Александр Юрин - Сквозь тернии

• Название: Сквозь тернии
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 9781312905542

Девочки играли на берегу моря. Они бросали гальку в воду и пристально наблюдали за волнующейся стихией. Правила были простыми: та, чей камешек первым укроет зеленоватая волна, может ринуться в тёплый прибой, стараясь как можно скорее оторваться от завистливых взглядов подружек!

Ведь те лишь поджидают момента, чтобы сорваться, в свою очередь, и устремиться в погоню! Звонко смеясь, перепрыгивая через ракушки, поднимая снопы переливчатых брызг, тыча пальцами в блестящие спины дельфинов — таково озорное детство и не важно, где именно оно протекает!

---

Альке нравилось просто рисовать, а потому принципы школьных друзей его мало заботили. Тем более, общеизвестно: не кусай руку, что тебя кормит — точнее, учит, — потому что, в противном случае, помощи на контрольных ждать будет просто не от кого. Надежды на шпаргалки так же могут легко кануть в небытие, а о том, что будет в этом случае, не хотелось даже задумываться.

Алька предпочитал видеть свою жизненную позицию между двумя крайностями — не тихоня-отличник и не бездарь, какой, отъявленный, — но всё равно не мог с собой ничего поделать. К рукам словно привязали две неразличимые ниточки и с наслаждением дёргали за них, любуясь тем, как безропотно отзывается на каждый очередной позыв податливое человеческое тело. Кем были эти шутники, Алька естественно не знал, но был уверен, что те всегда рядом — поджидают момента, когда можно будет снова посмеяться всласть.

Сегодня Алька рисовал обычный самолёт, пикирующий к земле в облаке инверсионного следа, — последний никак не получался. То краски не те, то заливка слишком мощная, то смешается то, что вроде бы, должно стоять обособленно друг от друга. В общем, самые настоящие проблемы, из-за которых очередь никак не дойдёт до домашнего задания.

Алька решил передохнуть, заодно дать краскам подсохнуть, а себе — пофантазировать. Вдруг чего ещё на ум придёт, чем можно будет дополнить картину неминуемой катастрофы.

На ум тут же пришла беседа с дедом, который рассказывал о том, что именно поступки красят человека. Причём не только обширные и глобальные, но и, на первый взгляд, совершенно малозначимые, однако, на деле, как оказывается, не менее важные и стоящие. Потому-то, — рассуждал дед, — и нужно сперва тщательно всё взвесить, оглядеться по сторонам, чтобы заметить упущенную из вида мелочь, на которую все остальные попросту закрыли глаза, в силу своего суетного равнодушия. А, как правило, именно такие, на первый взгляд ничего не значащие моменты, и слагают нашу жизнь по крупицам. Поэтому не стоит, скрепя зубами, цепляться за очевидное — на деле оно может оказаться вовсе не таким уж и очевидным, — иначе можно запутаться и заплутать. Пойти не по тому пути. А последний многих уже завёл в тупик.

Алька смутно понимал, что именно хотел вдолбить в его бестолковку дед, но кое-что до него всё же дошло: ни в чём нельзя спешить, всё нужно сперва тщательно взвесить и, если есть время, как сейчас, ещё раз переосмыслить — вот тогда-то и гарантирован успех.

Алька усмехнулся, схватил кисть и принялся спешно дорисовывать под самолетом купол парящего парашюта — вот, она, надежда, вот, он, смысл игры красок!

В комнату неслышно вошёл Александр Сергеевич. Постоял на пороге, осматривая обыденный беспорядок, что царил буквально на каждом шагу, после чего деликатно откашлялся.

Алька быстро обернулся и, ни капли не смутившись, громко сказал:

— А это ты, деда! Посмотри, что я нарисовал!

Александр Сергеевич поморщился от звонкого голоса внука.

— И что там у нас такое? — Он выглянул из-за Алькиного плеча, прищурился. — Никак снова школьную утварь изводишь…

— Ну я только одну страничку!

— Да она у тебя и без того одна в тетрадке осталась. Ну же, глянь сам-то.

Алька засопел. Растерянно посмотрел на «худую» обложку. Потом нерешительно оглядел стол, заваленный скомканными листками бумаги, на которых отчётливо проступали следы красок от неудавшегося инверсионного следа.

— Деда, я не знаю, как… Я просто рисовал… и вдруг… Потом ты пришёл… А это… Я… Деда, прости…

— Ох, горе ты моё луковое, — Александр Сергеевич потрепал шмыгающего носом внука по торчащим во все стороны волосам. — А я маме твоей сегодня сказал, что ты тут у нас взрослеешь понемногу.

Алька вскинул подбородок.

— И взрослею! Ты же сам говорил, что человеческий путь складывается из поступков и что не всегда эти поступки правильные.

— Вы только посмотрите, какой ёжик колючий у нас в квартире завёлся, — ничего поперёк ему не скажи. Ловко ты меня переиначил! — Александр Сергеевич усмехнулся. — А хорошим чем-нибудь можешь похвастаться?

