Фрейд Зигмунд - Очерки об истерии

• Название: Очерки об истерии
• Автор: Фрейд Зигмунд
• Жанр: Психология

---

Но если при экспериментальном вызывании у больных истеричного паралича, профессор Шарко тотчас восстанавливал у них прежнее состояние, да и у до глубины души потрясённых ужасной травмой носителей травматического невроза последний спустя небольшое время спонтанно исчезал, то нервная система нашей юной пациентки ещё целых четыре месяца оказывала успешное сопротивление исцелению. Контрактура как и другие постепенно добавляющиеся расстройства появлялись только в короткие промежутки абсансов альтернативного сознания, в нормальном же состоянии пациентка обладала полной властью над своими телом и чувствами, так что ни она сама, ни окружающие её люди не замечали и не догадывались о происходящих в ней изменениях. Всеобщее внимание полностью сконцентрировалось на заболевшем мужчине (отце), а потому ничего другого заметить и не могло.

Но абсансы, сопровождающиеся полной амнезией и истеричными феноменами, стали становиться всё более частыми после того первого галлюцинаторного аутогипноза, увеличивалась их длительность и возможность формирования новых симптомов, а те, что уже были сформированы, приобретали большую прочность в результате учащающихся повторений. А ещё оказалось, что со временем каждый из мучающих пациентку аффектов начал оказывать действие подобное абсансу (если последний не возникал одновременно вместе с мучительной эмоцией), случайные совпадения могли приводить к новым патологическим связям, расстройству органов чувств или движений, которые появлялись теперь синхронно с аффектом. Но до того как пациентка полностью слегла в постель всё это продолжалось только какие-то мгновенья, исчезая затем бесследно; несмотря на то, что в то время у Анны О. существовал целый букет истеричных феноменов, никто об их существовании не догадывался. Только когда больная оказалась полностью сломленной физическим истощением, бессонницей и непрекращающейся ни на миг тревогой, большую часть времени пребывая в состоянии альтернативного сознания, тогда только и удалось истеричным феноменам вторгнуться в нормальное психическое состояние пациентки, превращаясь из временных, проявляющихся в форме припадков, расстройств в хронические симптомы.

Нам нужно ещё прояснить, насколько можно доверять тому, что рассказывала пациентка, действительно ли существовавшие у неё патологические феномены возникали именно в результате тех событий, о которых говорила Анна О. Надёжность сообщаемого ею относительно наиболее значительных и фундаментальных феноменов не вызывала у меня никаких сомнений. И здесь я опираюсь не только на то, что после того, как пациентке удавалось выговориться до конца, симптомы исчезали; такое очень легко можно было объяснить действием внушения со стороны врача. Больной девушке всегда была присуща искренность, рассказываемые ею вещи были напрочь связаны с тем, что было для неё самым святым; полностью подтверждались все факты, доступные проверке в разговоре с окружающими пациентку лицами. Да и, вообще, даже самой одарённой девушке наверняка не удалось бы выстроить систему данных, которой была бы присуща столь мощная логика, как это проявлялось в изложенной здесь истории болезни Анны О. Несмотря на это и даже как раз именно в результате существования такой сильной логики были искажены поводы, приводящие к возникновению некоторых симптомов (причём с самыми лучшими намерениями) – это явно не соответствовало действительности. Но и такой ход вещей я считаю вполне закономерным. Как раз незначительность подобных поводов, их иррациональность оправдывает их существование. Больной было непонятно, почему в ответ на доносящиеся звуки танцевальной музыки она вынуждена была кашлять. Какая-либо вымышленная произвольно конструкция была бы здесь просто бессмысленной. Конечно же мне было легко представить, что укоры совести вызывали у пациентки судорги голосовых связок, а импульсы совершить движения превращали судорги в нервный туссис; так могла реагировать почти всякая девушка, страстно любящая танцы. Так что, как видит читатель, я считаю рассказы больной совершенно надёжными и правдоподобными.

Насколько справедливо предполагать, что и у других больных развитие истерии пойдёт аналогичным образом, что подобное будет происходить и там, где нет столь явно выраженной организации «condition seconde»? Я хотел бы обратить внимание читателей на то, что вся эта история развития событий в заболевании могла бы остаться неизвестной как самой пациентке, так и врачу, если бы не присущая Анне О. описанная нами ранее способность вспоминать в гипнозе и рассказывать об этом. Причём в обычном нормальном состоянии она ничего подобного припомнить не могла. Так что и у других больных ничего существенного не удастся обнаружить в результате распроса, устраиваемого для личностей, находящихся в бодрствующем сознании, даже при наличии у них на то доброй воли, они не смогут предоставить нам каких-либо ценных сведений. А насколько слепы в этом отношении окружающие невротиков люди я уже упоминал выше. – Что на самом деле происходить с больными людьми можно, следовательно, узнать только применив метод, схожий с приёмами, имеющими свои истоки в аутогипнозе Анны О. Конечно, справедливо было бы предположить, что подобное спонтанное самораскрытие происходит чаще, чем пока это допускает наше слабое знание патогенных механизмов.

