Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

• Название: Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
• Автор: Кристофер Сташеф
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-011073-1, 5-9577-0440-7

Кристофер Сташеф — человек, который сумел сказать собственное — бесконечно оригинальное слово — там, где сделать это было уже практически невозможно. То есть — в жанре иронической фэнтези. В мире высоких замков, сильно нуждающихся в ремонте, прекрасных принцесс, из последних сил правящих разваливающимися по швам королевствами, обольстительных и веселых ведьмочек, гнусных до неправдоподобия монстров и — ЧАРОДЕЕВ ПОНЕВОЛЕ. Чародеев, чье единственное оружие в мире «меча и магии» — юмор, юмор, и еще раз юмор!

Мы росли на саге о невероятных приключениях достославного сэра Рода Гэллоугласса.

Мы — выросли. Приключения — остались.

Мы никогда не сумеем вырасти из этих приключений!

---

— Нет, ваше: величество, — отвечал сэр Марис. — Все они — люди достойные, и все были трезвые. Все четверо рассказывают про чудовище одинаково, и про встречу с Пирсом тоже.

— Стало быть, чудовище было настоящее — настолько, насколько может быть настоящим дух. — Туан кивнул. — Спасибо тебе, Пирс.

С этими словами он извлек из кошеля золотой и бросил крестьянину.

Пирс поймал монету и в восторге уставился на нее.

— Поблагодари своего святого ангела-хранителя за то, что остался жив, — посоветовала бедолаге Катарина.. — И с этих пор не броди по ночам, а оставайся дома, с женой и детьми.

— Так я и сделаю, ваше величество, — пробормотал Пирс, кивая и кланяясь. — Так и сделаю.

— Смотри же. А теперь ступай домой.

Крестьянин кивнул еще раз и поспешил ретироваться из королевских покоев.

В комнате снова воцарилась тишина. Король задумчиво уставился на пламя в камине, королева смотрела на короля, а сенешаль — на них обоих.

Наконец Туан перевел взгляд на сэра Мариса:

— Ты славно поступил, сэр Марис, что сразу привел к нам этого человека.

Сэр Марис поклонился.

— Но о скольких подобных происшествиях ты нам не рассказывал? — спросил Туан.

Сэр Марис замер с опущенной головой. Через пару мгновений он решился медленно распрямиться.

— О трех, ваше величество. Первой была девица, которая божилась, будто ее желал изнасиловать призрак одного крестьянина и что ее спасло только распятие. Вторым — медник, который уподобился изготовляемым им кружкам и перебрал эля. Третьим — деревенский простак. Этот клялся, что на него бросилась пука — светящаяся лошадь — и гналась за ним, покуда не завиднелись огни города.

— И эти трое — единственные, кто видел духов?

— Да, но… — Сенешаль растерялся.

— Всякий раз ты имел причины усомниться в правдивости этих рассказов, — заключила Катарина и улыбнулась старику.

— Такие причины имелись, ваше величество, — смущенно согласился сэр Марис.

— Тебе не стоит бояться говорить нам правду, сэр Марис, — сказал Туан и не стал делать паузу, чтобы Катарина не взялась отчитывать старого рыцаря. — Но на сей раз чудовище видели и другие.

— Да, ваше величество, много других людей. И слышали его лай и вой.

Туан кивнул:

— С этих пор рассказывай нам про любые подобные случаи, если даже они тебе покажутся плодами разыгравшегося воображения безумцев. Благодарим тебя, сэр Марис, и доброй тебе ночи.

Старик поклонился и вышел.

Несколько минут Туан сидел молча и неподвижно, держа за руку Катарину. Наконец он пробормотал:

— Никогда прежде в Раннимед не наведывались духи, дорогая моя супруга.

— Никогда, — подтвердила Катарина так тихо, что Туан едва расслышал. — Какие же злые силы ополчились против нас, господин мой?

— Какие — вот именно? — задумчиво вопросил Туан. — И откуда они взялись?

11

О нет, милорд, — возразила баронесса Реддеринг. — Мы очень… разволновались, когда старик Адам рассказал нам о вести, разлетевшейся по нашему приходу.

— Старик Адам? — нахмурился архиепископ. — Разве не брат Феликс рассказал вам об этом?

— Нет, не он. — Баронесса удивленно взглянула на него. — Старик Адам.

— Вот как? — Архиепископ пытливо взглянул на камердинера. — А ты откуда узнал об этом, Адам?

— От брата Феликса, милорд, когда он пришел к воротам поместья, — с мрачным удовлетворением ответствовал Адам. — Он бы мне не сказал, да только я от него не отставал. Ну, так я его допек, что он мне все и выложил.

— Что ж, я не склонен его винить, — вздохнул архиепископ. Он хорошо знал характер старика Адама. И все же раздражение ему удалось скрыть с трудом. — Готов поклясться: только такой же упрямец, как ты, смог бы скрыть от тебя секрет. Но как же вышло, что он тут же не пошел и не поведал об услышанном ее светлости?

