Майкл Скотт - Династия Рейкхеллов

• Название: Династия Рейкхеллов
• Автор: Майкл Скотт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-315-7

Дерзкая, захватывающая, страстная история о благородной семье судостроителей из Новой Англии, которая жила в период перемен, и об одном человеке, который осмелился поплыть на своем сказочном корабле в пугающую, прекрасную страну Китай. Этим человеком был Джонатан Рейкхелл, и его судьба изменит ход истории.

* * *

История семейства Рейкхелл, известных кораблестроителей из Новой Англии, людей одержимых мечтой и обуреваемых страстями.

История об удачливом смельчаке из этой семьи, пустившемся на своем сказочном корабле к таинственным берегам Китая.

Несмотря на все препятствия и козни врагов, герой романа Джонатан Рейкхелл хранит в сердце свою мечту и верность возлюбленной — прекрасной китаянке.

«Династия Рейкхеллов» — первая часть знаменитой тетралогии, занимающей устойчивое место в списках бестселлеров.

Майкл Уильям Скотт — создатель увлекательных семейных саг «Хроника Кентов», «Австралийцы» и серии «Фургоны идут на Запад».

---

Ему стало больно за нее и Джонатана.

Повару поручили приготовить особый обед в честь прибывшего гостя, и пока на кухне кипела работа, Чарльза проводили в главную гостиную. Ему предложили стул, как принято на Западе, но Чарльз предпочел сесть на низенький мягкий стульчик, хотя при этом ему не удалось вытянуть свои длинные ноги.

Отказавшись от обычных формальностей, которыми начинаются все беседы в Срединном царстве, Чарльз сказал:

— Я знаю, что вы хотите услышать новости о Джонатане. — По пути из Лондона в Джакарту он долго размышлял о том, что скажет, и даже отрепетировал свою речь на мостике.

Чарльз довольно долго говорил о работе Джонатана на верфи, подробно рассказав о новых клиперах, которые тот строит.

— Он уделяет все свое время работе, — сказал Чарльз совершенно искренне. — Даже по воскресным дням ходит в контору после церкви. Он идет на верфь рано утром с отцом и возвращается домой поесть только поздно вечером.

— Он здоров и счастлив? — спросила Лайцзе-лу.

— Он здоров, — прямо ответил Чарльз, — но он никогда не будет счастлив, пока вас нет рядом с ним. — Это тоже было правдой. Он решил, что ни при каких обстоятельствах он даже намекнуть не может на трагические обстоятельства в жизни его кузена или на то, что у него теперь есть сын. Только сам Джонатан мог сказать об этом Лайцзе-лу.

Пока он говорил, девушка теребила золотое кольцо, надетое на четвертый палец правой руки.

Чарльз, увидев этот жест, еще раз осознал со всей остротой, что ему необходимо быть начеку каждую минуту пребывания здесь. Если Лайцзе-лу узнала бы правду о положении Джонатана, она была бы вне себя от горя, но только сам Джонатан мог рассказать ей правду.

Обед был одним из самых вкусных, которые когда-либо приходилось пробовать Чарльзу. Он мог узнать только лишь некоторые из множества блюд, и до этой минуты ему даже не приходило в голову, как он соскучился по китайской кухне. Несмотря на все его волнения, аппетит у него был прекрасный.

Больше всего он опасался вопроса о девушке, с которой Джонатан был обручен, не представляя, что можно ответить. Он не мог сказать, что рождение сына и наследника Рейкхеллов обязало его жениться на ней, и в то же время ему не хотелось лгать. Несомненно, Лайцзе-лу хотелось узнать о Луизе, но ее чувство деликатности не позволило спрашивать о ком-либо, кроме Джонатана, и Чарльз почувствовал большое облегчение, когда понял это.

Сун Чжао выглядел постаревшим и очень уставшим, и глубокие морщины в уголках глаз и рта говорили о том, что он живет в огромном напряжении. Мисс Сара совсем не изменилась, разве что волосы чуть-чуть поседели, но она была столь же неукротимой и резкой и высказывалась тогда, когда считала нужным. Лайцзе-лу, вопросы которой со всей очевидностью говорили о том, что она глубоко любит Джонатана, вся светилась изнутри этой любовью, и была как никогда прекрасна. Нет объяснения тому, почему жизнь внезапно преподносит людям такие жестокие испытания.

Подробно рассказав о работе и жизни Джонатана, Чарльз, наконец, затронул вопрос, поднятый сэром Уильямом Эликзандером.

— Насколько я понимаю, здесь резко усилились настроения против иностранцев.

— Как это ни печально, это так, — признал Чжао. — Это распространилось на все слои общества, включая и образованных чиновников, которые уж должны соображать.

— Чем вы это объясните, сэр?

Китайский купец пожал плечами, ничего не сказав.

Лайцзе-лу опустила глаза и тоже замолчала, слышно было лишь постукивание палочек о тарелку.

А вот Сара Эплгейт отказалась быть дипломатичной.

— Это все этот Лин Цзи-сюй, — горячо воскликнула она. — Новый наместник, если вы еще не осведомлены, молодой человек. Чжао и его друзья все время говорят мне, что он прекрасный администратор и человек высоких принципов, но нет никаких сомнений, что именно он виноват в этих настроениях. В своих высказываниях он неизменно допускает отвратительные слова в адрес чужеземцев, что еще сильнее разжигает предубеждение, которое и так уже существует здесь.

