Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

• Название: Необыкновенные приключения юных кубанцев
• Автор: Федор Тютерев
• Жанр: История

---

- Наверно с час потеряли с этими задержками... - Всмотревшись, Андрей нахмурился: - Интересно, что делает тут эта дылда. Не поверю, что он поспешил на выручку!

- Ты его знаешь?

- Знако-омы... Возьмем правее, не хотел бы и из-за него время терять.

- Идет нам наперерез. Мне боязно, - призналась она.

- Да ну, глупости! Не боись.

С ними сближался всего лишь рослый парень - узкоплечий, белобрысый, лет двадцати; из-под лакированного козырька казацкой фуражки времен гражданской войны выбивались вихры чуба; верхняя губа и подбородок поросли светлым пушком, еще не ведавшим бритвы; левый глаз с прищуром, придававшим продолговатому лицу насмешливое выражение.

- Це ты, Андрон, - заговорил первым, встав спереди так, что пришлось остановиться, - А я дывлюсь: шо за парочка - Сэмэн та Одарочка? - Перевел взгляд на Марту: - Чия така овэчка?

- Сам ты баран! - Андрею не нравилась бесцеремонноить, с какой тот разглядывал ее сверху донизу; встал между ними. - Отвали, че уставился, как кот на воробья...

- А шо, низ-зя? - Перевел взгляд на чеку вместо пуговицы, скривил в ехидной ухмылке тонкие губы. - И куды ж це вы направляетэсь?

Хотел отпаять позаковыристей, вроде "на кудыкало, куда тебя дерьмо кликало", но сдержался: не след задираться; сказал:

- На лимане, слыхал, ожины навалом поспело. А ты че тут шляешься?

- Хто, я? Парашуту шукаю.

- Какую еще "парашуту"?

- Та хиба нэ бачилы, як нимци яроплана сбылы?

Передернув плечом, как если бы понятия не имел, о чем речь, заметил насмешливо:

- Тебе во сне, что ли, приснилось?

- Це вы, мабуть, проспалы! - Снова пройдясь по Марте, осклабился: Вона ничогэнько - и на мордочку, и цыцькы, я б тэж прозивав.

- Ты, кугут, говори да не заговаривайся!

- А то - шо? - шагнул с кулаками, - ща як кугутну по зубах!

- Попробуй... - передав сумку Марте, Андрей воинственно сунул руку в карман. - Как бы твои не вылетели! Будешь иметь дело еще и с Ваньком.

- Та плював я на твого Ванька! - огрызнулся долговязый, утратив, однако, грозный вид и зыркнув по сторонам; затем развернулся и побрел прочь. Андрей взял сумку, глянул на солнце, проворчал сердито:

- Как не одно, ек... так другое! Теперь этого Гапона поднесло...

- Странный тип! - осуждающе заметила она. - Не о человеке беспокоится, а о каком-то парашюте... Это у него имя такое - Гапон?

- Прозвище. Фамилия Гаповский - поэтому. А вобще звать Леха. - Андрей оглянулся. - Зырит в нашу сторону, морда. Пробежаться бы, но еще подумает, что удираем да увяжется следом, вражина...

- Ты, вижу, его крепко недолюбливаешь.

- Их все пацаны не любят. И на нашей, и на той стороне хутора.

- Их - это еще кого-то?

- Два дружка у него закадышных. Тожеть кулацкие сынки.

- Кулацкие? - удивилась Марта. - Я слыхала, будто всех кулаков здешних выслали.

- Не всех. Эти, когда начиналось раскулачивание, прикинулись добренькими: сдали инвентарь и худобу первыми да еще и других подбивали чтоб выслужиться. Мама рассказывала. Такими, говорит, активистами стали, что куда там! А как пошел слух, что фрицы скоро и сюда достанут, так они вдруг вспомнили, что родом из казаков да еще и богатых. Надеются обратно стать господами.

- Так вслух и говорят?

- Старые пока помалкивают, но, видать, разговоры промеж себя ведут. Потому как их балбесы больно носа задрали: мы, мол, тут законные хозяева, а вы - так, безродные-иногородные.

- А как другие, тут ведь большинство - местные казаки?

- И большинство - бывшая голытьба. Эти жалеют: токо вроде жисть наладилась, а тут эти гитлеровские фашисты. А с пацанами здешними у нас никакой вражды.

- Из-за чего ж с этими враждуете?

- Мы, вобще-то, никого первыми не задирали. Но сдачи давать приходилось. За что? Ну, например, идет кто-нибудь из наших один с ерика, тащит ведро раков. Балкой. А тут они втроем. Отнимут и улов, и раколовки, да еще и отдубасят ни за что.

- У этого Лехи, заметила, глаза какие-то разные.

- На правом бельмо. И левым вроде плохо видит, потому и на войну не забрали. А опередил нас еще и знаешь, почему? На велике прикатил; на весь хутор токо у него и имеется.

- Я об этом догадывалась: видела прищепку на штанине. А почему так получилось, - после паузы продолжила она расспросы, - что у вас разные диалекты: ты говоришь хоть и не совсем грамотно, но по-русски, вернее по-городскому, а он - по украински.

