Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

• Название: Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
• Автор: Кристофер Сташеф
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-011073-1, 5-9577-0440-7

Кристофер Сташеф — человек, который сумел сказать собственное — бесконечно оригинальное слово — там, где сделать это было уже практически невозможно. То есть — в жанре иронической фэнтези. В мире высоких замков, сильно нуждающихся в ремонте, прекрасных принцесс, из последних сил правящих разваливающимися по швам королевствами, обольстительных и веселых ведьмочек, гнусных до неправдоподобия монстров и — ЧАРОДЕЕВ ПОНЕВОЛЕ. Чародеев, чье единственное оружие в мире «меча и магии» — юмор, юмор, и еще раз юмор!

Мы росли на саге о невероятных приключениях достославного сэра Рода Гэллоугласса.

Мы — выросли. Приключения — остались.

Мы никогда не сумеем вырасти из этих приключений!

---

Роду стало до того не по себе, что он чуть было не бросился к Грегори, дабы как следует встряхнуть его, но тут отец Бокильва ответил мальчику:

— Нет. Ты будешь иметь полное право выходить из монастыря. Наши монахи время от времени навещают свою родню — как правило, дважды в год. Кроме тех, конечно, кто попал в монастырь, будучи сиротами. Кроме того, порой мирянам бывает нужна наша помощь.

Следующий вопрос Грегори и ответ отца Бокильвы Род пропустил мимо ушей, потому что его вдруг озарило. Итак, значит, монахом позволялось время от времени покидать монастырь и навещать домашних? Следовательно, монастырь не был напрочь отрезан от мира! Следовательно, существовал канал связи!

Род очнулся от раздумий и услышал голос отца Бокильвы.

— Не сомневайся, у тебя появится еще много вопросов. А когда они появятся, приходи к нам, но, пожалуйста, приходи со своим отцом. — Он улыбнулся Роду. — Думаю, для него это важно!

— О да! Никогда не знаешь, что получишь, навестив монастырь! — Род встал и протянул руку отцу Бокильве. — Был рад поговорить с вами, святой отец! Поверьте: вы провожаете меня в мир с новыми силами!

— О, надеюсь, наша обитель всегда будет так служить верующим, — ответил отец Бокильва. — Но признаюсь, я никогда не видел, чтобы такое случилось столь скоро. Вы уверены в том, что вам не стоит пробыть здесь подольше?

— Нет, я бы сказал, что готов к борьбе. Пора усилить давление… нет, я бы даже сказал: нанести удар! — Он взял Грегори за руку и развернулся к двери. — Пойдем, сынок. Пора приобщить к делу твоего старшего братца.

— Но у него нет такого призвания!

— Будет, будет у него призвание, и для него же лучше, если он на этот зов ответит!

9

О милорд аббат! — Баронесса бросилась навстречу аббату. Тот вошел в комнату, отбросил капюшон. Промокшие волосы прилипли ко лбу. — Вот не ждала вас в такую ненастную ночь!

Аббат удивленно и даже немного обиженно посмотрел на баронессу.

— Однако ваше послание… Вы писали о том, что дело безотлагательное.

— Так и есть, так и есть! Но вы могли бы приехать и завтра поутру. О, бедный, бедный! Пойдемте, встаньте у огня. Мейроуз, налей его милости бренди! Адам, придвинь стул к камину!

— Нет-нет, я не так уж сильно промок, — заверил баронессу аббат и снял сутану. Под ней оказалась еще одна. — Как только зарядил дождь, я надел запасное облачение.

Но и эта сутана тоже была влажная, и как только аббат подошел к камину, от него повалил пар. Однако когда леди Мейроуз поднесла ему кубок с бренди, по его взгляду стало видно, что он нисколько не сожалеет о проделанном пути. И вправду, во взгляде его чувствовалось плохо скрываемое волнение.

Баронесса заметила это, но тактично промолчала и знаком велела Адаму придвинуть и ее стул к камину.

— Я несказанно благодарна вам, милорд, за то, что вы сумели выкроить время и посетить нас теперь, когда вы заняты такими важными делами.

Аббат нахмурился. На ум ему снова пришли тревоги последних дней.

— Сказать правду, миледи, ваш дом и ваши заботы для меня теперь — почти убежище.

— Что ж, в таком случае добро пожаловать в убежище, — серебристо рассмеявшись, проговорила леди Мейроуз, изящно повернулась, отчего зашуршало ее пышное платье, и встала рядом с бабушкой. — Однако это убежище полно тревог, и кому об этом лучше знать, как не нашему духовнику?

— Но ваши тревоги столь… понятны, я бы так сказал, — с улыбкой заметил аббат. — О нет, ваши разногласия, похоже, проистекают из взаимной любви. Вот если бы с королем могли ссориться так же!

— И верно: Господь велит нам любить врага нашего, — негромко произнесла леди Мейроуз.

Аббат кивнул:

— О да, он велит нам поступать именно так, леди Мейроуз, но из-за этого наш враг не перестает быть нашим врагом. — Он сдвинул брови. — Но их величества настолько горды, что вряд ли снесут хоть малый вызов их власти.

