Станислав Гагарин - Память крови

• Название: Память крови
• Автор: Станислав Гагарин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1979

Историческая повесть о трагическом периоде борьбы русского народа с несметными ордами хана Батыя.

---

Бату-хан встретил Барчака ласково, и половец пал духом, такое начало не предвещало ничего доброго.

— Расскажи нам, хан Барчак, что произошло в ту ночь, когда ты потерял всех своих людей и наши воины погибли тоже, — сказал Бату-хан. — Мы хотим знать все подробности.

Барчак рассказал.

— Так кто были эти неизвестные? — спросил Бату-хан.

— Руссы, — ответил Барчак. — Конечно, руссы!

— Но откуда взяться сильному войску руссов в разоренной стране?

— Повелитель Вселенной, — сказал Барчак, — руссов не так уж много. Но если их ведет в бой тот человек, то сила каждого удесятеряется.

— Какой человек?

— Мне кажется, я узнал его голос.

— Кто же он?

— Евпатий Коловрат.

— Коловрат?

— Да, Повелитель Вселенной. Еще в первую встречу с тобой я говорил, что это мой смертельный враг. Воевода Коловрат со своей дружиной держал полуденную границу Рязанского княжества, и горько бывало там половцам. Это страшной силы человек.

— Но откуда он взялся? — спросил Бату-хан. — И где был раньше?

— Позволь мне молвить слово. Повелитель Вселенной, — произнес Глеб, выступив вперед. — Недавно удалось узнать об этом человеке. Евпатий Коловрат — рязанский воевода, князем Юрием был послан в Чернигов за подмогой. Вернулся, когда пала Рязань. Сейчас у Евпатия дружина небольшая. Да ведь он у себя дома… Ну, и храбры его воины до безумия. Одержимые они, великий Бату-хан, им нечего больше терять.

Замолчал «исадский душегуб», опустил голову. Не произнес ни слова и молодой монгол. Он перестал теребить бороду, насупившись, смотрел в пол. Молчание затянулось, но никто бы не посмел и шелохнуться, пока не заговорит Бату-хан.

— Трусы все! — вскричал он вдруг. — Надо изловить его и доставить в мой шатер!

Сыбудай решил, что пора вмешаться, и приблизился к Бату-хану.

— С этим человеком надо быть осторожным, мой Повелитель, — заговорил он. — Пусть дружина его мала, но он воюет с нами по-новому: он бьет нас и уходит сразу, не ждет ответного удара. А урон от него большой. Наши люди теперь в вечном страхе. Воины стали бояться ночи! Выслушай, Повелитель, князя Глеба. Ему есть о чем тебя известить.

— Не хитро мое слово, — сказал Глеб, — знаю я, каков характер воеводы Коловрата. Надо послать к нему гонцов от твоего имени, Повелитель Вселенной, обвинить рязанского воеводу в трусости.

— Как ты сказал?

— Надо обвинить его в трусости. Мол, он нападает только на спящих и безоружных, на малочисленную охрану обозов, на отставшие от главного войска отряды. На большее не достает храбрости. А коли действительно такой богатырь, как нам рассказывают, то пусть примет вызов на честный бой с любым воином. Пусть кто-нибудь из твоих батыров, Повелитель, вызовет Коловрата на поединок.

— Затея мне нравится, князь Глеб, — сказал Бату-хан. — Хостоврул!

— Здесь я, Повелитель, — отозвался из толпы грубый голос, и, расталкивая остальных локтями, вперед вышел здоровенный монгол, шурин Бату-хана.

— Ты бросишь вызов русскому богатырю!

Хостоврул пожал мощными покатыми плечами.

— Отчего же не подраться с руссом, — сказал он, и улыбка растянула еще больше его плоское лицо. — Давно я не развлекался…

— Вот и хорошо, — засмеялся Бату-хан. — Сыбудай, готовь посланцев к Коловрату. Его еще сыскать как-то нужно. Идите все прочь! Хан Барчак, я возвращаю тебе свою милость, можешь принять новую сотню. А ты, князь Глеб, останься. Мне надо поговорить с тобой еще кое о чем…

Ярко светило солнце.

По обеим сторонам Клязьмы вытянулись друг против друга рати. На левом, где раскинулась подале от берега деревня Покров, стояло татарское войско. Бату-хан расположился в походном шатре на возвышенье, чтобы получше разглядеть поединок шурина с Коловратом. На правом, поближе к лесу, за которым шли губительные мшары вплоть до озера Светец, расположилась русская дружина, малая числом, но великая в своем стремлении отомстить врагу.

Рязанцы сами выбрали такое место. Хитрый расчет был у сотника Ивана. Он же выступил против намерения Евпатия сразиться в открытом бою с татарским богатырем, видел в сем ловушку и обман. Но убедить Коловрата не сумел, воевода был вне себя от обвинений в трусости, хотел кровью врага смыть позорное оскорбление.

