Виктор Гламаздин - Одна против зомби

• Название: Одна против зомби
• Автор: Виктор Гламаздин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Злодей начальник ставит перед своей молодой подчиненной ультиматум: либо она привлечёт к сотрудничеству процветающую корпорацию, либо будет уволена. Но в этой корпорации энергично взявшуюся за дело девушку ждет неприятный сюрприз: оказывается, здесь работают зомби! А она их с детства боится.

Роман о настоящей русской девушке, о той самой, что и упыря на скаку упокоит, и избу с чертями сожжет. В общем, наш ответ бородатым евроледям и пошлым гламурным тусовщицам!

---

— Через неделю ко мне зашел Леонтович…

Глава 2. Может, все еще обойдется…

1

— Добрый день, Андрей Яковлевич! — радостно улыбаясь, произнес Леонтович, входя в кабинет к Хорькоффу.

— Судя по Вашему триумфальному виду, эффект есть, — догадался Хорькофф.

— Более чем! Сегодня, млять, ни одного человека в курилке не появилось, — Леонтович болезненно прищурился, когда солнечные лучи попали на него сквозь оконное стекло.

— Все бросили дымить!?

— Спросил двоих заядлых куряк. Говорят: мол, не охота да и времени нет — очень работать хочется.

— Ого!

— Не то слово! — Леонтович отодвинулся в тень, достал из кармана черные очки и надел их. — Не зря, млять, денежки за «Новую эру» заплатили.

В кабинет вошла секретутка с подносом, на котором, кроме двух чашек с чаем, блюдечко со сладостями.

— Снежана, рабочий день сегодня укорочен вдвое, — глянул на настенные часы Хорькофф. — Можешь идти домой.

— Спасибо, но я лучше еще поработаю, — сказала секретутка и ушла.

— Странно, — озадаченно произнес Хорькофф. — Раньше она всегда куда-то спешила. Отпрашивалась. Даже из-за нехватки времени собиралась на полставки перейти, чтоб только по полдня работать. А тут вдруг — уходить не хочет. Мне даже утром показалось, что она вообще со вчерашнего дня не покидала приемную.

— Так ведь со вчерашнего дня отсюда, кроме Вас, никто не уходил. Все пашут, млять, как сумасшедшие.

— Поразительно! Никак не ожидал такой самоотдачи от персонала, — довольно улыбаясь, Хорькофф с наслаждением захрустел миндальным пирожным, запивая его чаем.

А вот лицо Леонтовича, лишь только он начал жевать сладости, мигом приобрело весьма кислое выражение. Та же пастила, которую он еще день назад с удовольствием бы съел, вдруг стала для Леонтовичу ужасно противной.

Пытаясь быстрее проглотить ее, Леонтович подавился и стал кашлять.

Хорькофф постучал Леонтовичу кулаком по спине. И спросил:

— Они что, теперь тут ночевать будут?

— Кха-кхе, — Леонтовичу удалось-таки прочистить горло. — Насчет всех не скажу, а вот я, допустим, с удовольствием поработаю ночью. Чего, млять, дома-то делать? С женой лаяться или, млять, двести первую серию «Несчастных и одиноких» зырить?

Зазвонил телефон. Хорькофф снял трубку.

— Слушаю… Да… Да… Нет… Да.

Леонтович, пользуясь тем, что Хорькофф от него отвернулся, выплюнул не лезущую в горло пастилу на пол.

Завершив телефонный разговор, Хорькофф положил трубку. И сообщил Леонтовичу:

— Число заказчиков за эту неделю выросло на четверть. Половина из них уже даже предоплату внесла. И не мелочевка какая-нибудь — солидные компании. В основном наши услуги они в качестве добавки к соцпакету проводят.

— Лихо закрутилось!

— Оно и понятно, раньше мы из-за разницы во времени не могли заокеанцев окучить. А теперь они наши, млять, с потрохами. Так за них возьмемся, что только держись.

— Все слишком хорошо. Даже не верится.

— Есть и плохое: организм, млять, какой-то другой пищи требует. Мне даже любимая семга дневного засола в рот не лезет. И такая ж мутота у остальных.

— А вот это мне уже не нравится. Отравление?

— При отравлении обычно пластом лежат и ноют. А тут, наоборот, всем очень клево и полный позитив. Я вот, допустим, никогда, млять, еще себя лучше не чувствовал. Даже подагра угомонилась. Только, млять, жрать охота.

— Может, все еще обойдется…

Хорькофф вздрогнул, ибо увидел, что на миг у Леонтовича стали черными глаза. Но через мгновение они вернули себе прежний вид.

И Хорькофф, вздохнув, сказал:

— А может, и нет.

2

Слушая рассказываемый Хорькоффом триллер, я искренне недоумевала: «И чего он так разволновался-то. От подчиненных-зомби ему будет куда больше проку, чем от живых разгильдяев и бездельников. Более того, может, даже всему аграрно-промышленному и финансовом секторам русской экономики станет лучше от этого».