— А вы, стало быть, представляете для них таковой вызов?

Аббат вздохнул и вперил взгляд в потолок.

— Увы! А как может быть иначе? Ведь я обязан противостоять непрестанному усилению их власти, которая распространяется даже в пределы Церкви… О! Как же слеп Рим! Как можно не понимать, что мирской правитель мешает трудам Церкви, когда узурпирует область ее деяний! Как можно ослепнуть настолько, чтобы не видеть того, что тут творится! Как можно проявлять такую преступную беспечность!

Дамы молчали, потрясенные страстью, с какой это было сказано.

Поняв это, аббат смущенно улыбнулся:

— Прошу простить меня, леди. Дух мой приходит в смятение, когда я осознаю, как страждет простой народ душой и телом, и когда я вижу, что эти страдания проистекают от того, что монарший престол отобрал у Церкви право распределять среди народа милостыню и назначать священников.

— Ах! Да разве же король и королева могут понять нужды Церкви и нужды народа? — пылко воскликнула леди Мейроуз. — О нет, в таких делах можно полагаться только на Церковь!

Аббат устремил на нее благодарный взгляд:

— Спасибо вам, леди Мейроуз. Однако я сомневаюсь в том, что даже такая праведная христианка, как вы, одобрила бы тот шаг, который я намерен предпринять.

— Что же это за шаг? — вдруг насторожилась баронесса.

— Я намерен объявить себя архиепископом.

Аббат, нервно кусая губы, отвел взгляд.

Баронесса ахнула, а у леди Мейроуз глаза полыхнули жарким огнем.

— Конечно… О, конечно! — Она энергично кивнула. — Разве можно было принять лучшее решение, милорд! Если Церковь Грамерая отделилась от Римской Церкви, у нее должен быть глава — и этим главой должен стать титулованный архиепископ! Разве не положено, чтобы в Церкви существовали епископы и архиепископы?

— Положено, леди Мейроуз, положено. — Аббат одобрил слова своей собеседницы коротким кивком. — И у нас такого порядка не было потому, что все духовенство Грамерая принадлежит к ордену и дает обет послушания аббату единственного монастыря.

Леди Мейроуз широко открыла глаза.

— Но разве есть и другие монашеские ордена?

— Есть. Есть и священники, не являющиеся монахами. — Аббат улыбнулся, видя ее замешательство. — В наших книгах поименовано множество других священных орденов — орден Святого Франциска, к примеру, и орден Святого Доминика. Существует также орден Иисуса, к которому принадлежал наш основатель, святой Видикон. Но веру на Грамерай принес именно монах, принадлежавший к ордену Святого Видикона, и потому все монахи в этой стране принадлежат к этому, единственному ордену.

Баронесса прижала руку к груди. Ее пальцы заметно дрожали.

— Но не воспримут ли их величества ваше провозглашение архиепископом как попытку узурпировать их власть?

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — хмуро отозвался аббат. — Потому я так медлю с этим провозглашением. Но разве тем самым я не попытаюсь добиться того, чего никогда не добился бы в этой стране аббат?

— Добьетесь! — с жаром поддержала его леди Мейроуз. — И сделаете все то, что положено архиепископу! Кто может верить суждениям королей и королев? Они по самой сути своей — миряне, и потому их власть продажна!

— Все так и есть, леди Мейроуз, все так и есть, — довольно кивнул аббат. — Власти предержащие следует держать в узде, иначе воспоследует тирания.

— А кто может сдержать короля и королеву, как не архиепископ? — Леди Мейроуз, сверкая глазами, покачала головой. — Нет, милорд! Вы должны стать архиепископом, и никак не менее! Ибо людям духовного звания присуще праведное поведение, а мирянам — алчность и жестокость!

— Я так и думал! — вскричал аббат и тепло улыбнулся девушке. — Люди должны верить только духовенству, дабы обрести высшую справедливость!

— А монархам присуща только глупость, — отозвалась леди Мейроуз, — в то время как мудрость — только священникам!

— Я бы не сказал лучше, — выдохнул аббат, глядя в сияющие глаза Мейроуз.

Она на миг задержала на нем взгляд, но тут же стеснительно покраснела и потупилась.

Затянувшаяся пауза стала неловкой.

Аббат отвернулся и смущенно проговорил:

— Что же я за неучтивый гость — говорю и говорю о своих заботах! Я совершенно забыл, миледи, о том, зачем вы меня позвали.

— О… мы позвали вас всего лишь из-за глупых разногласий между мною и этим своенравным чадом. — Баронесса взглянула на внучку. — Но наша ссора выглядит так глупо в сравнении с вашими, такими важными, делами.

— Заверяю вас, миледи: все, что тревожит вас и вашу очаровательную внучку, для меня всегда — большая забота, — пылко возразил аббат. — Что же стало причиной вашей ссоры, из-за которой нарушились мир, любовь и согласие, царящие в вашем доме?

— Да то же, что и всегда, — со вздохом ответила баронесса. — Я вновь пыталась внушить ей, милорд аббат, каков ее долг перед семейством и страной, однако она вновь ответила мне категорическим отказом!