Клайв Льюис - Серебряное кресло

• Название: Серебряное кресло
• Автор: Клайв Льюис
• Жанр: Фэнтези

«Хроники Нарнии» — это избранная книга, сравниться с которой может разве что «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкиена. Символично и то, что Толкиен и создатель «Хроник Нарнии» Клайв Льюис были близкими друзьями, а теперь их книги ежегодно переиздаются и соперничают по популярности. Так же как и «Властелин Колец», «Хроники Нарнии» одинаково любимы и детьми, и взрослыми. Суммарный тираж «Хроник Нарнии» превысил 100 миллионов экземпляров.

Юстас с другом бегут от школьных забияк-мучителей сквозь калитку со школьного двора — и оказываются на пустынной равнине Нарнии.

---

Клайв Стейплз Льюис Серебряное кресло

Глава ПЕРВАЯ. ЗА ШКОЛОЙ

В тот скучный осенний день Джил Поул плакала, стоя позади одного из школьных зданий. Плакала она потому, что ее дразнили. Наша история вовсе не о школе, так что о ней много рассказывать не стоит. Мальчики учились там вместе с девочками, и в старину такие заведения называли школами смешанного обучения. Только если где что и смешалось, так в головах начальства. Эти горе-учителя считали, что детям надо позволять все, что им нравится. Как на беду, десятку ребят постарше больше всего нравилось дразнить и мучить остальных. В любой другой школе навели бы порядок за пару месяцев, но в этой творились жуткие вещи. А если что и всплывало на свет Божий, то никого не наказывали. Директриса заявляла, что это — «интересный случай», вызывала провинившихся и часами с ними беседовала. Тот, кто знал, как ей подыграть, мог даже стать ее любимчиком.

Вот почему Джил Поул и плакала скучным осенним днем на мокрой тропинке между физкультурным залом и зарослями кустарника. Она еще вдоволь не наплакалась, когда из-за угла вылетел, чуть не наскочив на нее, насвистывающий мальчик — руки в карманах.

— Ты что, слепой? — спросила Джил.

— Ладно, — начал было мальчик, но тут заметил ее заплаканное лицо. — Чего это ты, Джил?

Губы у девочки дергались. Так всегда бывает, когда хочешь что-то сказать, но знаешь, что расплачешься, едва откроешь рот.

— Значит, опять они, — нахмурился мальчик, еще глубже засовывая руки в карман.

Джил кивнула. Обоим и без слов было понятно, о чем речь.

— Слушай, — сказал мальчик, — ну что толку, если мы все…

Он думал ее утешить, а вышло, будто начал читать лекцию. Джил вдруг вскипела, да и как не вскипеть, когда не дают выплакаться.

— Вали отсюда, — сказала она. — Тебя забыли спросить. Тоже мне, учитель выискался. По-твоему, значит, надо к ним подлизываться всю жизнь, и, вообще, вокруг них плясать, да?

— Господи, — сказал мальчик. Он присел на травянистый пригорок под кустами, но тут же вскочил, потому что трава была жутко мокрая. Звали его Юстас Ерш, но был он парень ничего. — Джил! Это нечестно. Я в этой четверти ничего подобного не делал. Ты что, забыла, как я за Картера вступился, ну тогда, с кроликом? И Спиввинса я не выдал, даже когда меня колотили. А помнишь…

— Ничего не знаю и знать не хочу, — всхлипнула Джил.

Юстас понял, что она еще не пришла в себя и протянул ей мятный леденец, положив такой же и себе за щеку. Джил понемногу успокаивалась.

— Ты извини, Ерш, — сказала она. — Это, правда, нечестно. Ты в этой четверти очень хороший.

— Ну и забудь, какой я раньше был, — сказал Юстас. — В прошлой четверти я точно был скотина.

— Был, был, — сказала Джил.

— Значит, ты думаешь, я изменился?

— Я не одна так думаю, — сказала Джил. — Они тоже заметили. Мне Элеонора Блейкстоун сказала, что про тебя Адела Пеннифазер говорила у нас в раздевалке: — «Этот мальчишка, Ерш, он в этой четверти совсем плох. Но мы им скоро займемся».

Юстас вздрогнул. Все в этом заведении — а оно называлось, к слову, Экспериментальной школой, — знали, чем такие слова пахнут.

Дети замолчали. Слышно было, как падали капли воды с листьев лавра.

— А почему ты так переменился? — спросила Джил.

— Со мной на каникулах случилась куча интересных вещей, — загадочно произнес Юстас.

— Каких это?

— Слушай, Джил, — сказал Юстас, помолчав, — мы ведь с тобой оба жутко ненавидим эту школу, точно?

— Еще бы, — сказала Джил.

— Значит, я тебе могу доверять.

— И на том спасибо, — отозвалась Джил.

— Так вот. Я тебе могу рассказать потрясающие вещи. Послушай, смогла бы ты поверить в разные такие штуки, над которыми другие смеются?

— Не знаю, не пробовала, — сказала Джил. — Наверное, сумею.

— Ты сможешь поверить, если скажу тебе, что я на каникулах побывал в другом мире?

— То есть как это?

— В другом мире, в смысле… ну ладно. В таком месте, где животные умеют разговаривать и где есть… ну… чудеса и драконы, и все прочее, как в сказках…

Ершу было так трудно все это объяснять, что он даже покраснел.

