Виктор Гламазин - Любимые враги

• Название: Любимые враги
• Автор: Виктор Гламазин
• Жанр: Космическая фантастика

У каждой цивилизации свой образ Врага. Что будет, если Враг Рода Человеческого выступит против аналогичной фигуры, но относящейся к совершенно не похожей на человеческую цивилизации? А самое любопытное в этой истории то, что в этом противостоянии участвует простой русский прапор-космофлотец, совершенно не похожий на супергероя.

Демоверсия (сокращенный вариант) для Самиздата

---

Я попытался войти в контакт с локальной сетью станции.

Не вышло.

На мониторе лишь высветилось:

=/ДОСТУП ОТСУТСТВУЕТ!\=

«Локалке хана», — невесело констатировал я.

Да, локальная сеть станции не работала. Похоже, здесь исправно функционировали лишь компьютеры Утюга.

Тогда я решил влезть в глобальную галактическую сеть, используя свой личный трафик, предназначенный для экстренной связи. Но и глобальная сеть отсутствовала.

Я добросовестно пытался вспомнить, чему меня учили на курсах действий в экстремальных ситуациях, но при этом мои губы как бы сами собой непрерывно шептали: «Кранты нашей «Апельсиновке». Всем кранты. Всему кранты».

2

Не веря в чудо (но втайне от себя надеясь именно на него), я отдал приказ своему компьютеру перевести акустическую информацию со встроенных в стены склада микрофонов на колонки потолка, надеясь услышать хотя бы звуки борьбы — выстрелы, взрывы, рев танковых двигателей.

Но вместо этого из колонок на меня обрушились дикие звериные вопли.

«Это скорее всего со стороны Беломора, — подумал я. — Да кто ж там так орет-то?!»

Через пару минут вопли прекратились. А до меня дошло: вопили гигантские псевдоящеры, которых Шролл уничтожил, вытащив их стотонные туши из воды.

«И до животин уже добрался, гад! — ужаснулся я. — А ведь у этого зверья такой крепости шкура, что выстрел из гранатомета легко выдержит. — Всем конец. И людям. И животинам. И мне».

Но тут я услышал голос Сатаны: «И сказал Господь: «Все жители сего града очутились в кипящем котле. Но тебя, избранный, минует чаша сия. Ибо спасу Я тебя, повергнув оную».

«А ну заткнись, паскуда!» — взорвался я и вызвал на связь складской интеллект.

— Слушаю Вас, господин прапорщик, — мгновенно откликается тот.

— Эй, железяка! Готовь свою мусорную свалку к обороне!

— Есть угроза хранилищам, господин прапорщик?

— Раз я уже трижды пожалел, что умотал с Земли, значит, угроза есть. И еще какая!

— Мои объективы сообщают о деструктивных процессах на станции. Но, кроме расконсервации роботов противопожарной охраны и выдвижения дополнительных плит на крышу, других мер произвести невозможно.

— Думай сама, железяка. В конце концов — это и в твоих интересах. Если мы с тобой окочуримся, уже не возродимся.

— У меня есть неуничтожимый «черный ящик» с памятью, — похвалился интеллект склада.

— Шролл и его запросто сожрет.

— По моим данным, идет исчезновение только органической субстанции.

— Ну-ну, надежды, как говорится, юношей питают… В общем, пока заглохни и дай мне подумать.

— Как Вам будет угодно, господин прапорщик.

3

А прапорщику угодно было предаться воспоминаниям, как и всякому другому порядочному человеку, услышавшему шаги неотвратимо приближающейся смерти.

Я вспоминал те места, где родился и вырос. Вспоминал, естественно, только хорошее.

Детство. Яблоневый сад деда, где летали пчелы и висели качели. Летние воскресные семейные чаепития на дачной веранде.

Юность. Школьные учителя, друзья и подруги. Первую любовь…

Вдруг, совершенно неожиданно в мои воспоминания вторглись совершенно чуждые моей памяти картины.

Я узрел хаос космической битвы. Только сражались в ней не боевые корабли, а существа иного порядка. Легионы одних ангелов бросались на другие легионы. И крылатые существа беспощадно рвали на части друг друга…

Меня охватила злость. Чертовы глюки! Тут падение форпоста человеческой цивилизации происходит, а они меня, несчастного, доканывают, как самого распоследнего наркомана.

Как говаривал режиссер златкиного драмкружка… Вильфрандом, по-моему, его зовут… Как же он говаривал-то? А-а, вспомнил! Говаривал он так: «В пьесе вся суть — в ремарках!»

Интересно, какие ремарки настоящий бы драматург сварганил бы к моим бзикам? Наверное, чего-нибудь вроде: «Главный герой стоит столбом среди сцены, ошарашено хлопая глазами и разинув до неприличия рот, и в упор не видит падающий на него мешок с мукой». Или, допустим: «Главный герой растерянно озирается по сторонам и чего-то ищет на голом полу сцены».

