Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

• Название: Необыкновенные приключения юных кубанцев
• Автор: Федор Тютерев
• Жанр: История

---

- Колек, не хлюпай воду, а то будет лужа и заведется гадюка, - сделала она замечание самому меньшему из братьев.

- Какая, балсая? - поинтересовался тот.

- Вот укусит, тогда узнаешь!

- А я ее лозиной ка-ак тлесну!

- Это кто тут старших не слушается? - с порога спросил Борис. - Сичас посажу в мешок и отнесу цыганам!

Тамара кинулась к Ваньку, с тревогой и надеждой глядя ему в глаза: Как там? Почему так поздно? Я с ума схожу!..

- Валерку мама принесла сюда. Он как раз уснул, когда я пришел...

- Я не про него. У нас были?

- А куда ж мы, по-твоему, ходили? Правда, задержались... Идем, проведу, мама тебе все и расскажет. А то у нас с Борькой очень срочное дело.

- Ты, Вань, проводи, да недолго! - поддакнул Борис. - А то не успеем.

Никогда ничего не боявшийся, он сейчас трусил разговора с Тамарой. На ее попытки узнать хоть что-нибудь отвечал уклончиво: дескать, не волнуйся раньше времени, скоро все узнаешь. И облегченно вздохнул, когда та бегом оставалось два подворья - заспешила по укутываемой вечерними сумерками улице. Подождав, пока свернула в калитку, вернулся в хату, где Вера все еще воевала с детворой: уложила всех на просторном топчане, где они продолжали вертухаться, хихикать и пищать.

- Сичас буду гасить лампу, - предупредила, набрасывая поверх них накидку, - Колек, хватит баловаться, а то украдет хока!

Боязнь быть украденным "хокой" у малыша появилась лишь после того, как сестра, постучав в дверь, спросила: "Это кто там стучится с мешком? Уходи, хока, мы уже позакрывали глазки и спим".

- А куда это Борис задевался? - поинтересовался Ванько.

- Послала наносить в кадушку воды. - Управившись, подошла к нему: 3начит, тамарины дела плохи?

- Хуже некуда!..

- Она, бедная, как сердцем чуяла. Места себе не находила...

- Верчик-Мегерчик, ваше приказание выполнено! - по-военному доложил Борис, войдя и ставя ведро с водой на специальный табурет.

- Потише: дети токо-токо угомонились! - цыкнула на него хозяйка. Вынеси заодно и из лоханки.

- У нас к тебе дело, - сказал Ванько, когда она, прикрыв дверь, вернулась. - Скоро освободишься?

- Да уже, считай, и управилась. - Вкручиванием фитиля загасила лампу и предложила пройти во двор.

Тускнел закат, и первые звезды зажглись над рано отходящим ко сну хутором. Свежий ветерок со стороны утратившего былую шумливость лимана делал погоду нелетной для все еще многочисленных комаров.

- Говоришь, дело ко мне? - напомнила Вера, сев на завалинку между ребятами.

- Если точней, то просьба. Ты не будешь против, чтоб Тамара с брательником пожили пока у тебя? Покуда все утихомирится, и мы...

- Можешь причину не объяснять: я с удовольствием! - охотно согласилась она, недослушав. - И веселей будет, и помощь мне, и ночью не боязно.

- А хочешь, седни переночую я? - предложил Борис. - Чтоб не так боязно.

- Один раз как-нито обойдусь!

- А если б не Тамара, как бы обходилась? - полюбопытствовал он.

- Если б да кабы... там бы видно было! Клаву бы попросила, - нашлась она.

- И еще, - продолжил Ванько. - У вас, кажись, есть швейная машинка?

- Есть. Мама хотела променять ее на что-нибудь дорогое, чтоб попытаться выкупить папу из концлагеря. Да токо ничего не вышло...

- А ты умеешь на ней шить?

- Так там и уметь нечего. Меня мама и кроить научила, да вот не из чего. А тебе что-то пошить надо?

Борис смекнул, куда клонится разговор: ребята об этом уже как-то толковали.

- А ты хотела б иметь шелковое платье? - задал он вопрос, показавшийся ей неуместным.

- Охота тебе языком ляскать! - отмахнулась она.

- Я сурьезно спрашиваю.

- Поиздеваться захотелось!..

- Ты ведь знаешь, как я тебя уважаю! И издеваться никогда не позволю, не отставал Борис.

- Вот и подари, если уважаешь. У меня шелкового сроду не было.

- Готового платья, конешно, нет. Но ты сама сошьешь не хуже, чем...

- Отстань! Нашел, морда, чем шутить!.. - явно обиделась Вера.

- Да нет, он говорит правду, - вступился Ванько. - Я почему и начал об этом разговор. У нас действительно имеется большой кусок шелка. Целый парашют. Хватит обшить и пацанов, и тебе на платье, и еще останется.

- Ой, так это Борька не трепится?! - переспросила она обрадованно. Вот бы мама удивилась и обрадовалась! Наши голопузики совсем обносились.

- И у Тамары платье - сама видела...

- У нее же в этом месяце день рождения! Пятнадцать стукнет. Мы ей первой и сошьем - вот будет подарочек! - словно дитя малое радовалась Вера.

