Татьяна Недозор - Северная звезда

• Название: Северная звезда
• Автор: Татьяна Недозор
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-7500-3

Конец XIX века. Начало «золотой лихорадки» на Аляске, проданной Российской империей Северо-Американским Штатам. Десятки тысяч людей со всего света ринулись сюда в надежде найти золото и тем самым обрести счастье в жизни. С такой же целью прибыл в дикий край и студент Петербургского горного института. Однако счастье улыбнулось лишь единицам… Влюбленная в студента дочь богатого купца, которую ожидала обеспеченная жизнь, отправилась на Аляску, чтобы найти своего избранника. Но… приятное путешествие очень быстро превратилось в сплошную череду испытаний и смертельных опасностей!

---

– Ерунда.

Мария пыталась встать с пола.

– Доктор ошибается. Чем больше я лежу, тем слабее становлюсь. Стой!

Горничная бесшумно подбиралась к двери.

– Не надо звать тетю!

Девушка послушно остановилась.

– Иди сюда и помоги мне. Если я начну падать, поможешь мне. Я не калека, в конце концов! А ты ни слова не скажешь тете, я не хочу, чтобы она волновалась.

Через несколько минут Маша лежала в постели белая, как полотно, и усталая, будто пробежала пару верст.

– Ну вот. Я встала и сама вернулась в постель. Вечером я снова попытаюсь это сделать. И завтра тоже. А сейчас я напишу письмо.

Сочинение письма к Дмитрию не заняло много времени. Она запечатала конверт и написала адрес.

– Ну вот, возьми. И… пожалуйста, если ты его не застанешь, постарайся разузнать, где он и все ли с ним в порядке.

Ее голос задрожал.

– Я только хочу знать, что с ним, не болен ли, не ранен… И на тебе десять рублей, купи чего-нибудь себе.

– Хорошо, барышня. Благодарствуйте.

Марта с пониманием посмотрела на свою госпожу, улыбнулась и ушла. А Мария притянула к себе поднос и жадно, не различая вкуса, стала есть.

Марта не без труда нашла улицу, где жил Одинцов. Она бежала по тротуару, подгоняемая стылым ветром с Финского залива. По мере того как она шла к цели, фасады становились все более обветшалыми и облупленными. Вывески солидных магазинов, вроде чайной торговли Высоцкого или «Цветочные мыла парфюмерной фабрики Н. А. Ротмана», сменялись на какие-то нелепые надписи, вызывавшие улыбку. «Фортепьянист и роялист», «Продажа всевозможных мук», «Портной Дорофей Гриб из иностранцев», «Радикальное убийство и выведение мышей, крысей, тараканов и прочих нежелательных жильцов»[3]. Вдоль улочек тянулись рюмочные, извозчичьи чайные, портерные, распивочные или просто заведения, украшенные лаконичной вывеской: «Водка».

Наконец Марта подошла к дому на Третьей Куликовской улице, где, как сказала госпожа, жил Одинцов. Напротив маленькой боковой двери была свалена куча мусора. Должно быть, дворники несли свою службу из рук вон плохо. Девушка направилась к парадному, минуя гипсовых львов, и крутанула тронутую зеленью медную ручку звонка.

Прошло довольно много времени, прежде чем дверь открылась.

– Чего вам?

На пороге стояла средних лет женщина, завернутая в цветастый халат, державшая в костлявых пальцах недокуренную тонкую папироску. В воздухе висел кухонный чад и еще какой-то несвежий, затхлый запах. Присыпанные ранней сединой волосы были заплетены в бумажные папильотки. Выглядела женщина неважно.

– Я принесла письмо для господина Одинцова. Он живет здесь, не так ли? – тщательно подбирая слова, справилась горничная.

– А ты кто такая? – хмуро осведомилась женщина, обдав её застарелым перегаром и табачным дымком.

– Я Марта Роот, прислуга в доме купца первой гильдии Воронова, – сообщила девушка.

– Марта, значит. Из чухонцев? А по-русски Марфа, так?

Марта молча кивнула.

– Ну а я вот буду Фотиния. Фотиния Климовна Дольник – вдова коллежского асессора Дольника. Ныне домовладелица…

– Господин Одинцов тут живет? – как можно более твердо молвила Марта, не имевшая желания слишком долго продолжать разговор.

– Не живет. Жил, – уточнила госпожа домовладелица. – Он уехал. Почти три недели назад. В один день собрался и сел на пароход… Кажется, в Гамбург.

– В Гамбург? Но что ему там делать? – растерялась горничная.

– Да мне-то откуда знать? – непритворно обиделась женщина. – Он мне, между прочим, задолжал. И деньги, и… – неприятная змеиная улыбка тронула вялые губы, – еще кое-что, что мужчины обычно втюхивает нашей сестре задаром…

Марта невольно нахмурилась, представив, как расстроится Мария Михайловна.

– Вот как! – пробормотала она в легкой растерянности. – А у меня для него письмо…

– От кого?

