Хюберт Лампо - Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений

• Название: Дорога воспоминаний. Сборник научно-фантастических произведений
• Автор: Хюберт Лампо
• Издательство: Издательство «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1981

В сборнике представлены научно-фантастические произведения писателей Бельгии, Болгарии, Великобритании, Дании, Испании, Италии. Нидерландов, Норвегии, Польши, Румынии, Франции, Чехословакии.

---

— Вот именно, — ответил я. — Его достаточно, чтобы испарить планету средней величины.

— Фторовая бомба или унция нитроглицерина — для меня это совершенно всё равно, — сказал Рэйзин. Налив чая, он беспечно спросил: — Как ты приводишь его в действие? Надеюсь, не путём швыряния на стол?

Я ответил:

— Его невозможно взорвать — если только ты понимаешь, что такое взрыв, — без необходимых условий, которых очень трудно добиться и которые, будучи достигнуты, становятся бесполезными. Но даже если это вещество не составит ценности в качестве оружия, его можно использовать для мирных целей.

— Не морочь мне голову. Я и сам понимаю, что из бойцового петуха можно сварить цыплячий бульон. Но я хочу знать, для чего ты принёс его сюда?

Я был разочарован. На Рэйзина всё это не произвело никакого впечатления.

— Ну, ни ты, ни кто другой никогда больше не увидят фтор-80-прим. Примерно через четырнадцать часов этот кусочек, как бы ты выразился, испарится.

— Что значит — как бы я выразился? А как бы выразился ты?

— Видишь ли, — начал я объяснять, — если быть совершенно точным, то это вещество взрывается уже сейчас. Но взрывается чрезвычайно медленно. А чтобы взрыв был действительно эффективным, надо дать этому кусочку увеличиться в объёме при температуре свыше шестидесяти градусов по Фаренгейту в герметически закупоренной бомбовой оболочке объёмом по меньшей мере в десять тысяч кубических футов. При этих условиях, когда создастся нужное давление, он взорвётся. Но чтобы достичь такого давления, при котором начнёт подвергаться перестройке её атомная структура, наша бомба объёмом в десять тысяч кубических футов должна иметь оболочку толщиной по меньшей мере в два или три фута.

Рэйзин, помешивая чай, перебил:

— Это химера. Пусть он себе спокойно испаряется. Сожги свою формулу и забудь обо всём этом. Но раз уж ты его принёс — давай взглянем. — Он развернул маленький пакетик и воскликнул: — Я так и знал, что ты меня разыгрываешь!

Тут и я увидел, что внутри лежит моя записная книжка.

Я закричал:

— Святое небо! Она должна лежать на сохранении в банке! Здесь формула!

— А бомба?

— Не бомба, Рэйзин, — я ведь только что объяснял тебе, что фтор-80-прим не может сам по себе превратиться в бомбу. Проклятье! Я, наверное, оставил его в магазине.

— Он ядовитый?

— Ядовитый? Не думаю… Одну минуту, одну минуту! Я отчётливо помню — выходя из дома, я положил записную книжку в правый карман пальто, а фтор — в левый. Затем я прежде всего зашёл в кондитерскую купить этот джем и конфеты и, чтобы не слишком оттопыривался левый карман, переложил… О, всё в порядке, Рэйзин! Можно не беспокоиться. Правда, эта записная книжка не тот предмет, который я хотел бы таскать с собой. Образец находится в банке в полной безопасности. Я перепутал пакеты. Для волнения нет никаких оснований. Не хочешь ли попробовать «Усладу джентльмена»?

Но Рэйзин не разделял моего благодушия:

— Так ты оставил этот ужасный кусочек фтора в банке?

— Ну и что?

— В Морском банке?

— Да, а в чём дело?

— Я тоже пользуюсь услугами этого банка. Это самый надёжный банк во Франции. Его подвалы — слушай меня внимательно, Перфремент! — надёжно защищены от грабителей, они бомбоустойчивы, огнеупорны, и герметичны. Подвал, где находится хранилище, имеет сорок футов в длину, тридцать в ширину и десять в высоту. Это составляет объём в двенадцать тысяч кубических футов. В подвале поддерживается низкая влажность и постоянная температура в шестьдесят пять градусов по Фаренгейту. Стены подвала — из прочной стали и железобетона толщиной в три фута. Одна только дверь весит тридцать тонн, но она подогнана с такой же точностью, как пробка в медицинской склянке. Тебе всё это о чём-нибудь говорит?

— Но позволь, — воскликнул я, — позволь…

— Вот именно — позволь! Знаешь ли ты, что натворил, мой безответственный друг? Ты сумел найти для своего куска фтора-80-прим ту самую немыслимую оболочку. Это совершенно в твоём духе! Тебе никогда не приходило в голову, что бомба может быть величиной с банк? Поздравляю тебя!

Я сказал:

— Я знаком с управляющим, мсье Ле Кэ. Я немедленно с ним повидаюсь.

— Сегодня суббота. Банк уже закрыт.

— Да, знаю, но я попрошу его прийти с ключами.

