Люба Штаний - Отпуск на 14 дней

• Название: Отпуск на 14 дней
• Автор: Люба Штаний
• Жанр: Фэнтези

---

Мне досталась в этой пьесе очень маленькая роль,

В ней всего четыре слова: "мы прорвёмся, мой король!"

Я спрошу тебя в антракте, скрыв под жёлтой маской боль,

"Как Вы справитесь с врагами...

Голос дрогнул, но глядя прямо в глаза единственному любимому, который теперь уже точно никогда

не станет любящим.

я ведь умер, мой король..."

И развернувшись к порталу, шагнула в свет, думая только том, чтобы держать спину и плечи

прямыми. Прощай, моё синеглазое проклятье...

ГЛАВА 24

Я люблю тебя, милый, слышишь?

Я так сильно люблю тебя,

Что дрожат и плавятся крыши

И горит под ногами трава.

В вихре огненно-ярких эмоций

Твои губы и руки - весь мир.

Я люблю тебя, милый, слышишь?

И живу, чтобы ты просто был.

Даже если уйдёшь и забудешь,

И другую к сердцу прижмёшь,

Всё равно, буду знать, что ты дышишь,

И любить, потому что живёшь.

Я люблю тебя в зной или в холод,

В темноте и в сиянии дня,

Я люблю тебя в счастье и в горе,

Даже если не любишь меня...

Перехода из Анкавима на Землю я просто не заметила. Те несколькие шагов, что разделяли с

пульсирующим пятном портала, стоили мне остатков сил и самообладания. В световое пятно шагнула

уже вслепую. Мир перед глазами плыл, лёгкие разрывались от недостатка кислорода, просто потому,

что дышать не имела права. Знала, стоит разжать сжатые до боли зубы и не удержу стона. Почему-то

казалось, что тогда, просто не смогу не то что шагнуть, даже идти, упаду на каменный пол храма

жалкой горсткой остатков гордости и самообладания.

Но я дошла, не позволив себе показать слабости. Удержала и спину, и плечи, и голову, и вопль

отчаяния, рвущий грудь. Только шагнув в свет, со свистом втянула воздух, показавшийся горьким и

оказалась в полумраке караоке-бара. Узнала его больше по знакомому запаху напольного покрытия и

звучанию льющейся из невидимых динамиков музыки. Краем сознания отметила название и автора

композиции, порадовалась, что ввиду неурочного для заведений подобного типа дневного времени,

зал пуст.

Покачнувшись на высоких шпильках, осознала, что туфли и одежда на мне те же, что были десять

дней назад. Белая узкая юбка выше колена, тёмно-синяя блузка строгого покроя из полупрозрачной

ткани. Даже верхние пуговки расстёгнуты, как и в тот вечер, даже сумочка на плече моя же... Вот так...

Всё закончилось там, где начиналось... Всё то же, вот только я сама...

Не понимая, как ещё держусь на ногах, подошла к ближайшему столику и молча опустилась на

кожаный чёрный диванчик. Даже представить себе не могла, что может быть ТАК больно...

Дрожащими, как у последней алкоголички, руками открыла сумочку и нашарила прямоугольник

мобильника. Включила и... Два десятка СМСок от Томки, четырнадцать от Илоны и пятьдесят семь от

бывшего мужа. Ноя смотрела только на дату в верхнем углу светящегося экрана. Двадцать четвёртое.

Понедельник. Ровно десять дней отпуска прошло. Сегодня одиннадцатый. Снова отключив телефон,

преувеличенно аккуратно положила на столик.

Стараясь не думать и не замечать надсадно ноющего сердца, попыталась мыслить конструктивно.

Во всём есть свои положительные стороны. Всегда. Например хорошо, что на работу только в

пятницу. Сейчас я не готова... И ещё... Глубоко вздохнув поднялась, забрала телефон и быстро пошла

к выходу мимо бара и стойки с микрофоном. Двери бесшумно открылись, повинуясь нажатию ладони

на створки.

Свет, льющийся сквозь огромные окна холла и отражающийся от поверхности десятка зеркал в

позолоченных рамах, на мгновение ослепил. Нарочитая роскошь, предназначенная в основном для

того, чтобы производить впечатление на посетителей ресторана, располагающегося на втором этаже,

после замка волчонка и храма смотрелась откровенно фальшиво.

Не глядя по сторонам, подошла к банкомату, укрытому от лишних взглядов за колоннами. Карточка

позорно дрожала и никак не желала попадать в узкую щель. Когда, наконец, аппарат с едва слышным

жужжанием проглотил кусок пластика и я с первой попытки ввела код, на экране отразилась

неприлично длинная сумма остатка по счёту. Прислонившись лбом к холодной поверхности

металлического корпуса банкомата.

