемежаются с солнечными; гром и молния возвещают и сопровождают выпадение дождя, который иногда обращается в снежные хлопья и град. К концу сырого времени дождь начинает идти еще обильнее и получает название поздних дождей, которые иногда восполняют недостаточность ранних. Это правильное распределение дождей находится в прямой зависимости от двух главных источников влаги: Ливанских гор на севере и Средиземного моря на западе. Тающий в течение лета снег на этих горах наполняет осеннюю атмосферу влагой, образует дождевые облака, которые образующимся на море осенью воздушным течением гонятся на юг, где они и выпадают в качестве дождя. В сухое время года, т. е. летом, продолжающимся от апреля до октября, небо делается совершенно безоблачным и не выпадает ни одной капли дождя для освежения земли и человека. Но растительность не погибает, так как богатые росы, образующиеся по ночам, с достаточностью возмещают отсутствие дождя, и северо-западный ветер, в течение всего лета дующий с моря, значительно умеряет дневной зной. Изредка свирепствует палящий восточный ветер (кадим), который вгоняет едкую пыль во все поры одежды и тела. Но и этот ветер в Палестине не имеет такой губительности, какой отличается африканский самум. Вследствие господствующей правильности, климат Палестины весьма здоровый и способствует высокому росту и телесной силе населения. В ней совершенно нет каких-либо гнилых болот, отравляющих атмосферу. Болезни вообще редки, а те, которые иногда свирепствуют в ней, большей частью заносного свойства.

В настоящее время Палестина кажется пустынной и бесплодной. Но не такой была она в древности. Когда она отдана была во владение избранного народа, то представляла собой как бы искусственный сад, заботливо насажденный среди окружающих пустынь, и отличалась изумительным плодородием, дававшим ей полное право на название страной, «где течет молоко и мед» (Исх 3:8), «красою всех земель» (Иез 20:6). Это была, по описанию Моисея, «земля добрая, где пшеница, ячмень, виноградные лозы, смоковницы и гранатовые деревья, масличные деревья и мед, земля, в которой народ будет есть хлеб, и ни в чем не будет иметь недостатка» (Втор 8:7–9). Еще и теперь долины отличаются чрезвычайным плодородием, и при некотором трудолюбии дают по две жатвы в год. Даже местность, лежащая к северу от Ездрилонской равнины, весьма щедро наделена природой, и в древности там было столько масличных деревьев, что то колено, которому досталась она, так сказать, утопало в масле. Середина страны, лежащая к югу от этой равнины, также отличалась изобилием всего и щедро вознаграждала за труд. Повсюду из скал журчат ручьи, орошая землю и давая силу для мельниц. Местность эта, отданная во владение сынов Иосифа – Ефрема и Манассии, отличалась «вожделенными дарами неба, росою, вожделенными плодами солнца и вожделенными произведениями луны, превосходнейшими произведениями гор древних и вожделенными дарами холмов вечных» (Втор 33:13–15). По склонам гор повсюду были роскошные сады и виноградники, и самые горы, теперь поражающие своей пустынностью, покрыты были густым лесом – теревинфом, буком, дубом и многими другими лиственными породами. На особенно теплых местах вздымались стройные пальмы, приносившие сладкие плоды и часто от избытка изливавшие свой сок на землю. К югу плодородие уменьшается, по мере того как долины сменяются сплошными известковыми холмами. Но и там были хорошие пастбища для стад. Только уже к югу от Хеврона местность получает совершенно пустынный характер, и только местами попадаются орошаемые ключевой водой оазисы, в которых растительность тем роскошнее и богаче. Зато вся береговая полоса представляла изумительное плодородие, и даже теперь, несмотря на общее запустение страны, хлебные растения дают изобильный урожай при самой незначительной обработке земли, и из деревьев роскошно растут всякие пальмы, маслины, лимоны и бананы, хотя, к несчастью, при отсутствии трудолюбивого населения, прибрежный песок с каждым годом все более засыпает эту некогда благодатную полосу земли.

При своем необычайном плодородии и всех удобствах для тела обетованная земля представляла здоровую пищу и для души. Она была до ничтожества мала в сравнении с обширными пространствами, которые занимались такими государствами Древнего мира, как Египет, Индия, Ассиро-Вавилония. С некоторых пунктов на горных вершинах посредине земли можно сразу видеть ее границу и на востоке и на западе: с одной стороны волны Средиземного моря, с другой – мрачно сверкающую поверхность Мертвого моря с Иорданом и высящимися за ним горами Галаадскими. С горы Ермон глаз окидывает большее пространство, и перед ним открывается дивная панорама прекраснейших ландшафтов, которые в изумительно прозрачном воздухе рисуются перед взорами подобно ряду чудесных картин, начертанных рукой божественного Художника. Сколько здоровой пищи такие виды давали для души, и сколько возвышенных чувств и дум пробуждали они! В этой благословенной земле каждый холм и каждая долина способны были пробуждать в отзывчивой душе чувства беспредельного благоговения и благодарения к Творцу, перст которого чувствовался повсюду. Только под впечатлениями такой дивно-божественной красоты могли изливаться из души израильского царя-поэта, боговдохновенного псалмопевца Давида, те дивные псалмы, в которых вся одушевленная и неодушевленная природа, солнце и луна, звери и птицы, горы и холмы, юноши и девы, старцы и отроки – все призываются хвалить имя Господа, слава Которого на небесах и на земле (Пс 148).