— Мое мнение таково, и я уже говорила тебе об этом, Сара, что его превосходительство выступает не против всех иностранцев и не против того хорошего, что имеется в их цивилизации.

— Тогда почему он не может удержаться от нападок на нас? — резко возразила Сара.

Чжао какую-то секунду колебался, затем вновь пожал плечами.

— Это отношение может вызвать серьезные проблемы? — поинтересовался Чарльз.

— Это зависит от того, насколько ухудшится отношение к иностранцам и как отреагируют правительства западных стран, — заявил торговец.

Чарльз понял, что этот ответ ничего не значит.

— Вы полагаете, что может пострадать наша взаимовыгодная торговля?

Здесь отношение Чжао сразу переменилось, и он твердо сказал:

— Заверяю вас, что я делаю и буду продолжать делать все для того, чтобы наша внешняя торговля не прекратилась и не уменьшилась. Напротив, она должна и дальше расти. Прекращение обмена продуктами и товарами станет ударом для Запада и катастрофой для нас.

— Я лишь знаю, что война поставит меня в безвыходное положение, — сказала Сара. — Даже сейчас я не: осмеливаюсь покинуть дом, не закрыв бамбуковые занавески моего паланкина, и мне это не нравится. Я лишь надеюсь и молюсь, чтобы Джонатан успел вернуться сюда и жениться на Лайцзе-лу до начала войны. Джонатан, может, и не знает этого, но он и меня заберет в Новую Англию.

Чарльз не смог вымолвить ни слова, ведь невозможно было сказать ей, что этому плану не суждено осуществиться никогда.

— Если хотите, я приготовлю для вас каюту на «Элизабет», когда корабль прибудет сюда через несколько дней.

— На «Элизабет»? — переспросила Лайцзе-лу.

— Самый последний клипер, который Джонатан построил для меня. Я назвал его в честь моей маленькой приемной сестры.

— Вы великодушны, — сказала Сара, — но я ни за что не покину Лайцзе-лу, что бы плохое здесь ни произошло. Я скорее умру, чем оставлю ее!

Когда обед закончился, Чарльз вместе с Чжао прошел в его кабинет, чтобы обсудить вопрос о грузе.

— Я подумал, не могли бы вы изменить маршрут, когда покинете Кантон? — сказал торговец. — Я только что получил партию великолепного зеленого чая, который превосходит любой другой сорт, выращиваемый здесь или в Индонезии. Я уверен, что Джонатан смог бы сбыть его в Америке по очень высокой цене.

— В этом не может быть сомнения, господин Сун.

— Тогда, может быть, вы будете готовы вернуться в Англию через Нью-Лондон?

Чарльз быстро подсчитал в уме и сказал:

— Компания «Рейкхелл — Бойнтон» получит значительно более высокий доход, чем если бы я доставил партию шелка и фарфора в Англию. Я сделаю это, господин Сун. Тут выбирать не приходится.

Спустя некоторое время, когда он прощался с Лайцзе-лу и мисс Сарой, его вновь пригласили на обед, прежде чем он покинет Кантон. Он не мог не сожалеть об изменении своих планов, потому что теперь Джонатан с пристрастием будет расспрашивать его о Лайцзе-лу, требуя повторить все, что она сказала, слово в слово.

Когда он вернулся в Вампу, ему нечем было заняться, поскольку индонезийский экипаж уже полностью обосновался на «Молинде». В близлежащей гостинице было найдено место для его офицеров, а команду разместили в единственном общежитии для иностранных моряков. У него, однако, были собственные планы, которые, как он надеялся, осуществятся, и он пошел по знакомому переулку к зданию, где у Элис Вонг была квартира.

Как он и предполагал, Элис узнала о его возвращении в Кантон по своим каналам и уже ожидала его. Она немного похудела с тех пор, как они виделись в последний раз, но по-прежнему была исключительно привлекательна. Она была так рада видеть Чарльза, что чувства грозили захлестнуть ее.

Они предались любви с такой страстью, что Чарльз забыл и Молинду, и всех, с кем он спал с тех пор, как расстался с Элис.

Тем же вечером, после того как Элис приготовила легкую закуску, он сказал ей:

— Я собираюсь пробыть здесь неделю, а может, и две. Сюда идет клипер из Англии, и когда я получу груз для Америки, я отправлюсь на корабле туда. Как тебе нравится, если я буду здесь гостем до отплытия и оплачу свое пребывание?

— Чаррз оставаться, — сказала она. — Элис не позволить ему жить в другом месте. Но не платить!

— Да нет же, я должен заплатить и за жилье, и за твои услуги, — твердо сказал он. — Да, и кстати, — он пересек комнату и, достав небольшую коробочку из кармана своего кителя, вручил ее Элис.

Элис ахнула, когда увидела содержимое коробочки. На бархатной подушечке лежала брошь с небольшим бриллиантом в центре и цепочка.

Чарльз купил этот подарок для нее в Лондоне, и хотя он был и не очень дешевым, он не был и слишком дорогим.