Анатолий Житнухин - Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки

• Название: Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки
• Автор: Анатолий Житнухин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03711-3

Герой книги — профессиональный разведчик, прошедший путь от оперативного работника наших зарубежных резидентур до руководителя Первого главного управления КГБ СССР. Ему выпала участь возглавить советскую внешнюю разведку в период, когда рушились устои Советского Союза, к чему приложили руку и западные спецслужбы, и их пособники внутри страны, сумевшие создать «пятую колонну» при прямом попустительстве высшего руководства государства. Годы нелёгких испытаний для Л. В. Шебаршина — патриота-государственника, человека исключительно образованного и интеллигентного — обернулись временем мучительных переживаний за судьбу России и размышлений о путях преодоления тяжёлого кризиса, в который она была ввергнута. Отягощала его состояние и болезнь, предопределившая трагический исход жизни.

Автор приводит новые факты и сведения, касающиеся политических событий, в которых довелось участвовать герою книги.

Рецензент доктор исторических наук, генерал-лейтенант H. С. Леонов

Издательство выражает признательность Российской национальной службе экономической безопасности за содействие в подготовке настоящего издания.

знак информативной продукции 16 +

---

Обучение было раздельным. 605-я школа, на крыше которой стояла сирена, была женской, и хотя ходили упорные слухи об объединении мужских и женских школ, дальше разговоров дело пока не пошло.

Пришёл черёд и Гоше собираться в школу, но его неожиданно увезли на Украину. В небольшом шахтёрском посёлке, расположенном около Макеевки, он и пошёл в первый класс.

Много интересных впечатлений осталось у Гоши. Неподалёку от посёлка находился лагерь немецких военнопленных. Немцы прокладывали дороги, строили дома, оживляли погубленные ими же шахты — в общем, восстанавливали то, что сами уничтожили. Их практически никто не охранял — бежать было некуда. Народ в лагере сидел мастеровитый и работящий, надо думать, из простых людей. Пленные всегда что-нибудь мастерили — то свистульки, то тросточки, то какие-нибудь другие занимательные штуковины и обменивали их у ребят из шахтёрского посёлка на хлеб и картошку.

Отношения между местным населением и немцами сложились вполне дружелюбные, никто не испытывал к пленным никакой ненависти…

Хорошо складывалась жизнь у Гоши Савицкого в шахтёрском посёлке и с местными ребятами, но вот только сильно скучал он по Марьиной Роще и своему московскому другу.

Возвращение в столицу состоялось через полтора года. Пошёл он в 241-ю школу, что в 11-м проезде. Несмотря на то, что Лёнька ускакал далеко вперёд (Гоша не только был младше, но и пошёл в школу не в семь, а в восемь лет), старая дружба трещин не дала. Московская школа удивила «украинца». С учеников в ней спрашивали значительно строже, а задавали «на дом» намного больше. Но, что было очень важно, учеников подкармливали — выдавали по куску чёрного хлеба, посыпанного сахаром.

В послевоенные годы запечатлелся в памяти друзей случай, который, без преувеличения, стал для них примечательным. Однажды они встретили в Марьиной Роще Всеволода Боброва, который для многих был тогда кумиром, живой легендой советского спорта. Как сказал о нём поэт: «Гений русского футбола, Гагарин с шайбой на Руси».

Много историй, связанных с Бобровым, могли рассказать мальчишки. Вот, например, одна из них. Как-то на одной из тренировок он придвинул к одним воротам другие, а между штангами оставил маленький зазор, равный толщине хоккейной шайбы. И поспорил с другими хоккеистами, что забросит шайбу в эту щель. Никто, конечно, не поверил. А он отъехал на полтора десятка метров и бросил шайбу так, что она в воздухе приняла вертикальное положение и вошла точно в зазор…

История появления в Марьиной Роще Всеволода Боброва, взбудоражившая местных мальчишек, оказалась простой. Проживал по соседству с Лёней и Гошей Петр Иванович Сарнатский, человек довольно известный, поскольку был он директором популярного магазина «Охота», расположенного на Неглинке. Бобров, человек вспыльчивый, как-то сгоряча повздорил с ним и потом приезжал к нему домой извиняться за несдержанность…

Стоит отметить, что в то время школа учила ребят одной важной для них вещи — общению с девочками. Юных представительниц слабого пола мальчишки Марьиной Рощи уважали и в обиду не давали, если надо — всегда были готовы взять под свою защиту и покровительство. Но раздельное обучение накладывало на детей и подростков свой отпечаток, было причиной их чрезмерной замкнутости и скованности в поведении. Сказывалось и то, что марьинорощинские ребята, которые почти все росли в простых и малообеспеченных семьях, были плохо одеты и стеснялись своего внешнего вида.

Надо было помочь детям преодолеть существовавшие барьеры общения. Поэтому, когда они подрастали, в школе их начинали обучать разным танцам — прежде всего бальным, классическим. Вот только танго, считавшееся порождением буржуазной морали, в программу тогда не входило. Но занятия эти были для всех обязательными, и постепенно ребята, преодолевая стеснительность, овладевали танцевальными премудростями, а главное — хорошими манерами, без которых в жизни не обойтись…

А жизнь эта, всё ещё трудная и полуголодная, медленно, но налаживалась. Отец после войны стал работать заместителем директора магазина на Арбате. Всё бы ничего, но сказывалось одно последствие войны. Отец, который был раньше трезвенником, приобрёл на фронте привычку к спиртному. Его периодические запои, во время которых он никого из близких не обижал, заканчивались тяжёлым похмельем, доставлявшим ему невероятные страдания. Пристрастие к спиртному и погубило его. Умер Владимир Иванович от инсульта в 1951 году, когда Лёне Шебаршину было 16 лет и он учился в девятом классе.

