Василий Зайцев - Подвиг 1972 № 06

• Название: Подвиг 1972 № 06
• Автор: Василий Зайцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

СОДЕРЖАНИЕ:

В. Зайцев. За Волгой для нас земли не было

А. Лиханов. Деревянные кони

М. Барышев. Листья на скалах

---

Рядом со мной стояли сержант Абзалов, сержант Куликов и наводчик 45–миллиметрового орудия якут Гавриил Протодьяконов. Каждый из нас прикидывал, каким путем пробраться к танку? Ползти нужно было прямо перед фашистскими позициями, на расстоянии прицельного огня автоматов. Местность открытая, только одни воронки да трупы убитых солдат…

Не успели мы и подумать, как в этот путь отправился связной командира полка. Продвигался он медленно, но упорно, подталкивая впереди себя ящики с боеприпасами.

Начало смеркаться. Там, где полз связной, что–то загремело, затем затрещали автоматы.

Снова позвонил Беловатых. Трубку взял Николай Куликов.

— Связной ранен, надо выручать! — послышалось в трубке.

— Понятно, — ответил Куликов.

Беловатых узнал его по голосу и взмолился:

— Коля, дорогой, нужны патроны, гранаты — принеси!

Беловатых ни словом не обмолвился о хлебе и воде.

— Сейчас буду у тебя, ставь самовар, готовь закуску, выпивку принесу! — ответил Куликов.

Моросил холодный осенний дождь. Николай снял плащ–палатку, положил ее на дно траншеи и скомандовал:

— Давайте сюда патроны, гранаты, продукты… И чтоб не гремело.

Мы уложили все, завязали и протащили по дну траншеи, убедились, не гремит ли.

— Теперь давайте веревку.

Один конец шпагатного шнура Николай привязал к плащ–палатке, другой взял в зубы и пополз. Полз он быстро и ловко. Высокий, тонкий, фигура плоская, плечи широкие — одним махом достиг воронки. Вслед за ним ползла плащ–палатка с боеприпасами и продуктами.

В темноте трудно было разглядеть, как движется к цели Николай Куликов. Мы могли только догадываться, что от воронки к воронке он проскакивал резким броском, а затем подтягивал к себе груз.

Через несколько минут в телефонной трубке послышался радостный голос старшины Воловатых:

— Николай благополучно добрался. Теперь живем!

До утра Николай Куликов совершил еще несколько рейсов, провел под танк пополнение автоматчиков.

Перед рассветом мы подняли его со дна траншеи — грязного, мокрого и смертельно усталого. Но он готов был снова ползти на курган. Я сказал:

— Отдохни немного, Николай, тебя снайперка ждет.

Он открыл глаза и улыбнулся.

— Если ждет, то пойдем на позицию, отдыхать некогда.

Так подружились мы с Николаем Куликовым.

Вообще мне везло на хороших людей в снайперской группе — сильных, ловких, смекалистых.

Вот, скажем, Александр Грязев, мой товарищ по Тихоокеанскому флоту. Человек незаурядной физической силы и богатырского духа. Еще в дни боев в районе метизного завода мы, бывало, шутили над Грязевым:

— Возьми–ка Саша, скат вагонетки.

— Зачем? — спрашивал он невозмутимо.

— Закрой пробоину в стене!

Саша так же невозмутимо перевертывал ось с тяжелыми колесами и подкатывал к пробоине. После этого мы свободно ходили по цеху.

Для борьбы с огневыми точками в дзотах Саша использовал противотанковое ружье. Умело выбирал позиции и бил прямо в амбразуры — получалось здорово.

Однажды Саша Реутов, «уссурийский тигролов», как прозвали его друзья, решил подшутить над своим тезкой Грязевым. Принес шестимиллиметровый железный прут, продел его в предохранитель спуска противотанкового ружья, опоясал колонну и концы закрутил. Наблюдая за Реутовым, я подумал: «Сгибать железо легче, чем разгибать, — чья же сила возьмет верх?»

Солнце торопливо катилось под уклон и дошло уже до вершины кургана, когда из развалин, как медведь из берлоги, появился Александр Грязев: в этот день он дежурил в боевом охранении. Пришел, осмотрелся и с обычным своим спокойствием, как ребенок за любимой игрушкой, потянулся за противотанковым ружьем. А оно привязано! Шутку товарищей Саша, конечно, разгадал сразу, но сделал вид, что никого тут не замечает. Только про себя пробормотал:

— Тоже мне друзья, нашли время для потехи.

И так же спокойно наклонился, взял прут за торчащие концы. Шея у Саши покраснела, вены раздулись, налились кровью. Металл, сопротивляясь, заскрипел, пощелкал — и покорился! Прут со звоном отлетел в сторону.

Принесли ужин. Снайперы собрались в кузнечном цехе. Реутов и Грязев — два Александра — сидели рядом, ели молча.

