Коллектив авторов - Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей

• Название: Художественная культура русского зарубежья. 1917–1939. Сборник статей
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91674-012-7

Сборник посвящен актуальной и малоисследованной теме – искусству и культуре русского зарубежья в период между двумя мировыми войнами. Книга имеет комплексный характер, в ней рассматривается широкий круг проблем, связанных с творчеством живописцев, графиков, скульпторов, архитекторов, режиссеров, актеров, драматургов, хореографов, композиторов, музыкантов, критиков, деятелей культуры, работавших в 1910–1930-е годы. Авторы стремятся осветить новые аспекты творчества крупных мастеров русского зарубежья, а также вводят в научный обиход целый ряд малоизвестных имен. Книга предназначена для специалистов и широкого гуманитарного читателя.

---

То, как Репин претворил давно и хорошо известные всем сюжеты, пожалуй, не имеет прямых аналогий в истории искусства. Прежде всего, в картинах Репина действуют живые люди. Вот как описала дочь Репина Вера Ильинична картину «Неверие Фомы»: «Вечер, много свечей, все ученики со свечами… Огни свечей отражаются в их глазах. Женщина со светильником радостно кричит. Христос стоит посредине и показывает свои руки Фоме, который, красный, отвернулся, опустив голову и закрывая лицо руками: ему совестно»[249]. Картина теперь уже хорошо известна, потому что она, через антиквариат, вернулась в Россию. Но и по описанию, сделанному еще до переделки картины, ясно, что Репиным психологически остро воспроизведена бытовая сцена, когда среди хорошо знавших его людей появился человек, которого все считали погибшим, и этот чудом воскресший должен еще доказать, что это именно он.

Еще более смело представил Репин евангельский сюжет в картине «Голгофа». Он изобразил Голгофу без… Христа! В предрассветном тумане видны только два стоящих креста с телами разбойников, третий крест повержен на землю и лежит тут же. Он пуст, но по надписи на прибитой дощечке можно догадаться, что на нем был распят Христос. На месте казни лужи крови, которую лижут собаки. Людей не видно, кругом туман и пустота. Только в глубине справа неясно темнеет вход в гробницу Никодима, из которой пронзительной точкой светит лампада. Картина большая, ее размеры 215 на 170 сантиметров. Находится она в музее Принстонского университета в Америке. Те, кому довелось увидеть это полотно в мастерской художника, свидетельствовали, что оно производило очень сильное впечатление, и не только сюжетом, но и качеством живописи.

Не менее интересно было и «Утро воскресенья». По словам Репина, ему хотелось изобразить радость воскресшего. Опять художник обратился к реальным приметам и отказался от традиционного канонического облика Христа. Его Христос, действительно, был похоронен, и тело закутано пеленами. Но, вопреки задуманному, не радость воскресшего показал Репин. Он сумел разрешить очень сложную психологическую задачу: его Христос-человек, встретившись взглядом с узнавшей его заплаканной Магдалиной, как будто обрел себя и осознал не только реальность всего происшедшего, но и свою отдаленность от земного. Поэтому фигура в картине, несмотря на призрачную хрупкость, исполнена величественности. Это как бы внутренняя сущность Бога. Прекрасно написан пейзаж, на фоне которого развертывается действие, – темные горы ранним утром, когда солнце еще не взошло, но лучи уже осветили вершины и облака розоватыми отблесками. Картина пользовалась большим успехом и долгое время была в одном из частных собраний Швеции[250].

В «Пенатах» осталось небольшое полотно из евангельской серии «Отрок Христос во храме». Но и в этой картине, как и в других, – то же сочувствие человеку и всему земному. Почти обезумевшая от горя мать после долгих поисков находит своего сына-подростка невредимым, беседующим со старцами в храме. Она, не обращая внимания на окружающих их людей, бросилась к сыну, в порыве счастья целуя его руки, а он, освещенный ярким светом из маленького окошка и будто светящийся сам, являет уже свою сущность «не от мира сего». Сохранился в «Пенатах» и рисунок-эскиз варианта этой композиции. Он создан, видимо, в самом начале 1920-х годов, когда Репин, по его словам, «не мог воздержаться от евангельских сюжетов (и это всякий раз на Страстной) – они обуревают меня…»[251].

Работая над большими серьезными вещами, Репин никогда не мог отказать себе в удовольствии писать окружавших его людей. Каждая хотя бы мало-мальски заметная личность уже могла рассчитывать на его художническое внимание. Сколько замечательных женских портретов, наполненных редкой нежностью, написал Репин в 1920-е годы! Одна из его последних моделей Мери Хлопушина – поистине муза стареющего художника, сохранившего свежие чувства и восхищение красотой.

Репин популярен. Об этом свидетельствует даже несметное количество фальшивок, наводнивших, еще при жизни художника, всю Скандинавию, Чехию и другие страны. Его картины продаются в Америке, Швеции, Финляндии. В Чехословакии президент Масарик трижды делал крупные приобретения, для того чтобы пополнить чешские музеи.