Судите сами, сестрицы. В России из ста сорока миллионов граждан — сорок — пенсионеры-инвалиды, столько же — дети-студенты. И не меньше десяти миллионов — алкоголики-наркоманы.

И вроде бы остаются пять десятков миллионов здоровых и трудоспособных отечественных пиплов. Ан нет!

Трудоспособных мужчин и женщин вовсе не полсотни миллионов. Их вообще почти нет, поскольку основанная масса — это офисный планктон, огромнейшую часть которого составляет чиновничество.

Оное настолько увязло в коррупции и кумовстве, что приносит стране урон, по сравнению с которым засуха в Поволжье, наводнение на Дальнем Востоке или лесные пожары в Сибири кажутся полной ерундой.

Вот оно, наше Отечество: все в шикарных офисных кабинетах, все на жаловании, у всех чин, звание и казенная дача в сосновом бору, и каждому — офигенные льготы. Так им и этого, блин, мало: они еще и воруют, гады ползучие!

Будь моя воля, сократила бы бюрократический аппарат моей Родины в 100 разов. Двадцать-тридцать тысяч чинуш на всю страну — и все! Остальное — частные учреждения: «Чо те, бабка?! А!? Справочку надо? Говно-вопрос! Плати семь рубликов с полтинничком и получишь ее через минуту».

Так и хочется взобраться на броневик и лихо сорвать бескозырку с тыковки, покрытой шрамами от буржуйских сабель и шрапнели. А после, размахивая ей, бросить в ошпаренные революционным энтузиазмом массы трудящихся: «Долой оборотней в погонах! Даешь рабоче-крестьянский суд над канцелярскими вампирами! Доколе терпеть будем ихний беспредел, товарищи? Пошто мы веками сражались с басурманами? Пошто кровь свою проливали на фронтах? Пошто сотню миллионов своих же земляков — братьев и сестер — ухандакали в гражданских войнах и тираниях? Неужто, лишь для того, чтобы жировали чинуши-мироеды?!»

Эти мироеды, пожалуй, и в самом деле — стопроцентная нежить. Голливуд со своими примитивными ужастиками тут просто отдыхает. Если бы Хичкок пожил в сталинской России хотя бы год, то никогда бы не позволил себе гнать такую лажу, как «Психо» или «Птицы».

Тут вспомнилась мне одна путевая лекция по менеджменту. На ней наш препод — умный чел, несмотря на то, что внешностью похож на Николая Второго и гордится этим, — рассказал о жутко крутой системе, при которой любой дурандас может приносить обществу великую пользу.

Зовется оная тектологией. Автор — наш русский перец Александр Богданов.

Он объединил весь организационный опыт человечества в систему. Ее основной прием — использовать удачные управленческие наработки везде, сведя их к небольшому числу шаблонов.

Цель — эффективность, ну то есть, чтобы один нормальный пацан без труда мог выполнить работу десятерых бездельников, занимающихся на работе саботажем.

По сути, тектология — это наука о том, как сделать так, чтобы даже самый бестолковый и вороватый чиновник приносил обществу максимум пользы.

Можно сказать и иначе: система Богданова делает так, что даже распоследняя тупая и вороватая сволочь на государевой службе не сможет не приносить народу максимально возможную пользу.

Богданов вывел Закон наименьших: стабильность системы определяется крепостью ее самого слабого звена. Отсюда вытекает: необходим заведомый учет слабых звеньев организации, ибо ее работу часть сотрудников не может не тормозить (пусть и не по злому умыслу, а из-за слабоумия, лени или мздоимства).

Укрепление слабейших звеньев по Богданову должно идти вкупе с другим тектологическим принципом — пропорциональности между элементами системы.

Проще говоря, если на одном месте будут сосредоточены энергичные, но не любящие систематический труд чиновники, а на другой участок переведут всех малоинициативных, зато терпеливых и способных корпеть над документами с утра до вечера, то учреждению наступит крышка.

А вот если всех перемешать в кабинетах в нужной пропорции, то работа закипит. Холерики будут пинать флегматиков и все вместе станут гонять лентяев и болтунов.

К каждому вороватому чиновнику следует прикрепить стукача и бессребреника. К каждому гению — тупого, но исполнительного чинушу.

В системе Богданова есть место и дуракам, и ворам, и лентяем. Из всех них тектология может извлекать большую общественную пользу, лишь бы каждый из пиплов пахал бы на достойном себя месте. Дворники, в конце-то концов, нам тоже необходимы.

На основе концепций Богданова были созданы современные логистика и менеджмент. К сожалению, продолжателей сего архиполезнейшего начинания в нынешней России покамест еще нет. И коэффициент полезного действия российских офисов 10–15 процентиков. А можно было бы получать по 60–70 процентищ, просто правильно рассадив братву по кабинетам, а кого-то и вовсе использовать на удаленке.