– От госпожи Марии Вороновой. Она велела отнести письмо и узнать, что с господином Одинцовым, не болен ли он…

– Ну, за это, милочка, можно не беспокоиться, – многозначительно усмехнулась квартирная хозяйка. – Он здоров, как бык. Но, похоже, вернется нескоро. Кстати, он тоже оставил у меня письмо, и как раз для твоей госпожи, милочка, и попросил его отправить. Я еще не успела это сделать, так что если ты действительно пришла от этой… мадам Марии, то я отдам его, так и быть. Подожди немножко, милочка…

Женщина вскоре вернулась с конвертом.

– Вот.

Марта взяла письмо, принужденно улыбнулась и поблагодарила. Губы женщины в ответ тоже расползлись в подобии улыбки.

– Не стоит. Этот господин, кроме всего прочего, остался мне должен пять рублей. Обещал выслать, как только появятся деньги. Ха! Вряд ли это случится когда-нибудь. Он никчемный красавчик и больше ничего. Госпожа Воронова рано или поздно убедится в этом.

Девушка нахмурилась и, не простившись, направилась прочь, прикидывая, где тут ближайшая станция конки.

* * *

Остановившимися глазами Мария смотрела на четвертушку дешевой бумаги. Дмитрий бежал. Уехал. Исчез.

Перед глазами плясал его ровный, аккуратный почерк.

«Любимая моя Машенька, я чувствую себя последним подлецом, оставляя тебя после того, что случилось между нами. Но прошу, пойми и прости. Я попросил свою квартирную хозяйку отправить это письмо и надеюсь, что оно благополучно попало к тебе в руки. Я не говорю о воле твоего отца, но я намерен доказать, что он не прав.

Я собираюсь разбогатеть, Маша, и поэтому отправляюсь на Аляску. Чувствую, что мне должно повезти. В конце концов, чему-то я научился в этом Горном институте? А потом я вернусь в Россию, осыплю тебя золотом, мы поженимся и будем жить счастливо. Любимая, пойми, я не могу всю жизнь чувствовать себя твоим бедным родственником и не иметь возможности дать тебе все, что ты только пожелаешь. Прошу тебя лишь об одном: дождись меня…»

Письмо на этом не кончалось, но у неё не было сил читать дальше. Она вспоминала его руки, такие страстные и умелые, его тело, его глаза.

Поймала себя на том, что яростно сжимает в руке злосчастное письмо. Ровный знакомый почерк изменился до неузнаваемости и поплыл перед глазами. Он отправился на эту дьявольски далекую Аляску, что лежит на другом краю света! Он хочет пересечь океан и целый континент, горы и ледники и стать золотоискателем, как её покойный отец. И не собирался возвращаться до тех пор, пока не разбогатеет. Мария плакала. Ведь могут пройти годы, прежде чем любимый вернется!

Она не помнила, как закончился этот день. Заставила себя поужинать, встать с постели и сделать несколько кругов по комнате – нельзя же провести оставшуюся жизнь в постели.

Вечером зашла тетя Христина и сообщила, что назавтра назначено чтение завещания.

– Назавтра!

Истинный ужас охватил Марию. Она совсем забыла о завещании. Батюшка обещал изменить его, но смерть помешала ему.

– Да, дорогая моя. Господин Гольдштейн не сделал этого раньше из-за твоей болезни, но он не может откладывать до бесконечности, и поскольку ты уже почти поправилась… Что с тобой, ты плачешь?

– Это из-за батюшки…

* * *

На следующий день все собрались слушать завещание в кабинете отца – большой комнате, отделанной темным дубом и пропахшей кожей и крепким табаком. Огромный стол, керосиновая лампа с зеленым абажуром, книжные шкафы под потолок. Книг тут было много и вовсе не для красоты – отец не все, но многие из них прочитал. Мария тоже любила читать, а отец бывал в кабинете нечасто, поэтому он давно стал ее любимым местом. А теперь ей было невыносимо сидеть в удобном кожаном кресле и знать, что папенька больше никогда не войдет сюда!

В помещении собрались все домашние. Слуги – Марта, Глаша, дворник Андрон, ради такого случая надевший свои медали, и другие тоже были приглашены, ведь и им хозяин что-то оставлял. Их лица, как заметила Воронова, были торжественны и серьезны.

Тут были и душеприказчики, два партнера отца по торговым делам – вырицкий купец Антип Ефремов и белобрысый светлоглазый торговец тканями Иван Руммо из обрусевших финнов.

Лишь Арбенин заставлял себя ждать. С утра он был на верфях.

Нотариус Самуил Аронович Гольдштейн был сух и корректен. Вот уже пятнадцать лет он являлся поверенным отца, и ничего не могло его смутить в исполнении своего профессионального долга.

Наконец Арбенин появился. На нем был элегантный сюртук, который плотно облегал его сильное, хотя и чуть огрузневшее за годы конторской жизни тело. Нотариус начал:

– Теперь вы появились, господин Арбенин, и я могу…