Игорь Кром - Самая страшная книга 2015

• Название: Самая страшная книга 2015
• Автор: Игорь Кром
• Издательство: ИП Парфенов М. С.
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015

Еще больше. Еще лучше. Еще страшнее. Каждая антология проекта «Самая страшная книга» — уникальна. Каждый том предлагает читателю знакомство с жанром ужасов во всем его современном многоцветии. Если вы не читали «Самую страшную книгу», значит, вы не знаете русского хоррора. Традиционно пугающие сюжеты, места, образы — и новые находки в извечном царстве кошмаров. Истории, способные вызвать дрожь. Эти рассказы отбирали не «всеведущие знатоки», а обычные читатели — разного пола, возраста, с разными вкусами и предпочтениями. Из четырех сотен произведений на этот раз было выбрано двадцать пять. Самых лучших. Самых интересных. Самых страшных. «Сиквел» успешной хоррор-антологии «Самая страшная книга 2014».

---

- А директор? – спросил Стас.

- Он попал под горячую руку. Сначала взялись за дядю Егора, ведь это он проводил сеанс, на котором меня убили. Но у него было какое-то алиби на момент смерти. Поэтому взяли директора. А когда нашли остальных мальчишек, выяснилось, что все они учились в одной школе, тогда директору уже было не выкрутиться. Правосудию все равно, кого наказывать. Главное, что убийства прекратились.

Она замолчала, ласково перебирая тонкими пальцами волосы Стаса.

- Я видел дядю Егора.

- Такой же мечтатель, как и мы с тобой. Вечный киноман и кинолюб. Ждет неприкаянные души и продает им билеты на последние сеансы.

- Я тоже, получается, пришел на последний сеанс?

Наташка спросила:

- А ты сам как думаешь? Ты же приехал. Бросил все и приехал.

- Было бы что бросать.

- И ты ведь сразу поверил…

- Не забывал ни на секунду…

Он осмотрел игровой зал – телевизоры, приставки, желтые картриджи, которыми была забита сетчатая коробка из-под мусора. Где-то на столе валялись пакетики «Юпи» - много виноградного сока с характерным привкусом на нёбе.

- Я бы остался с тобой навсегда, - решил Стас.

Какая же все-таки Наташка молодая и красивая. Он снова залюбовался легкой прозрачностью ее кожи, тонкими чертами лица, изящностью ее движений. Немного сбивала с толку дыра в рубашке на уровне груди – дыра с лохматыми краями.

- Давай пройдем тот проклятый уровень в «Чипе и Дейле»? – предложила Наташка. – А потом вернемся в зал и досмотрим «Еву-разрушительницу». Фильм полная чушь, но интересно, чем закончится.

- Всегда готов.

Что-то кольнуло сердце Стаса, когда он садился у стены. Наверное, это игла любви. Та самая, о которой он мечтал много-много лет.

Наташка села рядом, протянула второй джойстик.

Спустя мгновение они увлеченно играли, не обращая внимания на выбитые окна, на осколки стекол, лужи, мусор, грязных бомжей, спящих в углу, на то, как в рваную крышу заглядывает луна, на висящую на одной петле дверь, куски кирпичей на полу, разбитые телевизоры и горы пивных банок.

Двое были счастливы и связаны этим странным словом – навсегда.

БОНУСЫ

Благословенная тишина (Парфенов М. С.)

Один мой друг, имя которого я здесь называть не буду, и вскоре вы поймете почему, служил в органах правопорядка, а точнее – в «убойном» отделе милиции. Был он там не то что за главного, но и не в рядовых сотрудниках ходил. При этом человек он характера самого серьезного, к глупым шуткам не склонный, что позволяло мне всегда и во всем доверять ему, что бы он мне не рассказывал.

Однажды этот мой приятель пришел ко мне, не то что б с официальным визитом, а скорее по старой привычке. Каждый из нас, двух одиноких холостяков, мог зайти к другому в любое время дня и ночи просто так, без предупреждения, узнать как дела и перекинуться парой ничего не значащих фраз. 199.. год, политические и финансовые бомбы взрывались одна за другой, мир был грязен и пах падалью, как заваленная отходами подворотня. Персональный компьютер считался роскошью (лично я пользовался печатной машинкой), а словечки «вай-фай» и «мобильник» еще не успели войти в обывательский лексикон. Зато люди чаще заглядывали друг к другу в гости и предпочитали живое общение кривому зеркалу онлайна.

В тот день друг мой выглядел мрачнее обычного, даже лицом бледен, а под глазами – синеватые пятна, словно несколько суток век не смыкал. Мы прошли с ним на кухню, где я налил ему и себе горячего крепкого чаю и поинтересовался: «Неважно выглядишь. Может, случилось что?»

Сначала он не ответил. Лишь молча пригубил ароматной жидкости, грея ладони о стенки кружки, хотя на дворе уже вовсю зеленела листва деревьев, а ласковое весеннее солнце в полной мере одаривало улицы теплом. Посидев так какое-то время, он спросил вдруг, нет ли у меня чего покрепче (хотя мы с ним редко когда выпивали вместе, у каждого были дела, работа, да и ни я, ни он спиртным особо не увлекались). А потом, когда я достал из буфета припасенную еще с новогодних праздников бутылочку коньяка и пару граненых стаканов, он сказал:

- Знаешь, хочу тебе одну вещь передать. Мне от нее плохо становится, если читать начинаю, а тебе, как писателю-детективщику, может и пригодится.