«М-да, целую психопатологическую книжицу можно накатать про мои кошмары, — подумал я. — И не одну. Да обо мне сотни докторишек могут диссертации написать».

«Сеня, докторишки твои — пошлая дешевка. А вот ты сам — настоящий уникум, каковой и послужит моим целям и твоему спасению», — раздался в моей голове голос Князя Тьмы.

Не успел я обругать его последними словами, как меня накрыло еще одним видением.

Колонна израненных ангелов медленно спускались по лестнице, окутанной густым желто-серым дымом. Ангелы поют тоскливую песню и несут на длинном щите сияющий ровным голубым светом труп ангела с короной на голове…

«Под звуки похоронного марша по сцене медленно движется траурная процессия, сопровождаемая друзьями, коллегами и родственниками усопшего, — прокомментировал я увиденное, стараясь иронией побороть охвативший меня бред».

И наконец — последнее видение.

Пейзаж знакомый — планета Кобо. Беломор. Лес по его берегам. И я… Я?! Да, вроде я. Но почему такой голодный и ненавидящий все живое?!

Не, не могу я так искренне ненавидеть все живое. Неужели мой разум попал в киборга? Но киборг содержит в себе частицы живого организма и тоже по природе своей не может питать такой ненависти к органике.

Впрочем, дольше размышлять на эту тему я не мог, поскольку полностью слился разумом с сознанием этого страшного чудовища и потерял возможность критически мыслить. Зато обрел возможность знать обо всем, что оно делает.

А оно тем временем пожирало водоросли из глубин Беломора и все живое вдоль него. Оно наслаждалось пожирая красные ягоды с деревьев, нависающих своими кронами над берегами канала. Поедало и сами деревья. И корни их. И даже — почву под ними. Кошмар!

Все живое, что могло бегать, прыгать, ползти, скакать, плыть и летать, пыталось спастись от ненасытного обжоры, но тот был быстрее.

«Это в чью же дурную башку меня засунуло?» — изумился я, получив свой разум обратно.

Но я лукавил перед собой, скрывает от себя единственно верный ответ: мой разум каким-то невероятным образом объединился с сознанием беспощадного убийцы — Шролла, который, не удовлетворившись расправой над «Апельсиновкой», сейчас поедает все живое на планете.

После некоторой внутренней борьбы я все-таки признался себе: «Не надо себе врать — я побывал в Шролле».

Да, братцы, вот это я вам скажу зверь… Зверюга! Зверище! Пощады от такого не дождешься.

«И как же мне одолеть его? — подумал я. — Ждать помощи? Пока прилетит помощь от меня и косточек не останется… Но как я смог пролезть в мозги этого чудища? Никогда за собой таких способностей не замечал».

А тут ко всему прочему в голове у меня раздалось: «И примешь в себя способности необычные от сошедшего на тебя Святого Духа».

«Чтоб ты сдох, подлый Сатана! — ругнул я невидимого мне оратора, терроризирующего цитатами мою башку. — Тебя, суфлерской морды, мне еще только не хватало».

Глава 5. Всем! Всем! Всем!

1

Несколько минут я пребывал в состоянии задумчивости и подавленности. Откровенно говоря, братцы, я был растерян, напуган и не знал, что предпринять.

«Слушай, Сеня, — обратился тогда я к самому себе. — Кончай-ка, брат, дурака валять. Под фанфары загреметь — нынче раз плюнуть. Уж за этой зверюгой не заржавеет. Надо оборону организовывать. План военных действий придумать. Мобилизовать складских роботов. Словом — надо оказать врагу достойное сопротивление. Русские не сдаются!»

Я вспомнил о героях телесериалов, в одиночку спасающих Галактику от всякого зла. Вылез из-за компьютерного терминала. И решительным шагом направился к расположенному этажом ниже хранилищу оружия.

Однако попасть туда сразу мне не удалось.

Интеллект Утюга, несмотря на все мои яростные вопли, упрямо отказывался отпирать огромную бронированную дверь, за которой находится оружие.

— Ты предатель, железяка, я тебя презираю, — произнес я и присел на корточки.

Несколько десятков секунд я раздумывал о том, что же мне теперь делать. На ум ничего более умного не пришло, как попытаться с помощью лома взломать внешнее запорное устройство двери.

И попытался. Увы, затея провалилась, несмотря на огромное количество сил, отданных мной для ее реализации.

«Здесь не прорваться», — понял я, ощущая, как трясутся от усталости руки.

Я бросил опостылевший лом на пол. Перевел дух. И, тревожно вслушиваясь в воцарившуюся вокруг тишину, стал разглядывать пузыри кровавых мозолей на ладонях. Ну а чем еще мне было сейчас заниматься? Не рыдать же, вопя: «Я слишком молод, чтобы умереть!»