Владимир Шкаликов - Колымский тоннель

• Название: Колымский тоннель
• Автор: Владимир Шкаликов
• Издательство: Интербук
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1998
• ISBN: 5-7664-0934-6

Капитан войск НКВД Краснов, начальник лагеря "Ближний", со своей любовницей Светланой из Колымского лагеря попадает в страну будущего Лабирию. Но ведь потом надо возвращаться обратно...

---

Ах, да! Скидан предстал перед лабирийцем, да еще лекарем, в таком чудовищном виде — с огнем и дымом во рту… Он последний раз затянулся и погасил окурок слюной. Лекарю объяснил:

— Ничего не поделаешь, коллега. Эксперимент на себе… Как там наш больной?

Виктор уважительно покачал головой, вздохнул и сказал:

— Интенсивно трудишься. Даже дома. Завидую.

— Свое надо взять, — Скидан очень к месту вспомнил полублатное картежное выраженьице. Пообещал: — Твое не уйдет, — и вернул к делу: — Что случилось? — Тут же вспомнил, что Светлане лучше ничего о Краснове не знать, и не дал Виктору начать: — Может, давай я сейчас приеду?

— Ни в коем случае! — Виктор великолепно испугался. — После такого эксперимента ты не имеешь права активно двигаться. Прошу тебя, хотя бы двое суток покоя… Я просто хотел спросить: эту черную штуку ты оставил нашему больному нарочно или забыл?

Целый водопад ледяной воды обрушился на Скидана и схлынул, оставив его с ясной, готовой к бою головой… Когда-то, еще ТАМ, Скидан подсказал спасительный ход одному бесконечно уважаемому им человеку, который безнадежно гремел по 58-й. Но попался. И человека не спас, и сам начал гореть. Тогда тоже был этот ледяной водопад, и голова тоже включилась на всю мощь, и собственное спасение было найдено: загремел только на эту безнадежную лагерную должность… Теперь, хоть и в несравнимо меньшей опасности, Скидан тоже среагировал мгновенно. Он понял, что в комнате Краснова есть наблюдательная аппаратура, но почему-то о подробностях передачи пистолета Виктору неизвестно. Поэтому ответ его о "черной штуке" был провокационным и выдан подходящим тоном, со смешком:

— Надо было внимательно смотреть нашу встречу.

— Обижаешь, коллега, — Виктор смущенно нахмурился и покраснел. — Ты ведь просил: первая встреча — только вы двое. Я обещал. Как можно?

О прекрасное лабирийское простодушие, как не хватало тебя ТАМ!

— Да я пошутил, — сказал Скидан безотказно — грубым мужским тоном. — Не обижайся… Этот инструмент я привез с Острова Скорби. Когда пришлось к слову, он попросил посмотреть. Говорит, что где-то уже встречал такие. Я показал. Он попросил оставить до следующей встречи. Я подумал: может быть, он вспомнит что-нибудь ключевое…

— Это не опасный инструмент? — спросил Виктор озабоченно.

Скидан подумал, что в руках профессионала оружие либо абсолютно опасно либо абсолютно безвредно, и уверенно ответил:

— Можешь не беспокоиться. Безвреднее ножа.

— О, ты видел его нож! — Виктор оживился. — Он сам его стукнул! Он им даже бреется! Он тебе и доску показывал?

— Нет.

— У него под диваном доска. Он мечет в нее нож. Результаты поразительные. Превосходная игра, у нас вся лечебня заразилась: все хвастают друг перед другом ножами, у всех по углам вот такие доски…

Виктор извлек откуда-то метровый обрезок толстой доски, истыканный ножом.

— В дверь забивается гвоздь, доска вешается вот на эту дырочку — и можно метать. Но промахов много, все двери истыканы — смех и грех!

Интересно, подумал Скидан, во что вы при таком раскладе будете стрелять из пистолетов? Надо любой ценой отобрать у него пушку.

— Терминал завтра будет? — спросил Скидан.

— Уже меняем, — похвалился Виктор. — Завтра утром можешь с ним связаться. Запиши код.

Скидан записал код Красновского терминала, поблагодарил, и они простились, то есть, по — здешнему, поздоровались.

Едва отключившись, Скидану пришлось тут же отвечать на новый вызов. Ганс интересовался, придет ли он завтра на митинг, уточнял время. Привет Светлане.

— Аригато, — раздался вялый Светкин голос. — Ему тоже.

Ганс отключился.

— А с кем ты еще разговаривал?

— С одним коллегой, — Скидан усмехнулся. — Я ведь теперь психиатр.

— Это хорошо, — промурлыкала, — только займись серьезно.

Скидан рассердился: еще не хватало ему женских поучений.

— Детей своих воспитывай, — сказал он грубо.

— А у меня, Васенька, своих еще нет.

Закинула голые руки за голову, искусительно потянулась.

— Вас-ся, ты еще есть хочешь?

— Нет пока.

— А я хочу, — протянула к нему руки. — Иди скорее.

Вот же стерва, подумал Скидан, погружаясь в объятия страсти.

