Виктор Гламаздин - Одна против зомби

• Название: Одна против зомби
• Автор: Виктор Гламаздин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Злодей начальник ставит перед своей молодой подчиненной ультиматум: либо она привлечёт к сотрудничеству процветающую корпорацию, либо будет уволена. Но в этой корпорации энергично взявшуюся за дело девушку ждет неприятный сюрприз: оказывается, здесь работают зомби! А она их с детства боится.

Роман о настоящей русской девушке, о той самой, что и упыря на скаку упокоит, и избу с чертями сожжет. В общем, наш ответ бородатым евроледям и пошлым гламурным тусовщицам!

---

— Но таким образом я, как фанера над Останкинской башней, пролечу мимо комиссионных.

— Базара нет, если тебе удастся с-сразу заключить договор…

— То-о?

— …Или хотя бы получить принципиальное согласие рассмотреть условия договора…

— То-о-о?

— …При любом раскладе получишь тройную премию за квартал и благодарность с занесением в личное дело.

— И-и-и?

— А коли договор будет подписан тобой лично по доверенности, да еще выцыганишь с-солидный первоначальный с-страховой взнос, получишь десять процентов от него и будешь заласкана руководством до потери пульса.

— Вообще-то меня нет ни малейшего шанса провернуть такое дело! Вы, вот, и то — сразу заикаться начали, как только речь зашла об «ИNФЕRNО».

— С-с-с-с-с-с-с-с-с-с-ама ты заика! Знаешь, Лодзеева, каков главный принцип нашего отдела?

— «Возлюби ближнего, аки самого себя»?

— Нет, Лодзеева. Главный принцип нашей конторы гласит: коли хочешь остаться в ней работать — учись закапывать конкурентов в землю.

— А-а, понятно. Поэтому-то вы меня и гоните к гробовщикам. Типа, на стажировку. Тогда, раз уж пошла такая пьянка, режьте последний огурец — шлите в командировку к правосекам.

— Зачем?!

— Страховать их от левосеков. Пиндосы и Брюссель все оплатят.

— Подумаю.

— Вы чо, пал-Никодимыч!? Я ж пошутила!

Глава 5. Сегодня не мой день

1

Вот, сестрицы, сколько всякой экзистенциональной шняги можно навспоминать, почем зря, от всей души штурмуя в хвост и в гриву офисную дверь.

Хорошо еще, что сверху тебе на башку не летят гранитные булыжники и не льется горящая смола. И можно, спокойно матерясь, подумать о жизни, любви и происках врага номер один — Пал-Никодимыча, да сожрут его селезенку суматранские вараны.

Впрочем, я приказала себе срочно перестать растекаться соплями по сжатым, как возвратная пружина смертоносного пистолета, нервам и сосредоточиться на исполнении своего профессионального долга, впарив супостатам страховку по самым крутым расценкам.

— Что ж ты, падла, не хочешь открываться перед порядочным человеком? — спросила я у двери.

Та упорно молчала. Наверное, не хотела тратить силы на бессмысленные разговоры.

Я озлилась. И, дабы усилить напор на непослушный механизм, уперлась ногой в дверной косяк. Затем взялась за ручку-череп обеими руками и с силой дернула ее на себя.

Та не поддалась грубой женской силе.

«Прав был мой здравый смысл — сегодня не мой день», — я устало вздохнула, оперлась спиной о дверной косяк и с досады пару раз лягнула злосчастную дверь.

«Наверное, дудочник сейчас ржет надо мной вместе со своим зооуголком», — подумала я и посмотрела на то место, где встретила дудочника.

Однако там уже не было ни его, ни крыс, вообще никого. Лишь ветер трепал отклеившийся от стены край плаката какой-то индуистской секты.

На нем я увидела: взгромоздившегося на гору мертвых европеоидов гигантского омара, в седле которого сидела богиня смерти Кали, размахивающую советским флагом со странной надписью «Кайтеся, брехливые трупоеды! Рак уже свищет!»

«Если у меня все сорвется, то, и в самом деле, остается уповать лишь на Конец света, — подумала я. — Да и то, если он произойдет до моего возвращения в кабинет к шефу».

Самое хреновое в моем положение — это то, что в предстоящем сражении за впаривание полиса «ИNФЕRNО» вцам, я не смогла миновать даже разделительную полосу между нашими враждующими армиями.

И вот, как самая последняя из дур, я, не вступая в прямой контакт с противником, бессмысленно трачу силы на рвы, колючую проволоку и минные поля. Операцию «Битва за выход к входу» я проиграла вчистую.

2

Тяжело дыша, я отошла от дверей. И стала искать взглядом какой-либо другой вход в здание. Сначала на первом этаже, а потом все выше и выше.

«Блин, ко всему прочему, еще и все окна на нижних этажах закрыты, — огорчилась я. — И наверх не залезешь — у них тут даже пожарной лестницы нет. Неужели придется просачиваться туда через канализацию?»

Тут мне на глаза снова попались гнусномордые горгульи. Я вздрогнула, ибо мне показалось, будто они презрительно посматривают на меня, издевательски ухмыляясь при этом.

