Фэй Уэлдон - Сестрички

• Название: Сестрички
• Автор: Фэй Уэлдон
• Издательство: Полина, Полина М
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-86773-037-9

Необыкновенные истории рассказываются в романе «Сестрички» замечательной английской писательницы Фэй Уэлдон. Романтическая любовь, загадочное убийство, коварные интриги, предательство — все это читатель встретит на страницах этой книги.

---

— Хм, — откликается Хэмиш. — По-моему, это вздор. Но Эльза, кстати, тоже не само совершенство. Ее подводят ноги.

Он беззвучно смеется своей остроте.

— Чем тебя не устраивают ее ноги?

— Они слишком тонки для такого тела.

Виктор не удостаивает его ответом.

— Две с половиной тысячи и стремянку в придачу, — наконец по возможности беззаботно говорит он.

Хэмиш прищуривается. Кажется, ему никогда в жизни не было так смешно.

— Стремянка-то матушкина. Она не продается.

— Хэмиш, у тебя же не было матери.

— Мать была у каждого, — говорит Хэмиш. — Моя, например, в юности была прехорошенькая, работала машинисткой, пока под гору не покатилась. Так, во всяком случае, мне рассказывали. Правда, я сомневаюсь, что она была хорошенькая. Иначе, как она могла произвести на свет настоящую уродину, мою несчастную сестру Джоанну, ныне покойную. Если только та не пошла в отца… Мне приятно, что моя матушка была машинисткой. До сих пор я неравнодушен к девушкам этой профессии. Люблю смотреть на их ловкие пальчики, аккуратные головки… Ведь я и Джемму так встретил.

Хэмиш мрачнеет, снимает очки, протирает глаза и выглядывает в окно, затененное виноградной порослью. В это время с дороги доносится рев мотоцикла. Железный конь почему-то не улетает дальше, а сворачивает к усадьбе и замирает перед воротами, фырча и воняя. Ворота раздвигаются, встречая его как долгожданного гостя. И вот мотоцикл уже у дверей особняка. Хозяин проворно соскакивает с него, и машина падает на бок, как падает детский велосипед, когда отвлекается его маленький владелец. Вид у мотоциклиста пижонистый, походка нахальная, — манеры вызывающие, ибо он, точнее она, сняв желтый шлем и тряхнув кудрями, начинает отчаянно колотить в дверь.

— Боже праведный, — выдыхает Хэмиш. — Это она:

— Кто?

— Закадычная подруга Джеммы. Выдает себя за психоаналитика. Джемма утверждает, что знает ее с детства.

— Ты что, не можешь запретить ей?

— Запретить что? Как я вообще могу пристойным образом вмешиваться в отношения своей увечной жены и ее подруги, пусть даже она психотерапевт!

Хэмиш ужасно возбужден.

— Так мы договорились? — хитро меняет тему Виктор. — Две тысячи и лестница?

— Я скажу о своем решении завтра, — отвечает Хэмиш сухо, как истинный человек дела. — И скажи Эльзе, пусть поменяет лампочку у себя в комнате. Джемма постоянно ставит сорокаваттовые. А печатать на машинке под лампочкой менее ста ватт просто невозможно. Я ей говорил, но она, как всегда, ноль внимания.

Глава 8

— Во что обходится нынче идеальная кухня! — восклицает Джемма. — Кто вообще мечтает об идеальной кухне, кроме тех, кто уже не мечтает о любви?

Что может ответить на это Эльза? Она пока держит язык за зубами. Джемма привела ее в святая святых — в кухню. Здесь трудятся Джонни и Энни — важные, неприступные, в своих национальных одеждах они бродят в этих стерильно-белых владениях, придирчиво смотрят своими чужестранными глазами на европейские продукты и горстку местных «на подхвате». Царство чистоты и порядка завоевало не только кухню, оно простирается и дальше, в кладовую, прачечную, бельевую, буфетную и так далее.

Работа идет как идеально отлаженный механизм — гудят кухонные машины, жужжат кондиционеры, вентиляторы и вытяжки, эти смертельные враги чада, гари и запахов, стучат ножи, которыми к ужину шинкуют капусту, строго по часам добавляется во взбиваемый майонез растительное масло. Джемма собирается печь именинный торт — один большой торт для Эльзы и Уэнди. Джемма указывает на туристические плакаты с красотами чужой природы — пена прибоя, бело-золотые пляжи, райские кущи, женщины с корзинами фруктов на голове…

— Я была в этих местах, — печально сообщает она. — Мне нет нужды дурачить кого-нибудь и собирать эти картинки по турагентствам, как это делают некоторые. К тому же эти плакаты часто далеки от реальности. А если нет, то много ли радости в бесконечной череде отелей и заунывной песчаной полосе вдоль моря? Лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть такое. Боюсь, для многих достижение мечты влечет жестокое разочарование, тебе не кажется?

— Нет.

— Но к чему ты все-таки стремишься Эльза? На что надеешься?

— Что я никогда не буду похожа на мать. Все, — отвечает она.