Вновь пришлось столкнуться с нуждой. Прасковья Михайловна пошла работать на автобазу диспетчером, но зарплата в 400 рублей тогдашними деньгами не позволяла даже концы с концами сводить. Начали продавать оставшиеся после отца вещи и книги — их было в доме немало: отец любил читать.

Хотел Леонид пойти работать, но мать, приняв на себя всю тяжесть нового удара судьбы, удержала: закончи сначала школу. Потом он не раз с благодарностью вспоминал это материнское решение, которое, надо думать, далось Прасковье Михайловне непросто. Понимая, как трудно и матери, и младшей сестре, Шебаршин навалился на учёбу. Одну цель поставил он перед собой: закончить хорошо школу, чтобы выбиться в люди и помогать семье. Другого пути для людей его круга не было. Как потом вспоминал Шебаршин, учёба вдруг пошла легко, «всё стало понятным, к доске выйдешь — никаких трудностей, пятёрка за пятёркой».

Со своей первой серьёзной и осмысленной задачей Леонид Шебаршин справился — окончил школу с серебряной медалью. Это говорит о том, что наш герой, безусловно, имел характер и был личностью с недюжинными интеллектуальными способностями.

Наличие медали у выпускника школы снимало многие проблемы в дальнейшем, главным образом в выборе будущей специальности. Ведь именно в 1952 году, когда Шебаршин окончил школу, для медалистов отменили вступительные экзамены в институты.

Но не будем торопиться и забегать вперёд, чтобы не упустить некоторые другие важные факты в биографии Шебаршина, сказавшиеся на формировании его характера и внутреннего мира.

К НЕДОБРОМУ ЧЕЛОВЕКУ ГОЛУБЬ НЕ ЛЕТИТ

Уходили в прошлое военные годы, заканчивался восстановительный период, приобретала новые черты Москва, а Марьина Роща продолжала жить по старинке, и казалось, что ничего в ней не меняется.

Так, если город перешёл на центральное отопление и водоснабжение, в дома повсеместно приходила горячая вода, то Марьину Рощу, как и прежде, обогревали обычные печи. Топить их было непросто, были большие трудности с дровами и углём.

За водой ходили на колонки, в цинковых вёдрах, в которых её приносили, она и хранилась — в каждом доме обязательно на лавке стояли два-три полных ведра. Еду же по-прежнему готовили на керосинках.

Но постепенно дело сдвинулось с мёртвой точки, и в домах появились газовые плиты, работавшие на привозных баллонах с газом. Стало намного легче, но пришла новая напасть — баллоны начали воровать. Делалось это очень умело — видать, появились какие-то заезжие специалисты, которые промышляли только этим. Это были явно не свои — их бы быстро вычислили…

В общем, быт обитателей Марьиной Рощи понемногу начал преображаться. Но ещё сохранялись в районе свои неписаные правила жизни, нравы и традиции.

Шебаршин в своих воспоминаниях писал, что в Марьиной Роще «смертельных грехов было всего три: врать, воровать и брать в долг без отдачи. Всё остальное прощалось. Нельзя было ябедничать, но это уже относилось к школе».

В школе, как вспоминает Леонид Владимирович, даже понятия такого — ябеда — не было. О ябедничестве и наговорах тогда узнавали в основном из книжек и кино, и для школьников эти явления казались чем-то придуманным и невозможным в настоящей жизни. По словам Шебаршина, лишь в конце 1980-х годов узнал он, что в 1937-м граждане в массовом порядке обращались в «компетентные органы» с доносами на своих соотечественников.

Однако он сам себе противоречит, утверждая, что «ябеда, донос с незапамятной старины были неотъемлемой составляющей русской действительности». С этим, конечно, нельзя согласиться. Возникло такое суждение скорее всего под воздействием «демократических» средств массовой информации и рьяных сторонников перестройки, чьи домыслы тогда многими честными людьми принимались за чистую монету. В конце 1980-х трудно было ещё представить, что их русофобские выпады находятся в русле организованного движения, направленного на уничтожение СССР…

Мы заострили внимание читателя на этом моменте, потому что далеки от намерения создавать портрет нашего героя из набора одних только позитивных качеств и достоинств. В данном случае видится, что мнение Шебаршина несколько противоречит его собственным убеждениям, поскольку именно та самая «русская действительность», определявшая быт Марьиной Рощи, формировала у людей презрительное отношение к доносам и «стукачам». Шебаршин не случайно писал, что жили в Марьиной Роще люди по преимуществу простые, далёкие от власти и большой политики. А участие в подковёрной борьбе, как мы знаем, было свойственно представителям другого социального слоя — чиновникам, партийным и советским работникам, хозяйственным руководителям, интеллигенции, особенно представителям творческих профессий. Так что репрессии и чистки марьинорощинцев практически не коснулись.