Петроний Аматуни - Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)

• Название: Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга)
• Автор: Петроний Аматуни
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

Фантастический роман-трилогия, в которую входят три повести: «Тайна Пито-Као», «Тиунэла» и «Парадокс Глебова».

---

— На острове? — усмехнулся Филипп Петрович.

— Разве вещи теряют только на Невском проспекте? — возразил профессор Егорин.

— Да, не нравится мне эта история, — резко сказал Венев. — Надо идти к островитянам!

— Или поискать, — предложил я.

— Хорошо, поищем, — подвел черту Александр Иванович. Добраться до берега на легкой надувной лодке было делом нетрудным. Кок правил, я сидел за моториста, профессор осматривал местность в бинокль, а биолог тер переносицу, стараясь припомнить, спал он на пляже или бодрствовал.

— Курс правильный, Василий Иванович? — спросил кок.

— Что? Ах да, да… разумеется. Впрочем, если вы подвернете влево градусов на сорок… Вероятно, так. Попробуем.

Александр Иванович недовольно глянул на коллегу, но промолчал.

— Здесь? — спросил Саша, разворачивая лодку бортом к берегу.

— Да-да, благодарю вас. А скажите, можно проехать вон туда, метров сто-двести?

— Проехать — нет, а проплыть можно, — все еще сохраняя спокойствие, кивнул Саша.

Через полкилометра Василий Иванович протер пенсне кусочком замши и стал уже тревожнее всматриваться к очертаниям берега.

— А что бы вы сказали, милейший кок, если бы я попросил вас проехать… нет, пройти, виноват, проплыть от нашей исходной, так сказать, точки А метров сто-двести в другую сторону?

— Пока я не дошел еще до своей точки, — с холодной любезностью ответил Перстенек, — вы можете приказывать, как вам угодно!

Профессор демонстративно молчал, а я, не желая сеять раздор, сделал вид, что меня это не касается, и стал замерять линейкой, сколько осталось горючего в маленьком, как дамская сумочка, бачке.

Нам попадалось, по крайней мере, с десяток укромных бухточек, но Василий Иванович смущенно смотрел то на скалы то на нас, то на облака.

— Уж не вверху ли вы отсыпались? — сердито спросил Александр Иванович, перехватив его взгляд.

— Во-первых, я не уверен, что мне удалось вздремнуть, — совсем смутился Василий Иванович. — Во-вторых, мне показалось, что вы немного раздражены. Между тем как только уравновешенность…

— Ну хорошо, — согласился Егорин, — допустим. Хотя я убежден, что совершенно спокоен! Но, скажите на милость: сколько мы еще будем здесь челночить? У меня уже в глазах рябит.

— Но я, ей-богу, не виноват, — пытался разрядить обстановку Гирис. — Errare humanum est.[4]

— Охотно принимаю вину на себя, — уже едко продолжал Егорин. — Охотно! Вы убедили меня, что наблюдательность — ваша стихия.

— Ур-р-ра! — закричал вдруг Перстенек. — Вижу! Мы все повернулись к берегу: в расщелине скалы на кусте висел фотоаппарат.

4

— Теперь вы должны убедиться, Александр Иванович, что я был прав. А вы пытались меня…

— Уважаемый Василий Иванович, если я и пытался, то лишь взять вину на себя из уважения к вам. И если вы сомневаетесь в моем…

— Драгоценнейший Александр Иванович, я никогда, осмелюсь вам заявить, никогда не сомневался, ибо сам отвечал вам тем же.

— Я тоже полагаю, что всегда вижу в вашем лице подлинного друга.

— Нет ничего утомительнее вежливости, — шепнул мне Саша и обратился к ученым: — А не сходить ли мне, товарищи, в этот лесок за дичью?

— Приветствую такое решение, — оживился биолог, — и прошу взять меня в компаньоны.

— Возьмите, возьмите, — поддержал Егорин, — Василий Иванович много лет занимается классификацией фауны и будет недурным помощником.

— Неплохо бы и стрелять метко, — замялся Саша.

— Вы изволите сомневаться во мне?! — воскликнул Гирис. Тут из леса вылетела большая серая птица и направилась в нашу сторону. Она летела как-то странно: не махала крыльями, а быстро-быстро покачивала ими из стороны в сторону.

— Берите ружье, — тихо сказал Саша. — Вон видите? Докажите на деле. Да быстрее же!

Странная птица, подлетев к нам, сделала крутой поворот и уже намеревалась вернуться в лес, но Василий Иванович мгновенно поймал ее на мушку, грохнул выстрел — и дичь упала на землю в каких-нибудь двадцати шагах от нас. По тому, как Василий Иванович ловко вскинул ружье и приклад сразу удобно лег в плечо, мы поняли, что трофей биолога — не случайная удача.

— Отлично! — одобрил Саша и побежал за дичью. — Василий Иванович, — позвал он из-за камня, — вот теперь сами определите, что вы убили.

Мы подошли к коку и склонились над добычей.