— Желаю тебе успеха, — сказал Рэйзин.

Телефонный звонок на квартиру управляющего не предвещал ничего хорошего: мсье Ле Кэ уехал на уик-энд в Лафферт, в горы, миль за восемьдесят от побережья. Я стал искать такси. Но начинался карнавал, и мне ничего не удалось достать, кроме одной из тех типично французских машин, в которых практически не исправен ни один блок, но которые, подобно дешёвым будильникам, кое-как продолжают ходить, без особой точности, зато с ужасающим грохотом. И шофёр оказался неприятным малым в берете, всю дорогу он грыз неочищенную головку чеснока и кричал вам прямо в лицо, будто вы находились на расстоянии сотни ярдов.

После утомительного и зловонного путешествия, во время которого автомобиль дважды пришлось ремонтировать с помощью мотка проволоки, мы добрались до Лафферта и не без труда отыскали мсье Ле Кэ.

— Для вас — всё что угодно, — сказал он мне. — Но открыть банк? Нет, это невозможно.

— Советую вам сделать это, — сказал я угрожающе.

— Сэр Питер, — ответил он, — дело не просто в моём нежелании. Не может быть, чтобы вы не читали наш проспект. Ведь там сказано, дверь подвала имеет замок с часовым механизмом. Это означает, что после того, как замок защёлкнут и дверь заперта, никто не может её открыть, прежде чем не минует установленный отрезок времени. Поэтому ровно в 7.45 утра в понедельник — ни мгновением раньше, ни мгновением позже — я смогу открыть для вас подвал.

— Тогда, насколько я понимаю, необходимо взломать замок.

Мсье Ле Кэ рассмеялся:

— Чтобы открыть наш подвал, надо снести всю дверь. — Он говорил с явной гордостью.

— В таком случае, боюсь, придётся снести всю дверь.

— Для этого практически понадобится снести весь банк, — мсье Ле Кэ определённо считал, что я спятил.

— В таком случае, — сказал я, — не остаётся ничего другого, как снести весь банк. Разумеется, с соответствующей компенсацией. Факт остаётся фактом, но по явной оплошности, в которой я полностью признаю себя виновным, я превратил подвал вашего банка в колоссальную бомбу — бомбу, по сравнению с которой мультимегатонные бомбы — просто разбавленное водичкой молоко. Мерять помещённый мною туда фтор-80-прим в обычных мегатоннах — это всё равно, что покупать уголь миллиграммами или вино — кубическими миллиметрами.

— Один из нас сошёл с ума, — заключил Ле Кэ.

— Допустим, что бомба, сброшенная на Хиросиму, весила одну мегатонну, — продолжал я. — Теперь составим таблицу для моего фтора-80-прпм. Итак, миллион мегатонн эквивалентен одной тиранотонне. Миллион тиранотонн составляет одну безднотонну. Миллион безднотонн равен одной браматонне. А после миллиона браматопн мы имеем нечто, названное мной ультимоном, потому что это находится даже за пределами математических расчётов. Через несколько часов — а мы теряем драгоценное время в пустых разговорах, мсье Ле Кэ, — если вы не откроете свой подвал, Вселенная испытает удар мощностью в половину безднотонны. Разрешите мне, пожалуйста, воспользоваться вашим телефоном.

Итак, я связался с соответствующим отделом службы безопасности, а затем попросил министра, чьё имя я не хочу называть, быть настолько любезным, чтобы поторопиться; при этом я, конечно, сослался на нескольких ядерных экспертов — на тот случай, если моё собственное имя будет для него недостаточным. Таким образом, по прошествии двадцати минут я уже смог сообщить мсье Ле Кэ:

— Всё улажено. Армия и полиция находятся на пути сюда, так же как и несколько моих коллег. Компания, которая оборудовала ваш подвал, отправила воздушным путём в Фесс своих лучших специалистов. Мы сможем открыть ваш подвал через пару часов или около того. Я сожалею, если это причинит вам неудобство, но дело должно быть сделано, и вам придётся с этим примириться.

Ошарашенный услышанным, он мог только повторить: «Причинит неудобство?!» Но, оправившись, заключил:

— Впредь, сэр Питер Перфремент, будьте любезны устраивать свои банковские дела в другом месте!

Мне было жаль его, но для сантиментов не оставалось времени: я чувствовал, что захвачен водоворотом головокружительной активности. В сопровождении традиционного эскорта службы безопасности в Фесс были спешно доставлены четыре высокоавторитетных физика. Не без удовольствия я увидел среди них моего оппонента — Франкенбурга; он вынужден был признать, что в полемике о фторе оказался полностью сокрушён.

Само собой, прибыла целая свора полицейских — как в форме, так и переодетых в штатское, — и ещё, бог знает зачем, два врача. Один из них без конца ни к селу ни к городу болтал о фторе, обнаруженном в высокой концентрации в человеческих эмбрионах, и о его пользе для детских зубов. Кто-то из экспертов заявил, что население с окружающего неисследованную бомбу пространства должно быть удалено, потому он считал благоразумным эвакуировать Сабль-до-Фесс.