Сотник Иван долго с воеводой не спорил. Он верил в Евпатия Коловрата, что тот справится с любым богатырем. Только б не заманили, не схитрили татары… Надо и сотнику Ивану голову поломать, учинить врагу русскую хитрость.

Не знал Иван, что ловушку для них готовит тоже рязанец, которому ведомы повадки и премудрые затеи бывших своих земляков. И уже заранее он посылает отряды занять такие места, чтоб отрезать рязанской дружине путь к лесу, куда и собрался сотник Иван заманить проклятых татар.

А по указанию Сыбудая китайские умельцы спешили установить стенобитные орудия. Покривился Бату-хан, услыхав, что против людей готовятся орудия, коими разбивает он стены городов, но спорить с одноглазым полководцем не стал. Мудрость Сыбудая порой непонятна, но доверять наставнику можно и нужно.

Чист, незапятнан, неиспещрен следами был снег, покрывший лед на реке Клязьме.

Завыли татарские трубы от того места, где впадала в Клязьму небольшая речушка Вольга.

— Вызывают тебя, Евпатий, — сказал Иван.

— Пусть повоют, — ответил Коловрат. — Мне еще последнее слово надо сказать братьям.

Он повернулся к дружине.

— Рязанцы! — крикнул Коловрат. — Не станем расходовать силушку на говоренье слов, пускай и добрых… Наше слово будет коротким: смерть проклятой орде! Одолею я подлого татарина — все, как один, на врага!

Снова завыли трубы.

— Вишь, торопятся! — усмехнулся Коловрат. — А сейчас… — Воевода поднял руку. — Отче наш, — сказал он.

— Отче наш, сущий на небесах! — прокатилось по дружине.

На лед реки выехал с гиканьем Хостоврул.

— Во имя отца и сына, — возвысил голос Коловрат, — и святого духа!

— Аминь! — выдохнули рязанцы. И в тот же миг конь вынес Евпатия навстречу Хостоврулу.

Одобрив затею сотника заманить татар в болото, Коловрат понимал, что бой ему следует закончить скоро, неожиданно, чтобы ошеломить орду.

Он с маху пролетел мимо Хостоврула, тот не успел взмахнуть даже саблей. Коловрат развернул коня и стал сходиться с насторожившимся монголом, держа в правой руке меч и создавая впечатление, будто не решается сойтись рывком, трусит очертя голову броситься на противника.

Хостоврул привстал в седле, дико заверещал и рванулся вперед.

И вот они сшиблись. Монгол резко посунулся вправо, изогнулся, рванул коня и оказался сбоку от Коловрата, к его левой руке, теперь рубить Евпатию было несподручно.

Батыев шурин взмахнул рукой, сверкнула кривая сабля, клинок метнулся к незащищенной шее Коловрата, чтобы снести голову напрочь. Но перекинулся тяжелый меч Евпатия в его левую руку, а владел ею воевода так же отменно, как и правой. С лязгом ударила сабля Хостоврула о подставленный вовремя меч Коловрата. Встречный удар был так силен, что знаменитый заморский клинок монгола не выдержал и переломился.

И тут, поворотив коня, Евпатий вознес обеими руками меч, кованный в Кузнечной слободе, что была в славном граде Рязани, и обрушил его на Хостоврула. Это был страшный удар. О нем знали и боялись его.

Коловрат метил в основание шеи, наискосок. Тяжелый удар развалил богатыря Хостоврула, словно раздался в стороны чурбан под колуном.

Протяжный стон, перешедший в рев, прокатился над ратным полем. Конь Хостоврула уносил страшную ношу, а Коловрат, вращая в воздухе окровавленным мечом, увлек свою дружину на татар.

Ошеломленная страшной гибелью Хостоврула, орда недвижно стояла на левом берегу Клязьмы. Евпатий Коловрат поднял коня на дыбы, поворотил его вправо и поскакал вниз по течению реки, выжидая, когда сольется с ним дружина. В бою держаться им надо кучнее, так внушали они с сотником Иваном воинам-рязанцам.

Шатер Бату-хана стоял по левую сейчас руку Коловрата, к нему и мыслил воевода повести дружину.

Пронзительная тишина, что воцарилась в окруженье Повелителя Вселенной, нарушилась вдруг тоненьким воем-плачем. Это выл Бату-хан. Он раскачивался из стороны в сторону, не отрывая глаз от скачущего по льду Клязьмы коня Хостоврула. Это продолжалось недолго, но темникам и мурзам, окружавшим Повелителя Вселенной, долго чудился этот вой по ночам…

— А-а-а! — закричал вдруг Бату-хан и принялся размахивать руками.

И это не были жесты отчаяния или ярости.

Взмах рукой — пошла на лед реки правая тьма. Еще взмах — новая волна воинов несется навстречу рязанцам. Кривой Сыбудай одобрительно скалит зубы: он доволен молодым полководцем. Как быстро тот овладел собой, успев и достойно поскорбеть о погибшем родиче, батыре Хостовруле…