Джемма устраивает свою коляску в углублении кухонного стола, вероятно, сделанного по особому заказу, и ждет, пока миска, деревянная ложка и все продукты для приготовления торта не будут ей поданы. В руках у нее кулинарная книга бабки Мэй, потемневшая, читанная-перечитанная, но аккуратно подклеенная и подшитая. Джемма начинает с тщательного взвешивания муки, сливочного масла, сахара и яиц.

— Конечно, это будет не настоящий бисквит, — замечает она. — Настоящий бисквит исключает сливочное масло, но зато и получается сухой и хрупкий.

Одно из яиц выскальзывает у нее из пальцев, она пытается удержать его… яйцо расползается. Скорлупа его необычно тонкая, как бумага.

— Какое гадкое яйцо! — восклицает Джемма. — Какое уродство! Скоро в мире не останется ничего совершенного!

Джемма протягивает Эльзе испачканную руку. Та вытирает ее салфеткой — запястье, розовую ладонь, тонкие пальцы и почти незаметный шрам на месте безымянного. Энни немедленно заменяет яйцо. Процесс взвешивания возобновляется.

— Тебе противна моя рука? — интересуется Джемма, взбивая миксером масло с сахаром.

— Нет, — говорит Эльза, бедная Эльза. — Ну, не очень…

— Честно говоря, не могу понять, зачем я живу, — жалуется Джемма. — Я не только не могу совершить ничего полезного, я еще и людям внушаю отвращение. Бедный Хэмиш, не надо было жениться на мне. Сущее несчастье для богатого человека иметь жену-калеку.

— Я не думаю, что так уж важно иметь детей, — заявляет Эльза. — Смысл жизни не обязательно только в этом.

— Однако это так, — вздыхает Джемма, вбивая по одному яйца в тесто. — Это так. Ты, впрочем, повторяешь слова Виктора.

— Неважно. Но мы с ним детей заводить не хотим. У него уже есть дочь, а что касается меня, то я знаю, чего мне не хватает в жизни.

Джемма изумлена.

— Надеюсь, не все девушки с тобой согласны. Иначе мои друзья никогда не увидят внуков.

Джемма высыпает в миску оставшуюся порцию муки.

— По-моему, ты говорила, что любишь Виктора, — продолжает она. — Соответственно, ты хочешь материализовать свою любовь, сделать ее осязаемой для будущих поколений. Разве тебе не интересно посмотреть, каков будет результат вашего генного дуэта?

— Я не говорила, что не хочу ребенка от Виктора, — возражает Эльза. — Я не хочу вообще. Меня не волнует будущее. Мои интересы все здесь, сейчас. К тому же на земле детей и так больше, чем нужно.

— Не так уж и много, насколько я могу судить, — резко говорит Джемма. — Хотя припоминаю, что в твои годы я рассуждала точно так же, ухаживая за Гермионой, Ханной, Гортензией, Хелен и Элис. Но сейчас я начинаю чувствовать боль — я засохшая ветвь рода человеческого. Природа поставила на мне крест. Она покровительствует червеподобным угрям, электрическим скатам, крикливым чайкам, стадам планктона, рыбам, которые краснеют при виде особи другого пола, — всем, кроме меня. Мне не позволено оставить потомство. Я — худшая из худших, презренная из презренных. Меня наказали жизнью.

— Ты всегда можешь воспитать чужого ребенка, — рассудительно подсказывает Эльза. Ее тон раздражает и успокаивает одновременно.

— Это далеко не одно и то же! — Страсть в голосе Джеммы не угасает. — Хотя я пробовала. Не так много чужих детей, которых можно усыновить. В наши дни только идиотки сохраняют нежелательную беременность, а кому нужен ребенок идиотки? После окончания военных действий во Вьетнаме Хэмиш отправился туда со мной. Ему нужно было в определенное время года подобрать орхидеи для разведения, а я… я искала себе ребенка. Безуспешно. Зато я встретила там Энни — беременную вдову, привезла ее в Англию, чтобы проследить за беременностью, но вдовой она оказалась мнимой (просто супруг ее скрывался от властей), а роды — преждевременными. Ребенок появился на свет мертвым. Короче, я осталась с Энни и Джонни, но по-прежнему без ребенка. Всю жизнь я гонялась за нежеланным дитятей, и всю жизнь судьба была против меня. Даже с этим тортом я не уверена в успехе. Малейшая небрежность — и корж не поднимется. Когда я жила с бабкой Мэй, то могла просто побросать все в миску, перемешать наскоро — и торт выходил на диво хорош! А сейчас благодать не снисходит на меня, и жизнь моя ограничена бытом. Правда, мать никогда не могла испечь достойный торт — так говорила мне бабка Мэй.

Джемма хватается за ожерелье. Эльзе оно кажется дешевым и убогим… какие-то блеклые искусственные жемчужины.

— Но мне, по крайней мере, — надрывно повышает голос Джемма, — не придется испытывать все прелести беременности, все эти отеки, пятна, боли, не придется и через унижение родов проходить.