Вячеслав Тимофеев - На незримом посту - Записки военного разведчика

• Название: На незримом посту - Записки военного разведчика
• Автор: Вячеслав Тимофеев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Не будет ли это ошибкой? Ведь в основном офицерство - опора монархических организаций в России...

- Это так, однако многие офицеры не только "лояльно" дерутся за Советы, но и с честью умирают за них. Лишь небольшая часть "бывших" перебегает к врагам, - Карл посмотрел на часы... - Но об этом позже... Садись и рассказывай, с какими новостями вернулся.

Я начал докладывать обо всем, что сохранилось в моей памяти. Карл слушал меня, вопросов не задавал. И мне порой казалось, будто мое сообщение нисколько не интересует его, будто он хочет спать, а я ему мешаю... Но когда я упомянул фамилию дамы, которая приезжала к Анатолию Корниловичу из Белебея, Карл вскочил как ужаленный и зашагал по кабинету.

- Каламатиано?! Тут что-то есть... А не Каламатиано ли сам Анатолий Корнилович? Это же дьявол в образе человека! - Карл вдруг произнес по-латышски какую-то фразу, но тут же спохватился и продолжал по-русски: Приезжал из Москвы сотрудник ВЧК, рассказывал нам, что Каламатиано - тайный помощник генерального консула Америки в России господина Пуля, агент по экономическим вопросам. Как раз в это время он выезжал из Москвы...

Карл вернулся за стол и, глядя перед, собой, что-то вспоминал. Затем не спеша переставил тарелку с окурками слева направо и внимательно посмотрел мне в лицо:

- Значит, эта дама с птичьими глазами - жена Каламатиано. Так сказать, семейный шпионский дуэт...

- И еще одна деталь, - продолжал я. - Анатолий Корнилович приказал мне передавать донесения с Волго-Бугульминской железной дороги в Белебей этой даме и лишь в особых случаях - в Самару, Маргарите Васильевне...

- Эта особа - осведомительница Каламатиано. И если не тебе, то кому-то другому придется в ближайшие дни выехать в Белебей и узнать, с каким заданием забралась туда эта шельма... - Карл подошел к висевшей на стене карте, поводил по ней мундштуком трубки и вернулся на свое место. - Белебей недалеко от Уфы, не так ли? А в Уфе находился начальник штаба одной из групп наших войск полковник Махин. "Перепутав" задание, Махин с несколькими офицерами своего штаба перешел к чехословакам. Вот видишь, кое-что уже проясняется... - Карл глянул на часы и поднялся. - У тебя все?

Я положил на стол добытый бог знает с каким трудом текст "Проекта соглашения между Уральским казачеством и Приволжской областной организацией эсеров...", целью которого ставилось уничтожение Советской власти, и донесение Кожевникова, в котором говорилось, что "из Петрограда в Самару пробрался влиятельный эсер - враг нашей партии Владимир Лебедев. Вместе с подполковником Каппелем и командиром батальона 4-го чехословацкого полка полковником Пилаш Лебедев в глубокой тайне готовит на Сызранском направлении какую-то операцию".

- Теперь все! - сказал я.

Карл посмотрел на меня с лукавой улыбкой.

- Но ты забыл доложить о встрече с дочкой Дедулина. Знай, об этом спрашиваю не ради любопытства.

- Я знаком с Аней много лет. И эта встреча была одной из немногих за долгие годы. Словом, мы встретились как друзья...

- Ну хорошо, оставим пока этот разговор, - дружески произнес Карл. - Мы не подозреваем тебя ни в чем дурном. По долгу службы я обязан знать о тебе все. Такой порядок в нашем доме!

В кабинет вошел Семенов. Он подал мне руку и, продолжая стоять против меня, сказал, поглядывая то на меня, то на Карла:

- Я слышал, о чем вы тут только что говорили. Не следует преувеличивать, но нельзя и преуменьшать опасность, исходящую от женского пола. Служить идеям по значит проповедовать аскетизм, равнодушие к девушкам. Людям присущи увлечения. Главное - не терять голову, помнить, какое дело тебе поручено. Люби на здоровье, лишь бы служба не страдала.

- Так-то оно так, - загадочно улыбнулся Карл, - однако люди чаще умирают не от недостатка любви, а от ее избытка... Пример? Пожалуйста: Рафаэль из "Шагреневой кожи" Бальзака отчего скончался при самых трагических обстоятельствах?

- Если знаешь, так не мути воду! - строго заметил Семенов.

Карл, не вынимая изо рта трубку, лишь весело засмеялся.

Если ты не любил, все равно не поймешь, а если любил, сам разберешься, и мне не нужно будет оправдываться, подумал я.

- Ну ладно, не в этом дело, не до того сейчас, - сказал Семенов, обращаясь к Бауэру (но мне показалось, что эти его слова относились и ко мне), и добавил уже у самой двери: - Ты, брат, приготовься. Часика через два поедем к Куйбышеву.