- Ну, значит, договорились, - подвел итог Ванько. - Иди отдыхай. Ты и вправду не боишься одна?

- А кого? Вора - так у нас красть нечего. Кроме того, на дверях крючки, а ставни на прогонычах.

- Тогда - счастливо оставаться!

Д в е р ь заперта не была, и Ванько зашел в хату с уверенностью, что здесь уже легли. Но ошибся: из спальни матери через щелку неплотно прикрытой двери пробивался слабый свет и слышался говор. Проходя к себе, несколько задержался, увидев обеих сидящими на неразобранной кровати. Тамара судорожно, по-детски всхлипывала, а мать, обняв ее за плечи и пригорнув, говорила, задумчиво и проникновенно:

- На веку, дочка, всего доводится хлебнуть. А в жизни, к сожалению, больше горя, чем радости. И все нужно перебороть, пересилить... Тебя вот рано постигло несчастье, но разве тебя одну? Скольким людям принес горя проклятый германец!.. Слава богу, хоть вы с братиком в живых остались.

- Богу? - гневно вскинула она глаза. - Мама тоже все ему молилась, а он... Нет никакого бога! Ваш Ваня - вот кому за это спасибо.

- Ну хорошо, пусть будет Ваня... не плачь. Его-то бог вам и послал.

- Нет! - решительно отвергла Тамара вмешательство бога.

- Нет так нет... Успокойся, детка...

Не дослушав, прошел к себе, разделся и лег.

Последнее время перед сном думалось о Варе. Скоро сорок дней, как ее не стало, - вспомнилось и в этот раз. Старые люди, которые верят еще и в бога, и в загробную жизнь, в этот день поминают покойников. Считается, будто их души прилетают, чтобы проститься с теми, кого любили и с кем расстались. Чушь, конешно. Суеверие. А вот хотелось бы, чтоб ее душа прилетела... Повидаться бы, поговорить еще хотя бы разок, пусть и во сне.

От Вари мысли перекинулись на Тамару. Представил, что творилось в ее душе, когда узнала страшную весть... Верно подметил Федя: не позавидуешь. Хотя он, возможно, имел в виду не столько ее, сколько того, кто должен будет сказать ей об этом. Но куда ж денешься!.. И у нее боль постепенно утихнет. После самой ненастной ночи обязательно ведь приходит день.

На таких вот мыслях и поборол его сон.

Утром проснулся от прикосновения к лицу и расслышал шепот:

- Потрепай дядю за ушко, ему пора вставать.

Заметив, что он проснулся, Тамара выпрямилась - на руках у нее был Валера -, говоря извинительно:

- Там тебя Федя спрашивает. У него какое-то важное дело. Хочет, чтоб ты вышел во двор.

- Да? Ну, я щас. Токо оденусь.

Со словами "идем еще посмотрим, какие у кошечки красивые котятки" они удалились. Вчерашней угнетенности видно не было; в обращении к брату Ванько отметил нежность и спокойную ласковость.

Федя поджидал на лавочке.

- Привет. Что случилось? - обеспокоенно спросил Ванько.

- Важная новость! Только что полицайша жутко голосила, дергала на себе волосы. И с какой-то теткой подалась в станицу. О причине догадываешься?

- Тут и гадать нечего! - не удивился приятель. - Насмерть или только ранен?

- Если б был еще живой, она бы так не убивалась. Аж до нас было слышно. Но я о другом: теперь она вернется к себе в станицу и может прихватить с собой и Жданку!..

- Ну уж это - дудки!

- Вот и я про то же! - Федя заметно горячился. Они прошли и сели перед скирдешкой, где и вчера, на куль кукурузной бодылки. - Ее нужно вернуть обратно. Если не в обед, то обязательно вечером перехватить по дороге домой и спрятать.

- Ты - как Миша: с ходу, - охладил его пыл Ванько. - Так нельзя.

- Почему?

- А если Пантелей всего лишь ранен? Подлечится, вернется и начнет докапываться: куда, мол, делась? С ним шутки плохи.

- Об этом я как-то не подумал, - согласился Федя.

- Поэтому подождем точных известий. А перехватить - пара пустяков. Хотя и тут надо обойтись без свидетелей...

- Борис заикался, что будет пасти за Веру, - вспомнил Федя и стал прикидывать, когда очередь дойдет до Шапориных. - Точно: послезавтра припадает им.

- Тем лучше, обойдемся без лишних глаз.

- Только вот что с нею станем делать? Не резать же ее на мясо!

- Тут ты прав. Надо что-то придумать... А что, если... - Он умолк, в то время как собеседник смотрел ему в рот. - Сделаем вот что: отведем буренку к тете и обменяем на хлеб.

- Не понял: у нее что, много хлеба? Да и корова вроде есть.

- Тут такое дело. Когда, перед отступлением, наши взорвали элеватор, многие живущие поблизости от него крепко поднажились. Натаскали домой и кукурузы, и пшеницы - вобщем, всякого зерна. Думаю, тетя поможет найти на Жданку выгодного покупателя. Точнее - менялу, и мы возьмем за нее натуроплатой.