«Надеюсь, они мне на плешь не нагадят, — я зажмурилась, подавив в себе желание прикрыть руками голову, но тут же одернула себя: — О чем ты только думаешь, Ника!? К черту эти идиотские фантазии! Даешь исторический материализм во всей его неприглядной реалистичной критичности!»

Я озлобленно открыла глаза. И увидела, что коварные горгульи вернули себе прежний вид, прикинувшись безжизненными каменными изваяниями.

— Вот то-то же! И нефиг выделываться, попугаи обезьянистые! — довольным голосом поведала я горгульям.

Как вы думаете, сестрицы, с чего это мне поутряни мерещится такая хрень? От кофия что ли? Надо с ним завязывать. Недаром пишут: «Кофий разжижает мозги и ведет к мигреням!»

А может, у меня невроз типа фрустрации?!

Для тех, кто не в теме: фрустрация не имеет никакого сексуально-патологического смысла. Смысл тут идет от латинского понятия frustratio, что по-русски означает «облом». Это невротическое состояние возникает, когда ты ждал, что выиграешь миллион, а остался в долгах, как в шелках.

Хотя нет, сестрицы, вряд ли меня долбит фрустрацией. Я никогда себе ничего такого и не придумываю, а, напротив, жду от судьбы всяких подлянок и падающих на башку кирпичей.

3

Отдышавшись, я вернулась к двери. Снова взялась за дверную ручку. И изо всех своих лошадиных сил потянула ее на себя, крича:

— А-а-а! Позакрывались, гады!

Я повисла на ручке, упершись одной ногой в косяк, а другой — в левую створку двери. Ревя от натуги, я дернула на себя дверную ручку. С треском оторвала ее. И плюхнулась задницей на асфальт.

— О-о-о, мой га-а-а-а-д!!! Бо-о-о-льно! — пожаловалась я неизвестно кому, потирая ушибленный копчик.

Вдруг — представьте, сестрицы, мое полнейшее обалдение! — левая створка штурмуемой мною двери совершенно так себе спокойненько — бац! — распахнулась.

Поскольку ручки на этой створке не имелось, я и не догадалась идти через нее и билась с правой створкой. Вот ведь как хитро меня эти паразиты уделали!

Но я тут же позабыла про козни с дверью, ибо увидела, как из нее на улицу вышел пацан, нет, не вышел, а вырвался, словно лев, проломивший могучей грудью стальные прутья клетки.

В общем, это был настоящий мачо. Да нет, не просто мачо, мачо — это тьфу, закомплексованые уроды и скрытые гои, гаи и геи.

Тот мужик был Мачо с большой буквы — брутального вида (тащусь с такого вида) верзила (люблю верзил) в белом костюме (люблю белые костюмы) с запонками из крупного черного жемчуга (я просто обожаю черный жемчуг).

На лице у Мачо царили смятение и недоумение. Он остановился. И сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.

Я кашлянула, чтобы привлечь его внимание к моему бедственному положению.

Мачо вымученно улыбнулся. Подошел ко мне. Протянул руку, чтобы помочь мне встать.

— Здразь-се! Меня Никой зовут, — представилась я.

Мачо пробормотал нечто невразумительное. Что-то среднее между «Иван Иваныч Иванов», «трековый детектор ядерных флуктуаций» и «король весеннего бамбука».

Я кокетливо улыбнулась великану Мачо. И протянула к нему руки, в одной из которых была оторванная от двери ручка-череп.

Мачо, увидев череп, испуганно замер, как вытащенный из шляпы фокусника кролик. И застонал:

— Не-е-е-е-е-е-е-т!!!

Затем он дернул от меня, словно от чумной или прокаженной, к стоящему неподалеку джипу. Рванул на себя дверцу. Вскочил в него. И тут же газанул с места.

4

«Это мне чо, снится? Или как?» — спросила я у своего здравого смысла, недоуменно глядя вслед удаляющейся на всех парах тачке Мачо.

Ошеломленный происшедшим здравый смысл молчал. Наверное, он тоже офигевал от всего происходящего. Блин, утро, рабочий день, город, толпа бегущих по своим делам людей… и полный сюрреализм, отягощенный тонкостями работы страховщицы-одиночки.

Впрочем, ощущение нереальности происходящего у меня быстро сменилось чувством его абсолютной неправильности. Черт с ними, с ухмыляющимися горгульями. Но когда от тебя шарахаются правильные мужики — это по-настоящему страшно.

— Эх, такого принца пуганула, — проговорила я, грустно качая головой. — Высокий. Здоровенный. Весь в белом. И карета ничего. Неужели я так жутко выгляжу? Или его так сильно в «ИNФЕRNО» зашугали?

Я размахнулась и запустила долбанной ручкой-черепом в горгулий.

Она до них не долетела. Отрикошетив от стены офиса, проклятая дверная ручка полетела в меня.

Я едва увернулась от нее и вскочила на ноги. Мне послышался издевательский смех сверху.