Когда больная слегла в постель, а её сознание попеременно выбирало между нормальным и альтернативным состоянием, к орде постоянно по отдельности возникавших истеричных симптомов добавилась ещё одна группа патологических феноменов, имеющих на первый взгляд другое происхождение: контрактуры – параличи левосторонних конечностей и парезы мышц шеи, управляющих движениями головы. Я выделяю их из всей массы истеричных симптомов, так как если от них удавалось избавиться хотя бы один раз, то они уже больше ни разу не появлялись, даже в форме кратковременного припадка или в какой-либо завуалированной форме, это относится и к заключительной фазе лечения, когда многие другие симптомы вновь ожили после долгой дремоты. Потому-то и рассказы о них ни разу не появились в гипнотических анализах, им трудно приписать появление в результате воздействия аффектов или фантазийной активности пациентки. Я склонен считать, что упомянутая группа двигательных расстройств обязана своим появлением не психическому процессу, вызвавшему остальные психопатологические симптомы, а является расширением неизвестного ещё нам состояния, служащего соматическим фундаментом истеричных феноменов.

2. Фрау Эмми фон Н…, 40 лет, из Ливонии (Лифляндии)20[ii] (ФРОЙД)

1 мая 1889 года я начал лечить даму приблизительно 40 лет, страдания которой, как и её личность, вызывали у меня столь сильный интерес, что я уделял пациентке большую часть своего времени, положив своей задачей полностью исцелить её. Это была истеричка, с необычайной лёгкостью впадающая в состояние сомнамбулизма. Заметив это, я решил применить к ней бройеровский метод собирания анамнеза в гипнозе, тот метод, который я хорошо знал по рассказу Бройера о истории болезни его пациентки. Для меня это был первое применение броейровского метода лечения. Я был ещё очень далёк от того, чтобы владеть им в совершенстве, так что и анализ симптомов шёл ни достаточно широко, ни достаточно планомерно. Наверное, лучше всего мне удастся описывать состояния больной и мою лечебную тактику, если я буду опираться на записи, делаемые мною каждый вечер в течении первых трёх недель лечения. Более поздний период лечения, который позволил мне лучше понять процесс исцеления, я приведу в фрагментах:

1 мая 1889 года. Я вижу перед собой ещё довольно молодо выглядящую женщину с тонкими чертами лица; она лежит на диване, под головой у неё свёрнутый кожаный ролик. Лицо её напряжено и искривлено от испытываемой ею сильной боли, глаза крепко зажмурены, а когда она пытается смотреть, то взор её направлен вниз, лоб довольно сильно наморщен, углубленные носовые складки. Говорит она словно в изнеможении, очень тихим голосом, иногда в её речи наступает спастическая (судорожная) заминка, по временам напоминающая заикание. Пальцы крепко скрещены друг с другом, явно выдавая атетозоподобное21[iii] расстройство. Лицо и мышцы шеи пациентки часто подёргивались, чем-то напоминая тик, а правая грудинно-ключично-сосковая мышца пластично выступала вперёд. Ко всему этому пациентка часто прерывала свою речь, чтобы издать необычный щелчок, который даже при желании я не смог бы воспроизвести.

Он состоял из нескольких звуков; коллега, хорошо сведущий в охоте, указал на схожесть этого щелчка с сигналом, издаваемым токующим глухарём.

Всё, о чём рассказывала пациентка, хорошо согласовывалось между собой, явно показывая её высокую образованность и интеллект. И тем более поражало то, что каждые несколько минут она внезапно замолкала, лицо её искажалось гримасой ужаса и отвращения, рука с широко расставленными и согнутыми пальцами вытягивалась в мою сторону, изменившимся, наполненным ужасом голосом пациентка выкрикивала слова: «Не шевелитесь – ничего не говорите – не прикасайтесь ко мне!» По-видимому, в это время она находилась в полной власти приводящей её в ужас галлюцинации, а при помощи выкрикаваемой формулы пыталась защититься от приближения чужого человека.