— О, да потому, что я его послал куда подальше, — едва заметно усмехнулся Адам. — Зачем он сдался, если я и сам мог ее милости все рассказать?

— Адам! — ахнула леди Мейроуз в ужасе, а архиепископ только вздохнул.

— Стало быть, то, что я дал ему приказание, тебе оказалось безразлично? Да что я спрашиваю? Все и так ясно.

Адам был готов ответить, но баронесса опередила его.

— Хватит, Адам. Ты свободен. — Она махнула рукой и отослала слугу. — Мы с внучкой желаем остаться с глазу на глаз с аб… архиепископом.

Она слегка покраснела и склонила голову, глядя на гостя.

— Как прикажет ваша светлость, — проворчал Адам и развернулся к двери.

Архиепископ ответил баронессе на поклон и улыбнулся.

— Благодарю вас, леди, за то, что вы произнесли мой новый титул.

Леди Мейроуз посмотрела на бабушку:

— Вам следует рассчитать старика Адама, бабушка, назначить ему содержание, и пусть он живет в каком-нибудь маленьком домике подальше от нашего поместья. Он стал настолько сварлив и дерзок, что я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не закричать на него!

— Этим вы ничего не добьетесь. Он не будет против, — заверил девушку архиепископ. — Не из-за старости он таков, каков есть, миледи. Он всегда был таким. Даже двадцать лет назад, когда я служил дьяконом, он был таким же ворчливым и язвительным.

— Если так, то слава Богу, что я родилась не в этом доме, — буркнула леди Мейроуз, а по лицу баронессы пробежала тень.

Архиепископ поспешно заговорил снова, чтобы не дать ей погрузиться в воспоминания об обстоятельствах, при которых погиб ее сын, и о женщине, которая стала тому причиной.

— Но почему, миледи, весть о моем новом титуле так разволновала вас? Ведь я прежде извещал вас о своем намерении.

— О, одно дело намерения, милорд, но совсем иное — узнать о том, что теперь вы уже носите этот титул. — Баронесса, похоже, была польщена. — Но кроме того, разволновало нас также и ваше заявление о том, что король и королева отныне обязаны слушаться Церковь.

— И об этом мы тоже раньше разговаривали, бабушка, — напомнила баронессе Мейроуз.

— Верно, но я не ожидала, что его ми… его преосвященство так это… выразит.

— Я не мог выразить этого иначе, объявив себя архиепископом. — Лицо новоявленного церковного владыки помрачнело. — Ибо король и королева прячут свои владения от Бога, а мы, духовенство, — глас Божий среди людей.

— Но ведь король и королева скажут, что их пращуры завоевали эти владения, что они не Богом им даны, — предположила баронесса.

— Вот уж нет! Они именуют себя монархами «милостью Божьей»! Их глашатаи об этом твердят то и дело — и когда предваряют королевские процессии, и когда зачитывают указы!

— Совершенно верно, леди Мейроуз, совершенно верно, — кивнув, подтвердил архиепископ, и взгляд его согрелся, когда он посмотрел на девушку. — А если они — монархи милостью Божьей, они должны править своим царством в верности и послушании Господу, и потому ими должны руководить служители Бога.

— В этом у меня нет никаких сомнений, — подхватила баронесса. — В конце концов, кто я такая, чтобы спорить с архиепископом? Я простая смертная.

Глаза леди Мейроуз сверкнули, но она промолчала.

— О нет, я знаю, что вы правы в том, что отделили Грамерайскую Церковь от Римской, — продолжала баронесса. Она протянула руку, желая коснуться руки архиепископа, но в последнее мгновение отдернула. — И поэтому вы должны были стать архиепископом — это я тоже хорошо понимаю. Не сомневаюсь я и в том, что вы справедливо говорите, утверждая, что король и королева должны быть руководимы вами. — Она покраснела. — Но должна признаться: я более верю в отца Видцекома, нежели в любые доктрины.

— Или, иначе говоря, вы склонны поверить в доктрину, если ее автором является отец Видцеком? — с улыбкой проговорил архиепископ, но было видно, что он несколько разочарован. — Но я должен предупредить вас, о моя духовная дщерь, и спросить: нет ли хотя бы доли гордыни в этой вашей верности мне?

Баронесса зарделась сильнее и отвела взор. Леди Мейроуз понимающе улыбнулась.

— О нет, милорд! — бросилась она на защиту бабки. — Она всего лишь поет вам хвалы с утра до ночи и говорит о том, как это славно, что ее духовник — аббат, ныне архиепископ!

— Я так и думал. — Архиепископ с довольной улыбкой откинулся на спинку стула. — Должен признаться, мне это очень приятно, однако мой долг предупредить вас об опасности греха гордыни.

— Я буду думать о ваших словах, святой отец, — отозвалась баронесса, не поднимая глаз.

— А вы, леди Мейроуз?

— Каюсь, и я в какой-то мере подвержена тому же греху, что и моя бабушка, — с улыбкой отвечала леди Мейроуз. — Но я так горжусь вами, горжусь тем, что вам хватило мужества и разума отделиться от Рима!

— Правда? — удивленно спросил архиепископ.