Неудивительно, что эта благословенная страна не оставалась безлюдной. С самой глубокой древности она была густо заселена различными племенами, и именно потомками Ханаана, сына Хамова, вследствие чего и самая земля называлась Ханаанской. У Ханаана было одиннадцать сыновей, ставших родоначальниками одиннадцати отдельных племен. Четыре из них поселились в Сирии и Финикии, а остальные семь (хеттеи, иевусеи, аморреи, гергесеи, евеи, хананеи и ферезеи) заняли и заселили Палестину. Южную часть приморской равнины занимали филистимляне, в соприкосновение с которыми приходили еще Авраам и Исаак и которые впоследствии достигли такого могущества, что по ним и самая страна стала называться Палестиной (филистимляне – пелиштим, отсюда Палестина). Среди них местами встречались и остатки первобытного исполинского племени рефаимов, следы которого сохранялись до позднейшего времени.

Все эти народцы, при частных различиях, говорили языком весьма близким к еврейскому, так что израильтяне могли свободно понимать их и говорить с ними. Во всяком случае, при всех сношениях с ними как патриархов, так и позднейших израильтян дело вполне обходилось без переводчиков, и самые имена царей этих племен и названия городов звучали совершенно по-еврейски (как, например, Авимелех, Мелхиседек, Сихем, Кириаф-Сефер и пр.). Вместе с языком места среди них сохранялась и истинная религия, как это мы видим в лице Мелхиседека, который был священником Бога Вышнего, и даже в лице филистимского царя Авимелеха, который также обнаруживал знание истинного Бога – Элогим, Того Самого, в которого веровал Авраам (Быт 21: 22–23). Но помимо этих следов истинной религии, в общем племена эти были погружены в самое темное идолопоклонство. В наиболее развитом виде оно было у финикиян, которые как наиболее просвещенные между ними служили для них образцом и в религиозном отношении. Как финикияне, так и все остальные ханаанские народцы боготворили силы природы, которые олицетворялись в божеской чете под именем Ваала и Астарты. Ваал олицетворял солнце, а Астарта луну, но не как чистейшие небесные светила, а как производительные силы природы, насколько они возбуждают к плодоношению землю, животных и людей. Кроме того, ханаанитяне почитали еще семь низших богов, олицетворявших собой семь известных тогда планет, и с ними еще особого восьмого бога под именем Асмуна, который олицетворялся под образом змея и считался богом-целителем. Служение этим богам отличалось крайней степенью грубой чувственности. При этом главную роль играли женщины. Жертвенники и капища устраивались на вершинах гор, под деревами, и посвящались Ваалу и Астарте. В каждом капище Ваала был конусообразный камень, как изображение оплодотворяющего органа, служившего главным предметом религиозного чествования. В конце осени совершался праздник печали, заканчивавшийся самым грубым распутством. Женщины в течение семи дней скорби отыскивали исчезнувшего Ваала, т. е. его деревянное или каменное изображение, от исступленной скорби рвали на себе волосы и ударяли себя в грудь. Жрецы под раздражающие звуки унылой музыки резали себе руки и тело ножами и кололи копьями. Но вот к концу праздника печали все исступленно восклицали: «Жив Ваал!», и от этой исступленной радости девицы бесстыдно жертвовали своей честью за деньги, которые предназначались в жертву Астарте. При храмах существовали особые храмовые блудницы, которые в течение целого года предавались распутству как в самых храмах, так и на улицах, и назывались «посвященными» (кедешот). В честь Астарты мужчины и юноши оскопляли себя и одевались в женские одежды, чтобы этим уподобиться богу, который одновременно был и Ваалом и Астартой, мужеским и женским началом. Эти фанатические скопцы, которые занимались выпрашиванием милостыни для капищ, назывались также посвященными (кедешим). Понятно, что такая религия всю жизнь этих народов делала нечистой и омерзительной, уже навлекавшей на себя страшный гнев Божий – в наказании Содома и Гоморры. Вследствие этого Моисей решительно запретил израильтянам вступать в союз с ханаанскими народами. Чтобы освободить и очистить Землю обетованную от такого осквернения, они должны были окончательно истребить или изгнать их, как племена, навлекшие на себя праведный суд Божий – за то, что они за благословенные дары заселенной ими благодатной земли не только не славословили истинного Бога, а, напротив, нашли в них источник омерзительного идолопоклонства и нечестия.