Все складывалось неплохо, но все-таки мысли о том, что осталось в его прежней жизни, похоже, никогда не покидали его. Он думал о России постоянно, как о прошлом ее, так и о настоящем.

Не так давно в частном собрании в Петербурге обнаружился любопытный документ – письмо Виктору Ивановичу Базилевскому, помеченное 24 [января] 1920 года[252]. В письме Репин нарисовал пером автопортрет, очень похожий на живописный, который был им исполнен в том же 1920 году и находится в «Пенатах»[253]. Вокруг изображения, вдоль и поперек, сделаны записи, в которых художник изложил свое представление о путях преобразования России. Несмотря на наивность и простоту, Репин в них поистине «гражданин мира». Вот отрывок из письма: «… я больше всего желаю, чтобы Россия вся сделалась бы портофранко[254]. Идите все к нам, как в свой дом, устраивайтесь, как вам лучше, это будет и нам лучше.

Как зацветет Россия!! Вот когда вновь все флаги в гости будут к нам, и запируем на ПРОСТОРЕ».

Несмотря на то, что таким мечтам не суждено было осуществиться, Репин в «другой» жизни все же состоялся и вновь употребил, теперь уже последние, силы для взлета – осуществления третьей картины, посвященной запорожцам и стоявшей на его мольберте до конца его земных дней. Это «Гопак». Он написан широко и сочно, будто Репин уже перестал стесняться своего живописного дара. По сравнению с «Гопаком», в прежних «запорожских» картинах художник, если угодно, пуритански сдержан, но в этой, последней, дает волю живописной стихии. Почти спонтанные касания кисти волшебным образом насыщают энергией каждую форму и приводят в движение все изображенное на полотне. Красное, зеленое, желтое и голубое, клубясь и взаимодействуя, воспроизводят радости жизни, соединяя небо и землю. Картина эта – последняя благодарность художника Богу и судьбе, которые позволили ему всю жизнь посвятить любимому делу – живописи.

Так уж получилось, что в своем изложении фактов, связанных с жизнью И. Е. Репина в последние годы, автор почти бессознательно избегал упоминаний о сложных взаимоотношениях художника с представителями советской России, посещавшими «Пенаты» группами или в одиночку. Безусловно, за Репина шла борьба и с той, и с другой стороны. Это особая тема, наполненная политическими страстями и сопротивлявшаяся включению в данный контекст. Репин был истинным художником, беззаветно преданным своему ремеслу и сумевшим остаться над схваткой. Хотелось последовать его примеру и показать только бытование Репина в другой среде.

Т. П. Бородина И. Е. Репин в финляндской прессе. 1918–1930

До революции за границей не состоялось ни одной персональной выставки Репина, если не считать отдельный павильон, предоставленный ему на лирной выставке в Риме в 1911 году. Но, тем не менее, иностранная публика была хорошо знакома с его творчеством и по публикациям в прессе, и по работам, постоянно появлявшимся на международных и Всемирных смотрах.

При жизни Репина его картины были представлены более чем на пятидесяти экспозициях в Америке, Франции, Италии, Чехословакии, Германии, Австро-Венгрии. О нем писали такие известные критики, как Фридрих Пехт, Шарль Блан, Франц Ребер, Огуст Шольц, Дени Рош, Мельхиор Воге, Кристиан Бринтон, Роза Ноймарч, Уго Оджети, Франтишек Таборский и многие другие.

После революции, когда закрытие границы с Россией оставило Репина в независимой Финляндии, особенно активными и плодотворными стали его связи с северными странами. Насколько нам сейчас известно, в Швеции, Дании и Финляндии до 1930 года, то есть еще при жизни Репина, состоялось 24 выставки. На некоторых из них совместно с работами Ильи Репина были выставлены картины его сына Юрия и художника Василия Филипповича Леви, являвшегося организатором этих показов.

Национализация вкладов в банках России, закрытие границы, разруха военного времени и вызванное всем этим тяжелое материальное положение поставило Репина перед острой необходимостью поисков средств к существованию. Для художника это, прежде всего, возможность продажи картин. С этой целью уже в 1918 году работы Репина были выставлены в салоне Стриндберга в Хельсинки.

В октябре 1919 года Репин подносит в дар Финляндскому художественному обществу 7 собственных произведений и 23 картины русских художников. Из сотен его работ, находившихся в «Пенатах», он выбирает практически лучшие: портрет Н. Б. Нордман (1900, X., м.), автопортрет с Н. Б. Нордман (1903, X., м.), «Зимой в «Пенатах»» (1903, X., м.), портрет Е. Н. Званцевой (1889, X., м.), портрет Нади Репиной (1898, X., м.), портрет В. В. Пушкаревой (Котляревской) (1899, X., уголь), портрет Р. Левицкого (1878, X., м.).