— А то! — Алька шустро соскочил со своего места и пулей устремился к заваленной школьной формой кровати, перевернул кучу с ног на голову, чем-то там прожужжал — молнией от рюкзака, наверное, — и так же стремительно вернулся обратно к столу.

Александр Сергеевич встревоженно ждал.

— Вот! — И Алька, сияя от уха до уха, протянул деду сложенный вдвое лист бумаги. — Ты только, деда, сядь, когда читать будешь.

— Непременно, — Александр Сергеевич медленно осел на стул.

«Сейчас что-то отмочит. Точнее уже отмочил, судя по выражению лица и проницательному взгляду, каким он обычно пытается определить мои мысли. Что ж, расхлёбывай, деда, теперь, раз сам не уследил!»

— Мы, ниже подписавшиеся, Алексей Сергеевич Белов и Руслан Андреевич Колеватов просим педагогический совет школы номер шестьдесят шесть города Екатеринбурга, рассмотреть наше прошение о переводе в другое учебное заведение… — Александр Сергеевич, сам не зная зачем, глянул в окно, затем помассировал указательными пальцами виски и встревоженно посмотрел на продолжающего улыбаться внука. — Это что такое?

Алька пожал плечами, прищурился, явно предугадывая возможность потенциального нагоняя.

— Прошение — там же написано.

— Это я вижу, — Александр Сергеевич встрепенулся, снова взглянул на корявые буквы, выведенные рукой внука. — Ввиду непростой семейной ситуации… отсутствия других родственников… материальных средств… собственного желания, просим вас ходатайствовать о переводе нас в Суворовское Военное Училище на казарменную форму обучения… — Александр Сергеевич схватился за сердце. — Алька что это такое?!

Алька сжался, поник, превратился в трясущийся комочек отчаяния.

— Вот и Руслан не поверил.

— Во что?

— Что нас кто-нибудь поймёт.

— А что я должен понять?

— Что я сам это решил! — Алька гневно сверкнул глазами-бусинами и сжал крохотные кулачки. — Руслан так и сказал: мало ли что мы решили, всё равно последнее слово останется за взрослыми!

— Да кто этот Руслан такой?

— Мой друг. У него родители пьют по-чёрному, вот он и решил, что хватит. Потому что понял, что рано или поздно, и сам превратится в то… Во что уже превратились его родители!

Александр Сергеевич попытался расшевелить память.

— Постой-постой. Как, то бишь, его фамилия? Колеватов?

— Колеватов, — Алька стоял, широко расставив ноги и разведя руки по сторонам, сильно подавшись грудью вперёд, — точно припёртый к стене партизан, что, не смотря на близкое дыхание смерти, по-прежнему не желает идти на поводу у своих мучителей.

— Колеватов… Ну как же, помню! За его родителей на школьные собрания обычно бабушка приходила. Всё говорила, будто те в командировке…

— Ага, как же! — Алька гневно нахмурился; всё же не удержался и шмыгнул носом — Александру Сергеевичу снова показалось, что перед ним застыл вовсе не родной внук, а один из персонажей фильмов про мальчишек-партизан, что бегали в тыл к врагу, таскали на передовую снаряды и воевали рука об руку с обычными солдатами. — На вокзале их командировка: день там синячат, а под вечер, когда деньги заканчиваются, подтягиваются уроки проверять. Злыдни! Знаешь, как они его за двойки колотят? А у него двойки эти из-за того, что бабушка совсем немощная! — У Альки задрожали губы, но он не сдался — попёр до конца. — Вот Руслан и носится после школы по делам, а на учёбу забивает. А эти — родители его — всё видят и ничего не меняют! Потому что им плевать! Деда, это они должны страдать, а не наша мама! Это они заслужили боль! Ну почему так?! — Алька всё же не выдержал — заплакал. Однако стиснутых кулачков так и не разжал.

Александр Сергеевич быстро стряхнул с себя оцепенение, навеянное пламенной речью внука, обхватил того за плечи, поскорее прижал к себе. Алька казался каким-то нескладным, угловатым, выпирающим во все стороны — Александр Сергеевич не сразу понял, что внук просто пытается высвободиться из его объятий.

«Ну, ничего себе…» — Александр Сергеевич, сам не понял, как оказался в одной части комнаты, а Алька — в противоположной.

Внук продолжал что-то доказывать, но Александр Сергеевич с трудом разбирал слова. Душа походила на влажную губку, что стремительно впитывает в себя каждое новое слово, не позволяя донести смысл до встревоженного сознания.

— На той неделе у Руслана умерла бабушка. Он теперь совершенно один… а этим… — Алька брезгливо поморщился. — А этим по-прежнему нет ни до чего дела! Вот Руслан и решил податься в Училище, потому что больше некуда, — не в обычный же приют, который ничем не лучше дома! А я с ним вызвался. Куда он один-то пойдёт? К тому же я его лучший друг — мы с первого класса вместе. И тогда ещё поклялись, что куда — один, туда и другой!