Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

• Название: Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]
• Автор: Артур Кларк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5 — 82840002 — 9

Всемирно известный фантаст А. Кларк, лауреат литературной премии «Хьюго», в романе «Город и звезды» рассматривает различные варианты развития человечества, в частности, технократический. Такой путь может привести не только к отчуждению личности, но и к замкнутости всей цивилизации. Поиск выхода из тупика — вот основной лейтмотив произведения.

В романе «Свидание с Рамой» земляне встречают инопланетный космический корабль. Исследование его рождает немало загадок. И самая главная из них — о цивилизации, пославшей «летающую тарелку». Как шел поиск? Автор в увлекательной форме знакомит читателя со всеми перипетиями установления истины.

---

На протяжении ранней стадии исторического развития человечество извергло из своей среды неисчислимое количество всякого рода пророков, ясновидцев, мессий и евангелистов, которые убеждали своих последователей и себя, что тайны Вселенной открыты им одним и никому больше. Кое-кому из них случалось основать религии, которые ухитрились выжить в течение многих поколений и оказали влияние на миллиарды людей. Другие забыли еще до их смерти.

Расцвет науки, которая с непреложной регулярностью отвергала космогонические построения этих болтунов и дарила людям чудеса, о которых ясновидцы и мессии и помыслить-то были не в состоянии, в конце концов не оставлял от всех этих верований камня на камне. Наука не уничтожила благоговейного изумления, почтения и сознания своей незначительности, испытываемого всеми разумными существами, когда они размышляют о необъятности Вселенной. Но она ослабила, а потом и вообще отбросила в небытие бесчисленные религии, каждая из которых с невероятным высокомерием провозглашала, что именно она является провозвестницей истины.

И все же, хотя изолированным культам уже никогда не суждено было обладать какой-то реальной властью, как только человечество в целом достигло самого элементарного уровня цивилизованности, они все же время от времени появлялись на протяжении многих столетий, и, как бы фантастически ни звучали их неумные символы веры, привлечь какое-то число последователей им все же удавалось. В особенности они процветали в периоды неразберихи и беспорядка, и было совсем неудивительно, что и Переходные Столетия стали свидетелями вспышки иррационального.

Так вот, этот Мастер, даже если он был изгнан из своего собственного мира, вовсе не покинул его этаким сиротой-сиротинушкой. Семь Солнц являлись центром галактической власти и науки, а он, должно быть, имел очень влиятельных друзей. Он бежал на маленьком скоростном корабле, о котором поговаривали, что это был самый быстрый космический корабль из когда-либо построенных. И еще он прихватил с собой в изгнание самый совершенный продукт галактической науки — робота, который, спустя столько времени, всплыл неизвестно откуда перед изумленными Олвином и Хилваром у Шалмирейна.

Никто так до конца и не исчерпал все таланты и функции этой машины. В сущности, робот до некоторой степени стал вторым «Я» Мастера. И, не будь его, вера в «Великих», по всей вероятности, благополучно почила бы после смерти Мастера. Вдвоем они довольно продолжительное время блуждали зигзагообразным курсом среди звездных облаков, и курс этот привел их — ясно, что не случайно, — назад, к тому миру, из которого вышли предки Мастера.

В чем, собственно, состоял смысл догмы Мастера, ни Олвин, ни Хилвар так и не смогли разобраться. Огромный полип отчаянно старался посвятить их в суть дела, но многие из его слов не содержали ровно никакого смысла и, кроме того, у него была привычка повторять предложения и даже целые пассажи в такой стремительной и совершенно механической манере, что за мыслью невозможно было уследить. И вскоре Хилвар приложил все силы, чтобы увести разговор от этих топких теологических болот и сосредоточиться на достоверных фактах.

Мастер и горстка его самых верных адептов прибыли на Землю в те дни, которые предшествовали падению городов, а порт Диаспара еще был открыт для пришельцев из других звездных систем. Была ли догма Мастера принята на Земле с терпимостью, оставалось неясным. Но, по крайней мере, она не встретила бурной оппозиции, и после долгих блужданий эти фанатики нашли себе окончательное пристанище среди лесов и гор Лиза.

На закате своей долгой жизни Мастер вновь обратил мысли к дому, из которого был изгнан, и попросил вынести его из помещения на воздух, чтобы он мог смотреть на звезды. Теряя последние силы, он подождал восхода Семи Солнц и под самый занавес жизни набормотал еще много такого, что должно было в будущем вызвать к существованию новые груды книг с толкованиями. Снова и снова он распространялся о «Великих», которые сейчас временно покинули эту Вселенную, но которые в один прекрасный день, несомненно, вернутся, и обязал своих фанатиков приветствовать их по возвращении. Это были его последние более или менее разумные слова. После этого он уже не отдавал себе отчета в окружающем, но перед самым концом произнес еще одну фразу, которая пережила столетия, гвоздем засев в головах тех, кому довелось ее услышать: «Как славно смотреть на цветные тени на планетах Вечного Света!» После чего и умер.