И деньги перечислены... Всё. Все точки расставлены, все договорённости выполнены. Магия, чтоб

её... Теперь могу начать своё дело или бросить работу вовсе. Или устроить себе отпуск хоть на целый

год. Или шопинг? Идея показалась здравой.

Выпрямившись, сняла максимально возможную сумму, но когда чистенькие новые купюры

оказались в руках, поняла, что не могу даже просто выйти на улицу. За окнами лежал снег. Видно

было, как торопливо проходят мимо многочисленные прохожие, спеша по своим делам. Проезжали

машины. Город жил своей жизнью. Покосившись на гардеробную в противоположном конце холла, с

удивлением обнаружила своё пальто на вешалке в углу. И всё равно, не смогу сейчас... Не глядя,

затолкала внушительную пачку денег в сумочку и почти побежала в спасительный полумрак бара.

Уже внутри, подходя к столику в самом дальнем и тёмном углу, поняла, что плачу. Когда рухнула на

диван и с непонятной злостью швырнула сумку на сиденье, слёзы полились градом. Тело содрогалось

от безмолвных судорожных всхлипов. Я рыдала, как никогда в жизни и не могла остановиться,

захлёбываясь отчаянием и болью. Дура! Какая я дура! Ведь я больше никогда не увижу его. Никогда!

Жуткое слово, от которого хотелось заскулить и забиться под стол, сжавшись в комочек.

И Инара тоже больше никогда не увижу, и Валена, и вообще... За какие-то дни тот мир стал ближе и

родней чем мой собственный. Воспоминания проносились одно за другим. Каждое пронизывало

острой, почти невыносимой болью и, уходя, словно уносило часть души. Ни-ко-гда...

Но что я могла сделать? Остаться, приняв предложение Инара или Валена? И что дальше?

Настоять на том, чтобы даймоны разорвать малейшую связь с Нагивом? Но ведь они друзья и, раз уж

пошли вместе с ним в Анкавим, друзья настоящие. Просто жить, осознавая, что где-то совсем рядом

синеглазое проклятье обнимает другую? Что ревнует её, а не меня? Что другой шепчет "данари"

голосом, от которого всё внутри расплывается знойным маревом и всё вокруг, кроме близости его

одного, теряет очертания и смысл? Что... как бы я смогла жить? Здесь, вдали от него и в

невозможности изменить это, будет проще. Тут хотя бы есть шанс снова стать собой. Просто буду

знать, что и такое бывает. Просто....

И всё равно, от мысли, что не увижу больше лукавой чуть кривоватой усмешки на чётко очерченных

губах, не утону в синеве его взгляда, не почувствую сильные руки на плечах, не почувствую его запах,

не смогу коснуться его кожи... дыхание перехватывало и тело скручивало судорогой отчаяния.

- Я могу чем-то вам помочь?

На стол передо мной легла коробочка салфеток и я попыталась рассмотреть подошедшего. Смахнув

слёзы попыталась улыбнуться. Вышло не слишком достоверно, но зато память активировалась.

Кажется, этого мальчика я знаю. Он тут уже несколько месяцев барменом работает. Помнится, в

дополнение тёмно-русым волосам идёт ещё квадратный подбородок и серо-голубые глаза. Хороший

мальчик. Всегда вежливый и аккуратный. Только конкретно сейчас, лица его я практически не видела

из-за слёз.

- Нет, спасибо. - Отрицательно качнув головой, выдавила я, удивляясь ровному звучанию

собственного голоса. - Если нужно сделать заказ, принесите что-нибудь на своё выбор, пожалуйста. -

Не глядя вытащила из сумки пару тысячных бумажек и выложила на стол.

- Может. . - Парень, кажется, его Славой зовут, неуверенно подошёл ближе. - Может вам кому-то

позвонить нужно? Если хотите, я могу принести телефон.

- Нет, спасибо. - Чувствуя, что постепенно начинаю приходить в себя отозвалась благодарно. - Хотя,

если есть, принесите сигарет и пепельницу. Мне просто нужно побыть одной.

Кивнув, парень молча ушёл, не взяв денег. Через полминуты передо мной уже стояла исходящая

ароматом кофе белая чашечка. Пепельница, зажигалка и пачка ультратонких сигарет легли рядом.

- За счёт заведения. - Тихо произнёс бармен, когда я попыталась подвинуть ему купюры. - Если что-

то понадобиться, зовите. Рад буду помочь. - И, замявшись на секунду, добавил, прежде чем

стремительно удалиться за стойку. - Я вас помню. Когда вы у нас поёте, весь незанятый персонал в

баре ошивается.

Мальчик ушёл, а я просто окаменела, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу. Спазм, сжавший

горло, помог не завыть в голос. Что со мной? До чего я дожила? Благотворительность и жалость