Хуан Мадрид - Считанные дни, или Диалоги обреченных

• Название: Считанные дни, или Диалоги обреченных
• Автор: Хуан Мадрид
• Издательство: «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98358-206-4

Хуан Мадрид (р. 1947) принадлежит к тому избранному кругу писателей, которые были приняты с равной степенью восторга как среди читателей, так и среди критиков. В его произведениях социальной направленности прослеживается особый дар — преломлять все перипетии сюжета через собственный внутренний мир, а также поразительное проникновение в суть человеческой психологии и умение развивать сюжет столь остро и динамично, что невозможно оторваться, пока не дочитаешь до конца. Не удивительно, что роман «Считанные дни» вдохновил знаменитого испанского режиссера И. Урибе снять одноименный фильм с Хавьером Бардемом и Кармело Гомесом в главных ролях.

Хуан Мадрид — художник-реалист в прямом значении слова. Он показывает действительность такой, какова она есть на самом деле, без попыток смягчить или приукрасить в ней что-либо. Ироничный до издевки, сентиментальный до слез, он то унижает своих персонажей, то сочувствует им, описывая «мерзости жизни» мадридского дна, где все пьют, колются, занимаются любовью и непотребствами, смеются и плачут, где у каждого есть мечта, для осуществления которой они и сбились в стаю, ненавидя друг друга и не представляя себе друг без друга жизни. Они бесконечно одиноки и беззащитны перед злом и цинизмом общества, объединяет же их лишь одно — всем им осталось жить считанные дни.

---

Они исчезли за дверью туалета. Одна из девушек наклонилась, намереваясь поднять нож. Кто-то посоветовал ей ни к чему не прикасаться, чтобы не заразиться СПИДом.

Девушка отшатнулась.

Глава 12

Густую темноту площади разбавляло металлическое свечение. Было смутное предрассветное время, ночные тени уползали прочь, затаившись в кронах деревьев и под фонарями. На близлежащие улицы с шумом и гамом выходили припозднившиеся гуляки, чтобы разойтись по домам или отправиться кутить дальше: например, в бар «Маравильяс» — он еще не закрылся — или в «Леди Пепа», что на улице Сан-Лоренсо. Ночь вступала в тот хрупкий период, когда люди чувствуют в душе необъяснимую тревогу и ищут, куда бы приткнуться.

Где-то разбилась бутылка, послышался звон стекла, а вслед за ним — обрывки смеха.

— Кровь вызывает во мне отвращение, — говорила Барбара. — Ненавижу насилие, какого бы толка оно ни было.

Антонио молча нашел ее руку и сжал в своей.

— Пойдем к тебе, пропустим по рюмочке, идет?

— Идет. У нас с тобой одинаковые флюиды. Они вступают в контакт и вибрируют, чувствуешь?

— Действительно, флюиды… вибрация. Именно так. Выпьем по одной и перепихнемся, да? Ты хорошенькая, опять же флюиды совпадают…

— Запросто. Ты мне приятен, располагаешь к общению.

— Ты тоже общительная.

— И потом, надо обсудить, в каких платьях мне сфотографироваться для портфолиума. Я хочу, чтобы снимки получились как можно удачнее.

— Все будет сделано в лучшем виде, вот увидишь.

— У нас с Угарте тоже одинаковые флюиды, я это с самого начала заметила. Очень просто — дело в вибрациях, понимаешь? Или они есть, или их нет. С тобой они у меня появляются.

— Ты прекрасно получишься на снимках, Барбара. У тебя фотогеничная внешность.

— На то я и актриса. Умею входить в тело и душу персонажа и делаю его своим. Полностью перевоплощаюсь. Сейчас я репетирую с Фуэ… нет с Фо, подожди, как его там? Не помню. Он итальянец.

— Дарио Фо[39], — сказал Антонио.

— Вот, вот, — ответила она. — Правильно, его зовут именно так.

Какой-то человек кололся, укрывшись в подъезде. Волосы у него были заплетены мелкими косичками на африканский манер, а в ухе поблескивала серьга. Другой, совсем еще мальчик, готовил следующий укол, подогревая на зажигалке смесь в ложечке. У его ног стояла литровая бутылка пива.

Затарахтев, сорвался с места мотоцикл, и сидевшая сзади девчонка прокричала: — Красота-а-а!

Барбара жила на улице Тесоро, недалеко от площади Маркес-де-Санта-Анна, в убого обставленной маленькой мансарде, похожей на крысиную нору.

Не успев войти, она тут же подожгла на горелке пачули[40] и поставила кассету с медитацией дзен[41], пояснив, что звуки подражают шелесту ветра в кронах деревьев и пению птиц на рассвете.

Они уселись на пол, сжимая в руке по стакану сладкого вина. Ничего другого у Барбары не нашлось.

На одной из стен висел голубой коврик со звездочками, аккуратно вырезанными из фольги и расклеенными по всей поверхности вперемежку с каббалистическими и эзотерическими символами. В углу виднелось что-то похожее на нишу с пьедесталом, на котором красовалась большая фотография патлатого типа, одетого в белую тунику.

Барбара объяснила, что это апостол Мхисане Куду — святой индус, приносивший ей удачу.

Она бросила на портрет нежный взгляд и послала ему воздушный поцелуй.

— Апостол ведет меня по жизни, — добавила она. — Когда он на меня смотрит, я чувствую, как мое тело наполняется положительными зарядами.

Антонио не смог различить на кассете ни единого четкого звука, только смутный шум. Он то нарастал, то стихал и напоминал отдаленный гул уличного транспорта, время от времени прерываемый пронзительным свистом.