Ветер, ветер. Низкие темные облака. Мокрая гладь булыжной мостовой, дождь... Едем к Куйбышеву - политическому комиссару 1-й революционной армии, председателю Самарского ревкома.

В кабинете Валериана Владимировича мы застали командарма Тухачевского.

- Вы не имеете права думать только о себе, это время для вас кончилось раз и навсегда. Сейчас прежде всего вы должны думать о защите отечества, это наш священный долг! - спокойно говорил Тухачевский стоявшему перед ним навытяжку военному в поношенном офицерском кителе.

- Где ваши родные? - спросил Куйбышев.

- В Пензенском уезде.

- Это из "бывших", - шепнул мне Семенов.

- Мы оплатим проезд и до назначения предоставим вам жилье. Не в гостинице. Гостиницы сейчас переполнены. У нас есть частные комнаты... Пока припишем вас к штабу Симбирской группы войск, - пояснил Валериан Владимирович.

Как только военный вышел из кабинета, Семенов, обращаясь к Тухачевскому и Куйбышеву, торопливо сказал:

- Мы не отнимем у вас много времени, постараемся доложить коротко, если разрешите, конечно.

- Ну что ж, с нашей стороны возражений не предвидится, - Куйбышев посмотрел на Тухачевского и протянул мне руку, - охотно послушаем, что скажет нам сегодня Дрозд.

- По редкой для молодого разведчика случайности мы обогатились новыми интересными сведениями, представляющими, на мой взгляд, большую ценность, тихо сказал Семенов и жестом предоставил мне слово.

Я доложил о последней моей встрече с Анатолием Корниловичем и Маргаритой Васильевной и о приехавшей из Белебея даме... И лишь после "дискуссии" по поводу Каламатиано сообщил о большом отряде чехословацких войск, обнаруженных в тылу Бугульминской группы, у села Исаклы. Закончил я свой краткий доклад рассказом о тяжелом положении наших отрядов на Волго-Бугульминской железной дороге.

Но, видимо, мое сообщение не удовлетворило Куйбышева и Тухачевского, и они стали задавать мне вопросы.

Куйбышев спросил, верно ли, что в Самаре появились иностранцы и когда это произошло. Я рассказал, что в приказе Комуча от 3 июля объявлено об организации иностранного отдела. Это связано с тем, что в Самаре под видом "французских консулов" подвизаются генерал Жанно, Гине и Комо. Официальных полномочий от французского правительства они не имеют, но именуют себя консулами. Ссорятся между собой, обвиняют друг друга в самозванстве.

Тухачевский поинтересовался, известна ли мне численность "народной" и чехословацкой армий и сколько в "народной армии" русских офицеров.

- По сведениям подпольщиков, - ответил я, - "добровольцев" насчитывалось пять тысяч, а после объявленной 30 июня принудительной мобилизации родившихся в 1897-1898 годах их стало около тридцати тысяч. Чехословаки на Волжском фронте держат около десяти тысяч, не считая поступивших к ним на службу русских офицеров числом примерно около тысячи.

Еще Тухачевский спросил, можно ли отличить добровольца "народной армии" от мобилизованного.

Вместо ответа я прочитал выдержку из привезенной мною эсеровской газеты "Волжское слово"; "Воин, добровольно принявший на себя обязательство защищать свободу и родину от насилия, является выразителем идеи беззаветного мужества. Поэтому Комитет членов Учредительного собрания постановляет установить для добровольцев Народной армии отличительный знак - Георгиевскую ленту наискось околыша".

- Мозги у них наискось! - рассмеялся Куйбышев, взяв у меня газету. Смотрите, здесь даже объявлена цена за голову солдата: 15 рублей... Срок службы три месяца? Ну, а на больший срок им и рассчитывать не приходится. Обратите внимание на дату: 8 июня 1918 года... Это значит, что эсеры тщательно готовились к захвату власти: заблаговременно сочиняли и печатали в типографиях различные прокламации, приказы...

Далее я доложил о том, что глава военного ведомства Комуча полковник Галкин добивается введения формы царской армии. И хотя эсеры возражают, Галкин настоял на своем: вводятся узкие погоны защитного цвета, восстанавливаются старый дисциплинарный устав и чинопочитание. Вопреки "демократическим" настроениям Комуча офицеры демонстративно носят погоны старой армии...

Куйбышев остановил меня.

- Я вот о чем хочу спросить тебя, товарищ Дрозд... У Дутова был такой служака из эсеров - не то Нодиков, не то Цодиков... Тут ходили о нем разные слухи. Не знаешь ли, что с ним случилось?

Я рассказал, что знал. Фамилия этого эсера Цодиков. Крестьяне Домашкинской и Утеевской волостей Бузулукского уезда сколотили партизанский отряд. Командиром избрали бывшего офицера Сокола, а комиссаром - коммуниста Антонова. Когда белогвардейцы объявили призыв в "народную армию", крестьяне взбунтовались. На подавление бунта и был послан конный отряд во главе с Цодиковым. В одном из сел на сходке, когда он потребовал, чтобы крестьяне назвали зачинщиков бунта, и стал угрожать расправой, его убили.