Заинтересовавшись – что это за «вещь» такая, что от нее вполне себе опытному милиционеру плохо становится? – я присел напротив и выжидающе посмотрел на гостя.

- С неделю назад поймали мы одного… душегуба, - продолжил он. – Правда, что душегуба, по-другому не скажешь! Совершенно сумасшедший оказался. Нам в контору позвонил кто-то, увидев поутру голого мужика – представляешь? – во дворе жилой пятиэтажки.

- Ну, мало ли психов развелось…

- Погоди. Он не только голый был, но и с ног до головы, буквально весь покрыт кровью. Причем не своей.

- Ого!

- Вот тебе и «ого»… Приехали за ним, чтоб в участок забрать, а он, знаешь, улыбается этак... странно-странно. Вообрази картинку, писака, – утро, солнышко встает, птички на деревьях чирикают, а тут во дворе, под окнами жилого дома стоит окровавленный голый мужик и улыбается, как ребенок.

- Готика какая-то.

- Она самая! В общем, на вопросы он не отвечает, почему голый и чья на нем кровь молчит. Однако подсуетилась там поблизости бабка из местных, да и говорит: так, мол, и так, ночью какой-то шум со стороны гаражей слыхала. Рядом с тем домом, чуть на отшибе, гаражи стоят, обычные такие коробки из битого кирпича. А бабка, значит, ночью плохо спит, им такое свойственно, вот и услышала – то ли крик, то ли скрип...

- И что дальше-то?

- А дальше что… - тут товарищ мой непередаваемо тяжело вздохнул и одним махом выпил весь свой стакан, и только потом, даже не поморщившись, продолжил:

- Стали гаражи обследовать. Долго искать не пришлось, от одного, с краю, воняло натурально как из выгребной ямы. А внутри…

- Ну?!

- Вот это я тебе рассказывать не буду, - покачал он головой. – Извини. Не могу просто. Скажу только, в нашей бригаде много народу старой закалки, всякое повидавших, а только вся бригада дружно рыгала куда попало, такая вот пещера, мать его, Али-бабы нам открылась.

С этими словами он вытащил из-за пазухи простой прозрачный целлофановый пакет, в который были завернуты какие-то бумаги.

- Это мы в гараже нашли. Записи того ненормального… Ты почитай, только будь готов морально: он там много чего понаписал, рассуждения всякие. То ж «мыслитель» оказался, навроде тебя. Философ, блин.

Я было хотел тут же развернуть целлофан и начать чтение, но приятель меня остановил:

- Подожди! При мне – не надо. – Он поднялся. – Пойду… Как уйду – тогда читай, если очень уж любопытно. Только мне потом ничего не говори, ладно? Я тебе эти записки оставляю, чтобы выкинуть из головы хоть на какое-то время. А то спать нормально не могу… А на той неделе я их заберу, они для следствия некоторую ценность представляют.

С этим он меня и покинул.

Я же, изучив предмет разговора, передаю его вам, как есть, без каких-либо исправлений в тексте. Написано местами, быть может, немного сбивчиво, но в целом грамотно и, к сожалению, по большей части совершенно ясным и понятным языком. К сожалению потому, что, наверное, лучше бы половину написанного оказалось невозможно понять… Впрочем, судите сами:

«Никто не знает, что такое настоящее удовольствие. Я спрашивал об этом у разных людей – умных и глупых – кто говорил одно, кто другое, но не один из ответов нельзя назвать удовлетворяющим. А гложущая меня мысль, идея, слишком необычна, чтобы я мог поделиться ею с кем-либо. По крайней мере, в разговоре. Возможно, на бумаге лучше получится? Лишь бы эти записи не попались на глаза моей «благоверной» или, еще хуже, нашему мальчишке! Впрочем, он вечно во дворе, а она или на работе, или с подругами, так что времени для того, чтобы изложить свои мысли и наблюдения, а потом припрятать куда подальше, до следующего удобного случая, у меня будет вполне достаточно.

В детстве я стал свидетелем одного ужасного случая. Мы с друзьями играли на улице, а рядом нерадивая мамаша, переходя с детской коляской дорогу у поворота, попала под грузовик. Водитель не видел пешехода, дамочка оказалась в «слепой зоне», тронулся с места на «зеленый»... Коляска — в смятку, а бабешка осталась жива. Но голосила страшно, на всю улицу.

Конечно, сбежались прохожие, соседи. Женщина выла, сидя прям на дороге в луже крови и еще чего-то и водила руками, будто пытаясь собрать коляску и то, что было в ней, как какой-нибудь детский развивающий конструктор. Пока приехала «скорая», менты, вокруг дурочки уже толпа собралась. Был в той толпе и мой отец. Помню, я, подталкиваемый любопытством, попробовал сунуться туда, поближе к месту разыгравшейся драмы. И в сонме возбужденных голосов услышал знакомый отцовский рык: «Да заткнись ты уже наконец, идиотка!». А кто-то — должно быть, тетя Галя из соседнего подъезда, ответила: «А если б это твоя жена была, а, малахольный?». Потом взрослые заметили меня, вытолкали взашей из толпы и что там дальше творилось, я уже не знаю. Но в памяти почему-то отложилась вот эта маленькая сценка: шумные люди, разгневанный отец, воющая белугой молодая мамаша... и риторический тот вопрос, о жене.