Просидев некоторое время на полу под аккомпанемент странной музыки, Антонио не выдержал:

— Вчера я побывал в полицейском участке… Туда привели раненного в голову человека, всего в крови, он горько рыдал. А рядом стоял паренек лет четырнадцати, наверное, его сын. Насколько я понял, у него отобрали то ли бумажник, то ли ранец, и он стыдился плачущего отца. Парень всю дорогу смотрел себе под ноги, на ботинки, и с хрустом выкручивал пальцы. Потом появился наркоман с ломкой. Это было что-то! У меня прямо руки чесались запечатлеть его на пленке, но там, естественно, запрещено фотографировать. Бедолага трясся, словно одержимый бесом, пускал изо рта пену и закатывал глаза. Если не ошибаюсь, в таких случаях надо давать метадон, правильно?

— Тебя упрятали в каталажку?

— Не то чтобы упрятали, а так: выпытывали сведения про одного крупного наркоторговца, какого-то Ибрагима. Все спрашивали, знаю ли я его настоящее имя. Я, конечно, ничего им не сказал, поскольку понятия не имею, кто он такой. И так как у меня раньше не было приводов, им пришлось меня отпустить. Мне еще никогда не случалось бывать в полицейском участке. А вот моему брату Паскуалю случалось, когда он ходил в студентах. Туда привели еще нескольких проституток и негров.

Антонио поцеловал Барбару в губы. Она вяло подчинилась, но не ответила на его порыв. Потом отодвинулась и показала рукой на свет, проникавший через занавески единственного окна.

— О! Посмотри, наступает магический час! Давай разденемся, ладно?

— Идет, — с энтузиазмом согласился Антонио. — Это по-нашему!

Она поднялась с пола и быстро скинула одежду, обнажив тоненькое, но крепко сбитое тело с покраснениями в паху. Накануне она выбрила себе лобок, оставив в центре тонкую полоску волос, похожую на черный мазок кистью.

Барбара начала танцевать. Следуя ритму музыки, она поднимала руки над головой и жмурила глаза. Антонио рассматривал ее маленькие груди, которые напоминали два жареных яйца на сковородке.

— Бу, бу, бу-у-у! — подвывала она и медленно кружилась по комнате.

Антонио продрог до костей и не стал дальше раздеваться. Брюки были спущены до колен, но он рывком натянул их на себя и застегнул молнию. Потом подошел к девушке и попытался ее обнять. Она рассердилась.

— Эй! Что ты себе позволяешь? Это же священный танец в честь божества Шивы[42], по индуистским обычаям его нельзя прерывать.

— Уже поздно, давай трахнемся, и я пойду.

Барбара грубо оттолкнула его от себя.

— Еще не время, понимаешь? Я жду пробуждения кармы[43]. Богиня войдет в мое тело, овладеет мною полностью, тогда я буду готова для слияния в любви, но сейчас еще рано. Не спеши, хорошо?

Она вновь закружилась в танце, и Антонио ничего не оставалось, как усесться опять на пол. Не обращая на него внимания, Барбара продолжала описывать круги по маленькой комнате и издавать тягучие звуки: «Бу, бу, бу-у-у!»

Антонио попытался мастурбировать, но у него ничего не получалось. Он сделал несколько попыток, устал и застегнул молнию.

Кассета кончилась. Барбара тут же поставила другую.

— Шум Ганга, — с готовностью пояснила она. — Вот увидишь, звучит божественно. Музыка переносит тебя прямо туда, на берег реки.

— В тебя еще не вошла эта, как ее там, Шива? Долго это будет продолжаться? — Антонио взглянул на часы. — Когда ты будешь наконец готова?

— Плотское без духовного гроша медного не стоит. Непонимание данной истины — бич нашей цивилизации, понимаешь? Мы все делаем без души, только услаждаем тело, отсюда болезни, страдания. Прерывается поток флюидов.

Она продолжила танец. Звуки на кассете имитировали рокот бьющихся о берег волн. По крайней мере, так их воспринимал Антонио.

Глава 13

Антонио никак не мог заснуть. Утро уже давно вошло в свои права, а он, одетый и под двумя одеялами, все ворочался в постели, пытаясь сомкнуть глаза. Сон не шел, в каждой клеточке тела накопилась свинцовая усталость, в голове мелькали навязчивые, не подвластные контролю видения. Он думал о каких-то беспорядочных вещах и никак не мог выстроить их в логический ряд, будто бы мозг отделился от сознания и жил независимой, чужой для него жизнью.

Создавалось ощущение, что в глаза вставлены железные распорки.

Внутри оглушительно рвались ракеты, ослепляя его белыми всполохами.

Перед глазами упорно маячили фигуры Чаро и Ванессы. Чаро вертелась вокруг владельца бутика с задранной юбкой и без трусиков, а Ванесса, раскорячившись на коленях, трудилась в поте лица над его членом. Он даже слышал стоны хозяина и пыхтение Ванессы.

Если бы он снял их с нижнего плана, получилось бы отменное фото. Надо лишь правильно выстроить мизансцену: в кадр должны попасть спущенные брюки этого типа и Ванесса, упирающаяся руками в его голые толстые ляжки. Чаро, отодвинутая на второй план и слегка смазанная, поглаживает себя по густо заросшему паху.

Получилось бы великолепное фото, он уверен. Грандиозное фото!

Фотографии! Несомненно, его книга станет бестселлером. Он сделает большой альбом со сценами из жизни квартала Маласанья. В черно-белом цвете и с собственным текстом. Совершенно незачем связываться со всякими вшивыми писаками — чего доброго, сдерут с него половину гонорара, если не больше. Он и сам отлично справится, решено! И книга произведет эффект разорвавшейся бомбы, грянет, как гром среди ясного неба. Скажите на милость, почему люди стыдятся признаваться в том, что жаждут успеха? Какая глупость!