По смерти Мастера многие из его последователей плюнули на догму, но кое-кто остался ей верен. По мере того, как проходили столетия, она все усложнялась. Сначала верили, что эти «Великие», кем бы они ни были, скоро вернутся, но время шло и надежда на это все тускнела и тускнела. В этом месте рассказ полипа стал очень путаным — похоже было, что правда и мифы переплелись уже нерасторжимо.

Огромный полип стал последним учеником Мастера по весьма тривиальной причине: он был бессмертен. Миллиарды индивидуальных клеток, из которых состояло его тело, естественно, умирали, но прежде чем этому произойти, они воспроизводили себе подобных. Через длительные интервалы чудище распадалось на мириады клеток, которые начинали жить автономно и размножались делением, если окружающая среда оказывалась для них подходящей. В такие периоды полип уже не существовал как разумное существо-единство. В должное время какая-то загадочная биологическая сила снова собирала вместе рассеянные компоненты огромного тела и полип начинал новый цикл существования.

Вера в «Великих» на ее поздних стадиях стала отождествляться с поклонением Семи Солнцам. «Великие» упрямо отказывались появляться, и были сделаны попытки послать сигналы на их далекую родину. Уже и в незапамятные времена эта сигнализация стала всего лишь бессмысленным ритуалом, а теперь ею занималось животное, да еще робот, не умевший забывать.

…Когда непостижимо древний голос затих в спокойном воздухе, Олвин понял, что охвачен жалостью. Преданность не к месту, верность, от которой никому не было никакого проку, в то время, как многочисленные солнца и планеты рождались и умирали… — он никогда не поверил бы такой истории, если бы непреложные свидетельства в ее пользу не находились у него перед глазами. Собственное невежество сильнее, чем когда-либо прежде, опечалило его. На некоторое время для него высветили крохотный кусочек прошлого, но теперь тьма снова сомкнулась.

История Вселенной должна состоять из массы таких вот несвязанных ниточек, и никто не мог бы сказать, какая из них важна, а какая — тривиальна. Фантастическая легенда о Мастере и «Великих» была, по-видимому, просто еще одной из бесчисленных легенд, которые каким-то странным образом сохранились с Начала. И все же само существование огромного полипа и каменно молчаливого робота не позволяло Олвину отбросить всю эту историю как просто волшебную сказку, построенную на самообмане и чистом безумии.

Его интересовала связь между роботом и полипом, между этими двумя сущностями, которые, отличаясь друг от друга по всем статьям, на протяжении целых эпох поддерживали свое невероятное партнерство. Почему-то ему верилось, что из этих двоих робот был более важен. Он был наперсником Мастера и, должно быть, до сих пор хранил все его секреты.

Олвин кинул взгляд на таинственную машину, которая по-прежнему пристально его разглядывала.

— Почему твой робот не хочет с нами разговаривать? — обратился он к полипу, когда Хилвар на какую-то секунду замешкался с очередным вопросом. В ответ он услышал именно то, что почти ожидал услышать:

— Мастер не желал, чтобы робот говорил с любым другим голосом, а голос самого Мастера теперь молчит…

— Но тебе-то он станет повиноваться?

— Да. Мастер оставил его в нашем распоряжении. Мы видим его глазами, куда бы он ни направился. Он наблюдает за механизмами, которые поддерживают существование этого озера, содержит его воду в чистоте. И все же будет правильнее назвать его нашим партнером, а не слугой…

Над этим Олвин задумался. Некая идея, совсем еще туманная, полуоформившаяся, стала зарождаться в его мозгу.

— Уверены ли вы, — медленно выговаривая слова, обратился он к полипу, хотя адресовался и к роботу, — что, оставаясь здесь, вы в самом деле исполняете волю Мастера? Ведь он хотел, чтобы мир узнал о его учении, а пока вы скрываетесь здесь, в Шалмирейне, оно было утеряно… Мы нашли вас по чистой случайности, а ведь могут быть многие другие, кто хотел бы услышать о Великих…

Хилвар метнул на него быстрый взгляд. Он не понял намерения Олвина. Полип же, казалось, взволновался, и ритмичная пульсация его дыхательных органов дала мгновенный сбой. Затем последовал ответ — голосом далеко не бесстрастным:

— Мы обсуждали эту проблему много лет. Но мы не можем покинуть Шалмирейн, поэтому мир сам должен прийти к нам, какого бы времени это ни потребовало…