5. История — не ругательство?

Рано утром Светлана наскоро привела в порядок волосы, нарядилась в строгое до пояса и села к терминалу. Связалась с Городком и попросила молодых коллег вместо нее присмотреть за детками на автодроме: ей надо подготовиться к митингу — там ее вопрос. Молодые коллеги, еще лохматые со сна, поблагодарили за побудку и радостно приняли просьбу: они и сами не прочь порулить на новой технике.

— Тебе не нагорит? — спросил Скидан, когда она вернулась в постель.

— Да что ты! Повозиться с малышами всегда полно желающих. У нас это приветствуется: чем больше разнообразия, тем полезнее.

— Все у ВАС — только о пользе…

— Не ворчи! Я вот без тебя полнеть начинаю, а это вредно… Вас-с-ся…

Эта стерва змеей вилась вокруг него, она вся горела, глаза ее меняли цвет, ее ногти прикалывали ему кожу на лопатках, ее безупречные зубы причиняли ему боль — и все это называлось подготовкой к митингу…

— О-о-о, Васенька… Есть хочешь?

— Да уже не осталось, поди, ничего.

— Е-е-есть… Там, в другом холодильнике… Хочешь музычку?

Включила, ушла на кухню, погремела, вернулась с подносом, разбудила, накормила.

— Вас-с-ся… Сколько там еще до митинга?.. 0, еще целая вечность…

Подготовку к митингу прервал будильник.

— Ну, все, уже пять часов. Вася, встаем!.. Ой, совсем от любви голос пропал.

— М-м, пять? — Скидан, не открывая глаз, вычислял вслух. — Это по-нашему шесть, то есть восемнадцать… Шесть вечера… Нам же к семи, то есть… по-ихнему… Зачем разбудила?

— Ну Вася… Ну научись ты их часам..

— Да катись они…

— Ну Вася, нам осталось чуть больше двадцати минут.

— М-м-м… Это по ихним. А наших — целый час. Дай поспать.

Она знала, что он собирается мгновенно, поэтому больше будить не стала. Но и болтовню свою не прекратила.

— Ты знаешь, Вася, мне сегодня ни-че-го не снилось. Как мертвая.

Скидан посапывал.

— А вообще мне здесь часто снятся сны. Знаешь, какие?

Скидан спал.

— Самые разные. Просто удивительно. ТАМ я не видела снов. Заботой засыпала, заботой просыпалась. И во сне — забота.

Вот понимаешь, не какая-то определенная забота, а забота ВООБЩЕ. И людей тамошних вспоминаю — у всех забота на лице. А здесь — ты обратил, какие лица?

Скидан спал.

— Ты знаешь, ТАМ я эту заботу не замечала, только теперь и вспоминается, в сравнении, потому что здесь лица другие.

Она ушла в ванную и появилась с мокрым лицом, но вытираться не стала.

— Смотри: если умываться холодной водой и не вытираться, то никаких кремов не надо. Насчет этого ТАМ были идеальные условия…

Скидан спал, приоткрыв рот и уронив руку на пол.

— Так вот, о лицах. Я бы не сказала, что они Тут вообще беззаботные, но… Работа ума не та, понимаешь? ТАМ была забота — что найти, чего не упустить, а ТУТ — мысль… Нет, не формулируется. Ты сам не обращал внимания?

Скидан всхрапнул и повернулся набок.

— Да, ты ведь в основном на Острове был, там другое, наверно. Но ты присмотрись… А вот сны у меня тут просто удивительные… Я их записываю. Только зря стараюсь. Все равно художественные книжки здесь не издают. А получилась бы настоящая художественная книга. С разными главами. Про ту нашу жизнь. Только фантастическая… И тот разведчик мне снился, которого Кешка поймал. Он за мной гонялся с ножом и требовал, чтобы выдала тебя. А я не выдала, слышишь?

Скидан сел на постели.

— С каким ножом!? Нарисуй.

— А-а, испугался, аж проснулся! Я все придумала.

— Врешь! Нарисуй-ка нож!

— Ишь, даже в рифму заговорил…

Налетела, повалила, потискала, вскочила, схватила бумагу и стило, стала быстро рисовать. Скидан поднялся, заглянул через плечо — она рисовала человеческую фигуру. Он отправился в ванную — умыться и подравнять бороду. А когда вернулся, на бумаге был очень похожий портрет ТОГО САМОГО Краснова, которого Скидан видел только вчера. В той самой одежде и с тем самым ножом.

— Вась, а зачем тебе про нож?

— Ты здорово рисуешь. Я и не знал.

— Вась, я очень талантливая, — она серьезно улыбнулась. — У нас будут дети, умные и красивые, как я. И мужественные, как ты… Скажи про нож.

— Что сказать?

— Не хочешь… Ну, как хочешь. Одевайся, нам пора.

Она обиделась. Он не хотел, чтоб это было. И сказал первое, что пришло:

— Я еще сам не понял. Подумаю, после митинга скажу. Ладно?

Обнял сзади. Она прижалась к нему спиной, откинула голову на плечо, прошептала: