Лора Бекитт - Остров судьбы

• Название: Остров судьбы
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-17-0496-1

Любви Орнеллы и Дино мешает давняя вражда их семей. В ответ на признание юноши Орнелла ранит его выстрелом из ружья, а потом понимает, что сердечная страсть сильнее господствующих в XIX веке на Корсике традиций кровной мести. Цена их тайных свиданий высока: на одну чашу весов положены чувства, на другую — угроза проклятия со стороны близких людей и изгнание с острова…

---

Ларрей быстро осмотрел раненого.

— Левую ногу ампутировать, тут не о чем говорить. Два или три пальца на каждой руке тоже придется отнять. Готовьте его к операции.

Стоявшего рядом Дино трясло, как в лихорадке.

— Нельзя ли избежать этого, доктор? Он слишком молод для того, чтобы становиться калекой, — осмелился сказать он.

Санитар что-то шепнул Ларрею, и тот внимательно посмотрел на Дино.

— Кто он вам? Я слышал, вы привезли в госпиталь много раненых, но больше всего вас волнует судьба этого юноши.

— Это мой младший брат. Его зовут Джулио. Мы с Корсики.

Суровый взгляд доктора потеплел.

— Он слишком молод для того, чтобы лежать в могиле, потому нам все же придется сделать то единственное, что поможет его спасти, — мягко произнес он.

— У вас есть опиум?

Ларрей вздохнул.

— Я уже забыл, что это такое. Пакля вместо корпии, бумага вместо постельного белья, а вместо бинтов — исподнее наших хирургов.

— У меня есть водка, — сказал Дино.

— Давайте.

— У меня к вам просьба, доктор, — промолвил Дино, протягивая Ларрею флягу, — вы сможете сделать это быстро?

— Я постараюсь. Дадим стакан водки, привяжем руки. Будем оперировать вдвоем: я и мой коллега. Надеюсь, сердце вашего брата выдержит.

«И разум тоже», — подумал Дино.

Он хотел присутствовать на операции, но ему велели уйти. Возможно, Ларрей решил пожалеть и его сердце.

Дино вышел во двор и заговорил с лошадью, обняв ее за шею и прильнув к ней всем телом. Лошадь была русская, она не понимала ни по-французски, ни по-итальянски. И все-таки Дино казалось, что животное догадывается, о чем он думает и что он чувствует.

Дино вспоминал об Орнелле. Она по-прежнему считалась его женой, он высылал ей деньги, но они не виделись. Он получал от нее письма, но не отвечал на них. Он был глубоко оскорблен тем, что Орнелла, которую он полюбил за естественность и безыскусность, променяла простоту и искренность на мир, где властвовали притворство и мишура.

Однако теперь, после всего, что ему довелось повидать, Дино понял, почему она, в жизни которой до определенного момента не было не только ничего придуманного, но и красивого, захотела служить прекрасному, пожелала изведать волшебство.

Отныне дорога жизни уже не казалась ему легкой и бесконечной, он скупо отмерял часы, когда еще мог что-то сделать, спасти чью-то душу, сохранить крупицы любви и счастья. В те минуты, когда Дино стоял в обнимку с лошадью, он решил, что если Господь сохранит ему жизнь, он вернется в Париж, отыщет Орнеллу и попросит у нее прощения.

Из госпиталя доносились душераздирающие крики. Это мог кричать не только Джулио, а и другие люди: в эти страшные дни в госпитали привозили десятки раненых и обмороженных, и хирурги работали не покладая рук.

Когда Ларрей сообщил, что операция прошла быстро и успешно, Дино облегченно вздохнул, хотя прекрасно понимал, что радоваться рано: зачастую раненые умирали позже, от осложнений. Доктора сказали, что Джулио почти сразу потерял сознание и ничего не чувствовал, и теперь Дино решил непременно дождаться момента, когда брат придет в себя.

Он разделил трапезу с санитарами, подкрепившись супом с кониной и гнилыми овощами, переночевал на набитом соломой матрасе в тесной комнатке, где углы были затянуты паутиной, а окна не мылись сто лет, а утром его позвали в палату.

Лицо Джулио посерело от боли, глаза были воспаленными, мутными, и все же он вполне осознанно смотрел на старшего брата, а в глубине его зрачков затаилась неистребимая ненависть.

Голос был надтреснутым, слабым, он не мог передать того, чем был полон взгляд:

— Зачем… ты… меня… подобрал!

Дино устал считать моменты, когда Джулио смотрел на него с ненавистью. Впрочем, сейчас он его понимал, понимал, потому что не мог взять на себя хотя бы малую толику боли Джулио, в одночасье превратившегося из здорового, полного сил парня в беспомощного калеку.

— Разве ты хотел умереть?

— Не… хотел. Но теперь… хочу.

— Доктор Ларрей обещал при первой же возможности отправить тебя в Париж. Там о тебе позаботятся. Потом я тебя разыщу. Поедем на Корсику, к отцу и матери. Они будут рады. Навестим Бьянку, теперь она живет в Тулоне. Правда, я не знаю адреса, но думаю, нам удастся ее найти. Отец пишет, что Данте женился. Представляешь? Наш младший братишка тоже стал взрослым!

— Найди… опиум, — прошептал Джулио, — или… убей!

Дино понял, что сейчас брат не может думать и говорить ни о чем, кроме собственной боли. Едва ли Джулио осознал до конца, что его левая нога отрезана по колено, на левой руке не хватает трех пальцев, а на правой — двух. Телесные страдания пересилили душевные; последние нахлынут потом, а сейчас было бесполезно говорить о том, что человек может быть стойким перед роковой неотвратимостью и любить жизнь, даже будучи искалеченным ею.

Он не знал, где достать опиум, если его не было даже у Ларрея, и Джулио стонал и метался, вцепившись зубами в одеяло.

Дино оставил брата лежащим без сознания, оставил, не надеясь на то, что тот выживет: потрясения были слишком велики, а сил оставалось мало. Горячка не прекращалась, вдобавок начался изнуряющий кашель, и Джулио таял с каждой минутой. Но дольше Дино не мог ждать: война продолжалась, а он оставался солдатом.

Дино очутился в Париже через два месяца, с трудом добившись короткого отпуска. Дорога заняла много времени: по самым смелым подсчетам он мог позволить себе пробыть в столице всего лишь день. Наполеон собирался отправить вновь созданное войско в Пруссию, на передовую линию: молодые, плохо обученные солдаты нуждались в опытных командирах, к числу которых к тому времени принадлежал и Дино Гальяни.

Большинство его товарищей погибло, и он как никогда страдал от одиночества. Ему было не с кем поделиться своими мыслями, нечем укрепить веру в будущее. Даже лошадь Дино был вынужден оставить на границе, у русских крестьян, предварительно уверившись в том, что они не пустят конягу на мясо.

Небо над Парижем было по-весеннему ярким, улицы полны народа. Женщины надели яркие платья и новые шляпки, кое-кто украсил себя цветами.

Люди радовались тому, что зима прошла, они жили в ожидании чего-то необыкновенного, и Дино задавал себе вопрос: знают ли они о войне, о том, что за последний год французы потеряли более ста тысяч человек, не считая взятых в плен и пропавших без вести!

Он шел мимо булочных и кофеен, тоскуя по домашнему уюту, милым сердцу запахам, мелким радостям быта, которых был лишен много лет. Иногда Дино казалось, что он не помнит лица матери, а иногда… и Орнеллы.

Он подошел к Лувуа и принялся разглядывать афиши. Их было много; как правило, театральные афиши пестрели яркими красками, и их приклеивали выше всего. Сердце Дино замерло, когда он прочитал на одной из них: «Ф. Лесюэр[13]. «Пещера, или Раскаяние». Главные партии в исполнении Алессии Бачелли, Эмилио Масканьи, Огюста Демаре, Орнеллы Гальяни».

Спектакль шел сегодня, более того — он вот-вот должен был начаться. Дино купил билет и вошел в зал. Он чувствовал себя неловко в своей шинели среди нарядной публики. Ему казалось, что от него пахнет гарью и порохом, одиночеством и смертью.

Он не думал, что его заинтересует опера, он ждал лишь выхода Орнеллы и удивился, насколько сильно его увлекло то, что разыгрывалось на сцене.

Мрачная обстановка логова разбойников напомнила Дино родные края, а накал чувств — страсти, бушевавшие в сердцах соотечественников.

Появилась Орнелла, и Дино замер. Когда она запела, ему почудилось, что некогда тихо звенящий ручеек превратился в полноводную реку, а крохотная жизнь стала весомой частью Вселенной. Сейчас она пела не только для него; ей, не дыша, внимал целый зал.

Глядя на Орнеллу, он думал, что именно в этом и заключается настоящий корсиканский характер: добиться своего, не обладая ни нужным происхождением, ни деньгами, ни связями, никого и ничего не предавая, не имея четко выверенного пути, а лишь следуя за своей звездой, добиться только потому, что ты очень этого хочешь. Перед такими людьми судьба отпирает невидимые двери, закрытые для всех остальных.

Улыбка Дино погасла, едва он подумал, что оставил Орнеллу одну в этой, только с виду прекрасной, а на самом деле жестокой жизни, и что ей вполне мог помочь кто-то другой.

Он с трудом дождался конца представления и поспешил за кулисы. Не без труда нашел крохотную каморку, служившую Орнелле гримерной, и толкнул дверь.

— Это ты, Мадлена? Входи.

— Это Дино, — промолвил он, переступая порог.

Орнелла стремительно обернулась. Ее глаза казались большими черными точками, нарисованными на белом полотне лица. Она с трудом сложила губы в улыбку.

— Ты…

— Я, — сказал Дино и раскрыл объятия.