- Это не украинский язык, а хохляцкий. Тут все так балакают. Я тожеть до школы балакал, но потом не захотел. Да и учительша требовала, чтобы в школе говорили токо по-городскому. Дажеть отметки снижала по русскому. И правильно делала! Ежели ты русский, то и говорить надо, как наши великие предки - Пушкин, Лермонтов, Тургенев. Ты с этим согласна?

- Конечно! Свой язык надо уважать и не коверкать.

- А вот ты на своем родном говоришь?

- У меня два родных: немецкий и русский. И обоими я владею в совершенстве.

- Насчет русского - я заметил. Правильно делаешь! - одобрил он.

- А ожина, которую мы, якобы, идем собирать, - это что?

- Разве не знаешь? - удивился он. - Малину-то хуть видела? С виду такая же ягода, токо черная и покислей.

- Андрюша, - спохватилась она, - ты же говорил, что еще "не завтракамши"! Я прихватила большущий пирог - хочешь?

- Вобще-то, - сглотнул слюну Андрей, - я точно не успел седни позавтракать... Верней, с утра есть не хотелось. Но ты ведь прихватила для летчика.

- Хватит и ему. И потом... может, еще и не понадобится, а ты впроголодь.

- Знаешь что, не накаркивай! Понадобится. Но ежли большой, то давай немного отрежем. И ты поешь, а то до вечера далеко и там будет некогда.

Пирог оказался удивительно вкусным. Да и мог ли он быть другим: из белой пшеничной муки, что на хуторе давно уже большая редкость; с яблочно-грушовой начинкой, в сладких янтарных подтеках. Пока половину уплетнули, не заметили, как и к лиману подошли.

По весне плавни переполняются вешними водами, затопляя прилегающие земли, и только к августу постепенно входят в берега. Поэтому несмотря на сушь и жару подступы к лиману обычно бывают зеленые, непролазно-буйные, цветущие. От обилия и разнообразия полевых цветов у Марты разбегались глаза - хотелось набрать букет; но было не ко времени, и она старалась не показывать, как вся эта красота ее волнует.

Вот она, ожина, - показал Андрей на грозди крупных розовых ягод. Видишь, скоко ее тут! Но спелой пока мало.

Марта сорвала несколько штук, разжевала, скривилась:

- Кислые, аж Москву видать!.. А до лодки еще далеко?

- Уже, считай, пришли. Видишь кусты белолиста? Напротив них спрятана в камыше. Токо вот бинт, кажись, еле держится.

- Покажи-ка! Вовремя предупредил. Присядем, - потребовала она.

- Осталось метров сто... может, на месте, в холодке?

Устроились в холодке. Сняв повязку и осмотрев порез, заметила:

- Ты знаешь, никаких осложнений. Я боялась худшего: все-таки на раздражимом месте. Но на всякий случай еще раз смажем йодиком и сменим повязку.

Она занялась пальцем, а ему представился случай хорошенько ее разглядеть. В прошлый раз довольно неприятно щемило и дергало в пальце, и он лишь смотрел на ее работу. Да и сидела так, что виден был разве что затылок. Тогда он отметил, что волосы у нее скорее каштановые, чем рыжие (как показалось в балке); заплетены в две косички, сложенные пополам и связанные вплетенными в них голубыми лентами. Они смешно торчали в стороны, напоминая уши ее задиристой Машки.

Теперь палец уже не болел, Марта сидела напротив и почти не поднимала глаз - рассматривай, сколько хочешь. Вообще-то на девчоночьи лица он пока что не засматривался: и неприлично, и не очень-то интересно. Разве что Варька: с нею, бывало, заключали спор, кто кого пересмотрит, не мигая; но она - соседка, вместе росли, вместе ходили в школу, пасли напару череду. Сравнивая теперь ее лицо с мартиным, нашел большую разницу не в пользу соседки, хоть та и считается первой красавицей на хуторе. Варька выглядит семнадцатилетней старухой, а Марта - первоклашкой; та - мызастая, коренастая, загорелая, эта - стройная, личико свежее, с ярким румянцем. Веснушки? Так их и немного, и они не ржавые, как показалось там, а скорей золотистые. У Варьки брови светлые, невыразительные, у Марты - тонкие, изогнутые, черные. .,

- Не туго стягиваю? - прервала она его мысли.

- Делай, чтоб держалось покрепче, а то мне добираться вброд по куширям, может соскочить. Ты пока посидишь здесь в холодке; я, когда вычерпаю воду и подгоню лодку к берегу, позову. Это самое... достань, что ты там для меня прихватила.

Когда Андрей ушел, она сняла кофту, постелила и легла навзничъ, заложив под голову сцепленные в пальцах ладошки. Жарко и душно. Солнце в зените, и даже небо кажется раскаленным. Ни малейшего ветерка, но, странное дело! Некоторые листья непрерывно трепещут, словно жара донимает и их. По нраву она разве что невидимым кузнечикам - они звонко стрекочут совсем рядом. Этот стрекот вплетается в неумолчный гам, образуемый многоголосьем обитателей лимана.