— А как же ты туда попал? — спросила Джил.

Почему-то она тоже смутилась.

— Способ тут один-единственный, — тихо сказал Юстас, — волшебство. Мы там были с моей двоюродной сестрой и братом. Нас туда просто… ну как это… унесло. А они там и раньше бывали.

Теперь, когда они заговорили шепотом, Джил стала как-то легче верить Юстасу. И вдруг ее охватило ужасное подозрение, и она сказала, на минуту став похожей на тигрицу:

— Если я только узнаю, что ты меня водишь за нос, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Никогда!

— Я не вру, — сказал Юстас. — Честное слово. Клянусь чем угодно.

(Когда я был мальчиком, мы клялись на Библии. Но Библию в Экспериментальной школе не жаловали).

— Ладно, — сказала Джил, — верю.

— Ты никому не скажешь?

— Да ты что?

Оба они порядком разволновались. Но тут Джил оглянулась вокруг, увидела скучное осеннее небо, услышала, как с листьев падают дождевые капли, и вспомнила о всякой школьной тоске. В этой четверти было тринадцать недель, а прошло из них всего две.

— Ну и что толку? — сказала она. — Мы-то ведь не там, мы здесь. И попасть туда ни за что не сможем. Да?

— Я и сам все думаю, думаю, — отозвался Юстас. — Когда мы вернулись из Того Места, Он нам сказал, что эти ребята, Певенси, мой брат с сестрой, туда больше не попадут, они там уже три раза побывали. Наверное, им хватит. Но мне-то он ничего такого не говорил, а уж наверняка, сказал бы, будь мне туда путь заказан. Вот я и думаю, как же все-таки…

— … Туда попасть? — подсказала Джил.

Юстас кивнул.

— Наверно, надо начертить на земле круг и написать в нем всякие таинственные слова непонятными буквами, и встать в него, и произносить разные заклинания?

— Нет, — сказал Юстас, поразмыслив. — Я тоже примерно так думал, только эти круги и заклинания все-таки чушь собачья. По-моему, они Ему не понравятся. Как будто мы Его хотим заставить что-то сделать. А мы Его можем только просить.

— Ты о ком говоришь? — спросила Джил.

— В Том Месте его зовут Аслан, — отвечал Юстас.

— Что за необыкновенное имя!

— Сам он еще необыкновенней, — торжественно сказал Юстас. — Ну что, попробуем? От просьбы вреда не будет. Давай-ка встанем рядом, а руки вытянем вперед, ладонями вниз… как на острове Раманду…

— На каком таком острове?

— Потом расскажу. Наверное, ему понравится, если мы встанем лицами на восток, только где же тут восток?

Джил пожала плечами.

— Все девчонки такие, — проворчал Юстас, — никогда сторон света не знают.

— Будто ты знаешь, — рассердилась Джил.

— Я-то сейчас найду, если ты мешать не будешь. Есть! Восток там, где лавровые кусты. Будешь за мной повторять?

— Что повторять?

— Слова, которые я скажу. Ну…

И он начал:

— Аслан, Аслан, Аслан!

— Аслан, Аслан, Аслан! — повторила Джил.

— Впусти нас, пожалуйста, в…

И тут с другой стороны здания физкультурного зала донесся голос:

— Джил Поул? Прекрасно знаю, где она. Ревет за физкультурным залом. Привести ее?

Переглянувшись, Джил и Юстас нырнули в заросли лавра и начали карабкаться по скользкому склону, с завидной быстротой продираясь сквозь кусты. В Экспериментальной школе никто толком не знал математики, латыни или французского, зато можно было научиться быстро и тихо скрываться, когда тебя разыскивали.

Через минуту-другую они остановились и, прислушавшись, различили за спиной шум погони.

— Хоть бы дверь оказалась снова открыта! — прошептал Юстас.

Джил кивнула. Заросли кустарника заканчивались каменной стеной. В ней имелась дверь, через которую можно было выйти на покрытую вереском пустошь. Дверь почти всегда была заперта. Но когда-то давно ее видели открытой, может статься, всего один раз, и этого было достаточно, чтобы школьники все время с надеждой дергали дверь. Ведь через нее так замечательно можно было бы незаметно удирать с территории школы!

Джил и Юстас, промокшие и перемазанные, — ведь они продирались сквозь кусты, согнувшись в три погибели, — добрались до стены. Дверь, как и положено, была заперта.

— Да, жди там, — сказал Юстас, сжимая дверную ручку, и вдруг вскрикнул: — Ой… Ура!

Ручка повернулась, и дверь открылась.

Секунду назад и Джил, и Юстас мечтали проскочить в дверь — если бы она оказалась открытой — одним махом. Но когда она и в самом деле распахнулась, они замерли от неожиданности.

Вместо серого, поросшего вереском склона, уходящего вверх, чтобы слиться там с бесцветным осенним небом, за стеной оказалось ослепительной яркости солнце. Таким оно бывает, когда июньским ясным днем распахиваешь после сна дверь сарая. Солнце высветило бусинки росы на траве и дорожки от скатившихся слез на лице Джил. Солнечный свет лился из какого-то места, очень смахивающего на другой мир. По крайней мере, такой зеленой и сочной травы Джил ни разу в жизни не видела, небо было голубое, а мелькавшие в воздухе создания были такие яркие, что вполне могли оказаться драгоценными камнями или огромными бабочками.