— Простите, — пробормотал биолог и протер пенсне замшей. — Ведь это, как видите, не птица, а бумеранг!

Мы притихли. «Дичь» переходила из рук в руки. Да, это был алюминиевый бумеранг длиной около метра и толщиной в палец. Его красиво изогнутые лопасти изрешетила картечь. На изгибе виднелось круглое стеклянное окошечко. На короткой лопасти я прочел: «Made in…», а дальше — рваное отверстие.

— Удивительно, — прошептал Егорин, — кому надо нас фотографировать? Ведь это стеклышко на изгибе — объектив фото- или киноаппарата.

Прячась за скалами, мы пробежали к лодке, запустили мотор и поплыли к вертолету — благо, что он находился влево от нас и нам не нужно было показываться тем, кто сейчас прятался в лесу.

5

Узкую длинную пленку, извлеченную из бумеранга (профессор оказался прав: там был спрятан миниатюрный фотоаппарат), проявлял Баскин, а Гирис занялся своим фотоаппаратом.

— Ну-с, — наконец услышали мы голос Алексея Алексеевича, — полюбуйтесь. Это местность на пути к вам. Это вы сами стоите, задрав головы. Момент выстрела Василия Ивановича. А это нечто более серьезное… Надо полагать, что мистеры, метнувшие бумеранг, сперва проверили свою аппаратуру контрольным включением и на пленке остался вот этот красавец.

Мы увидели на снимке незнакомца с приплюснутой головой, разительно напоминающей в профиль молодой, растущий полумесяц.

В это время в кают-компанию вошел Василий Иванович Гирис.

— Мой фотоаппарат пуст! — растерянно сказал он.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Робот опускается на дно. Шторм

— Сегодня начнем бурить, — объявил профессор Егорин. И хотя он старался всем своим видом подчеркнуть, что ничего особенного в этом нет, голос его звучал взволнованно.

На борту «Ильи Муромца» у пульта управления разгрузочно-монтажными механизмами остался один Венев. А мы во главе с Егориным, надев акваланги с маленькими радиостанциями, спустились под воду.

— Начали, — сказал Баскин.

— Открываю, — послышался в наушниках голос Венева.

В днище вертолета раздвинулись широкие, как ворота, шторки. Механические руки осторожно выдвинули веретенообразное тело батискафа, и оно повисло над зеленовато-черной бездной.

— Платформу! — скомандовал Баскин. Из трюма показался толстый диск диаметром в несколько метров с отверстием в центре. Мы начали присоединять эту массивную платформу к днищу батискафа. Позже, когда батискаф опустится вниз, платформа ляжет на дно и плотно присосется к грунту, а небольшое отверстие в ее центре станет устьем скважины. Это будет робот-бурильщик.

— Теперь я помогу вам, Алексей Алексеевич, — сказал профессор Егорин и, ловко оттолкнувшись ластами, подплыл к батискафу.

Вдвоем с Баскиным они извлекли из корпуса робота полутораметровый ультразвуковой бур и, просунув его в отверстие платформы, укрепили особым замком.

— Полдела сделано, братцы, — пыхтя объявил Баскин. — Дружней, дружней. Хозяин поднесет нам по чарочке!

— А трубу не сломаем? — забеспокоился Перстенек.

— Ну и всезнайка! — засмеялся Баскин. — Ведь наш бур соединен с прочным гибким шлангом, намотанным на барабане. Это вам, кок, не котлеты жарить! А барабан в батискафе.

Работа кончена. Осмотрели крепления — и наверх, а я сел в аквалет, приготовив к съемке киноаппарат.

Батискаф плавно опустился метров на двадцать и направился к Белой долине. Александр Иванович управлял им на расстоянии, стоя у телевизионного экрана в своей кабине.

Батискаф лег на песчаное дно, и круглая платформа почти полностью всосалась в грунт. Я представил себе, как из платформы выдвигается бур и входит своей ультразвуковой коронкой в дно Тихого океана. Вслед за буром потянулся шланг.

Ультразвуковые частоты, излучаемые им, не позволяют сжать его с боков. Мощный насос вытягивает из-под земли размельченную в порошок породу, собирающуюся снаружи шланга, а внутри бура остается керн — нетронутый столбик грунта. Батискаф уже окутался темным облачком. А скоро вода замутилась совсем. Я выключил киноаппарат и доложил профессору.

— Хорошо, возвращайтесь, — сказал он. — Погода портится, похоже на шторм.

— Я только загляну в ту пещеру, куда скрылся Мауки, — попросил я.

— Но не увлекайтесь!

На предельной скорости промчался я над Белой долиной и сразу нашел знакомый мне вход в подводную пещеру… По-видимому, небо основательно затянуло облаками: даже на глубине двадцати метров почти ничего не различаю перед собою. Пора возвращаться, но что-то неудержимо влечет меня вперед, и я решаю пройти немного вдоль берега, в сторону пролива между Отунуи и Пито-Као.