Между ними была прочная, хорошая дружба. Они могли сидеть рядом часами, не сказав друг другу ни слова…

Ужин подошел к концу. Ложки спрятали за голенища сапог, котелки собрали и отправили мыть к Волге — ближе воды не было.

— Ну что, братцы морячки, после хлеба–соли не грех и закурить! — предложил Охрим Васильченко.

— Мы с Грязевым этим не балуемся, — сказал Реутов. — Пользы от махорки ноль, а вреда хоть отбавляй.

Это почему–то задело Грязева. Он повернулся к Реутову.

— А какая польза твоим внутренностям от того, что ты мое ружье стальным прутом прикрутил к столбу?

— Ну, тут другое дело. Есть смысл…

Они уже поднялись и остановились грудь в грудь, два тяжеловеса пудов по шесть каждый.

— Какой же смысл?

— А вот какой. Допустим, бросятся на нас фашисты, и мы, так сказать, по тактическим соображениям отойдем на заранее подготовленные позиции! Фашисты хвать за твою бронебойку, а она привязана! Круть, верть, а отвязать не могут… Вот и сохранится твое ружье!

Грязев отступил на шаг, улыбнулся и тоже решил схитрить:

— Спасибо. Позволь пожать твою добрую руку за такую услугу.

Саша Реутов понял, какая предстоит «благодарность», расставил пошире ноги и подал Грязеву свою широченную, как лопата, мозолистую, с толстыми горбатыми пальцами ладонь. Они сцепились руками, напряглись. Казалось, вот–вот у кого–то хрустнут пальцы, но ни тот, ни другой и не думали ослабить хватку. Нашла коса на камень… Две минуты, три, пять, а они все стоят друг против друга. Красные, приземистые, дышат прерывисто. Но вот могучие плечи у обоих начали вздрагивать…

Наконец Саша Реутов сдался:

— Будя, а то рука отсохнет.

Грязев тут же разжал свои пальцы, и мы увидели — из–под ногтей Реутова просочились капельки крови.

— Горилла чертова, мог руку раздавить.

Грязев улыбнулся:

— Твою лопату даже пресс не возьмет. Потом они обнялись и пошли в свой угол.

Этими большими крепкими руками Грязев и Реутов ловко держали снайперские винтовки.

Однажды я и Миша Масаев возвращались в свою роту от левого соседа. Шли среди развалин, по дорожкам еле–еле заметным: боялись нарваться на минное поле. Тут, перед метизным заводом, натыкано мин наших и немецких гуще, чем картошки в огороде.

Вот и командир роты старший лейтенант Большешапов стоит около пулемета.

Слышим, за стеной веселятся фашисты. Празднуют успех: они снова заняли здесь один цех. Миша раскрыл рот, хотел что–то сказать, но командир роты цыкнул на нас, прижимая палец к губам. Мы припали затаив дыхание. Потом Большешапов повернулся к нам и, цепко вглядываясь, говорит:

— Понятно?

— Понятно.

— Что вам понятно?

— Фашисты под боком.

— Правильно.

Командир улыбнулся. Настроение у него веселое. Этим он старался показать, что ничего опасного на нашем участке нет.

— Вот хорошо, ребятки, что вы зашли ко мне, постояли со мной у стены, послушали фашистов, — продолжает балагурить командир роты, — а теперь вам нужно тихое место и время, чтобы на свободе все вопросы продумать, взвесить, разобраться, что к чему…

Он посмотрел на нас с улыбкой, затем нахмурился и уже другим тоном объявил:

— Для этого самое подходящее место в секрете. Старшим в секрет назначаю главстаршину Зайцева.

Масаев опять открыл рот, но командир роты прервал его:

— Знаю, что вы третьи сутки без сна, но жизнь дороже. Маршрут прежний, пароль «Тула».

Ползком пробрались к месту засады, залегли среди запутанной проволоки, замаскировались.

Ночь была темная–темная. В воздухе то и дело вспыхивали ракеты. Из асфальтового завода гитлеровцы строчили разрывными пулями. Они били в стену котельной, где были установлены наши станковые пулеметы. Пули, ударяясь в стенку, рвались, эхо разносилось по всему цеху, создавалось впечатление полного окружения.

Наши пулеметы и автоматы молчали. Это молчание беспокоило фашистов. Они не могли определить, какой сюрприз готовят русские на утро. А в действительности наши матросы и солдаты в это время спали как убитые. Хотелось спать и мне, и Мише Масаеву. Глаза закрывались сами. Мне кажется, что я сплю и все то, что происходит на моих глазах, вижу реально. Стараюсь сам себе доказать, что это именно так. Задаю сам себе вопрос: почему звук от разрыва гранаты гораздо сильнее, чем слышу сейчас. Почему огонь разорвавшейся гранаты состоит из букета разноцветных пучков? Однако это можно видеть только во сне, а может быть, фашисты проползли мимо нас, может, они уже повырезали наших моряков. «Не оправдал доверие командира, не сохранил жизнь друзьям. С какими глазами я вернусь к командиру роты?..»