Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

• Название: Бледное солнце Сиверии
• Автор: Александр Меньшов
• Жанр: Фэнтези

Сила и вера… (цикл «Аллоды», книга 2)

---

Лешук от неожиданности даже открыл рот. Он как-то неуверенно потянулся к своему клинку, но я сделал несколько шагов, всаживая ему в живот фальшион.

— У всех бывает конец, — сказал я, уже обращаясь к Молотву. — У «волков» тоже…

Купец испугано смотрел на меня, всё ещё вжимаясь в стену.

— Где их лагерь?

— З-з-за… з-за-а… посёлком… с-севернее…

Он с большим трудом смог выдавить из себя слова.

— Знаешь, почему я тебя оставлю в живых?

— Н-нет… Почему?

Я усмехнулся и вышел вон, бросая напоследок: «Чаще ходи молись. А не то грехи к земле придавят»…

Накануне поздно вечером я наконец доплыл до пристани. Благо, что тут никого не было и мне удалось практически незамеченным добраться к матушкам Глазастикам.

Они несколько удивились, глядя на мою усталую фигуру.

— Ты где пропал? — начали спрашивать гибберлинги, но потом замолчали, ошарашенные увиденным.

На стол с глухим звуком опустился сундучок.

— Это… это…

— Оно самое. Ни о чём сейчас не спрашивайте и никому пока не говорите, что я вернулся в Гравстейн.

Матушки, кажется, меня не слушали, глядя на ларец. Первым решился дед. Он резко открыл крышку и охнул.

— Слава… слава…

Дальше они забормотали на своём языке.

— Молотов в посёлке? — спросил я, наскоро перекусывая копчёной колбасой и заедая её пресным хлебом. — Мне нужен тулуп или что-то в этом роде. Замёрз, как собака!

Гибберлинги пропустили мои слова мимо ушей, всё ещё не в силах поверить в то, что я вернул их святую книгу.

— Эй, вы меня слышите?

— О, Бор! Ты не представляешь, что сделал для нас!

— Представляю. А теперь внимательно слушайте, что я вам говорю. Люди Молотова — разбойники. Мятежники. Они связаны с тем бунтом в Орешке.

— Что? Не может быть!

— Я точно знаю! Прикажите, чтобы усилили охрану на воротах и стенах. Особенно этой ночью.

— Почему именно этой?

— Во имя Святого Арга! Не задавайте вопросов, а просто делайте.

Закончив есть, я схватил тулуп, шапку и вышел вон.

И вот теперь, разобравшись с Лешуком и выяснив, где лагерь наёмников, я тихо вышел из дома Молотова и направился в сторону Ухающего леса.

17

В небе висела холодная полная луна. Было светло, почти как днём. Я осторожно двигался вдоль отвесной серой скалы на север. Чёрные сосны отбрасывали длинные чёткие тени, глядя на которые мне в голову начинали заползать мысли о нежити.

Как мне повезло тогда в Черной Избе. Если бы не совет Стояны…

Где-то впереди периферийным зрением я отметил тусклый свет, похожий на свет от костра. Несколько мгновений понадобилось, чтобы я снова определил источник, и после этого чуть изменил свой курс, направляясь в лагерь наёмников.

Это тебе не с водяниками драться, — говорил сам себе. — Эти ребята поматёрей будут.

Тут в голову пришли слова Молотова про его вещий сон. Да, крови сейчас прольётся столько, что ой-ой-ой!

Ухающий лес прозвали так за то, что здесь обитали полярные совы. Гибберлинги приспособили их для передачи почты. Говорят, что они даже умудрялись отправлять этих птиц через астрал.

Конечно, в это было трудно поверить, но в последнее время, много сказок превращалось в быль. А с помощью колдовства и не такое можно было сделать.

Полчаса и я приблизился к источнику света.

Впереди, на большой поляне, огороженной с двух сторон отвесными скалами, виднелись несколько простеньких изб, подле которых горел один большой костёр. Возле него дежурили четверо людей.

Эти ребята выглядели достаточно бодро, и ждать, что они прилягут, или где-то присядут отдохнуть, не приходилось.

Я достал лук и стал осторожно натягивать тетиву.

Легкий порыв ветра донёс запах человеческого жилья. Сразу же подумалось, что там, в этих маленьких заснеженных избах, дремлют люди. А, может, о чём-то тихо переговариваются, вспоминают былые дела. Или своих родных. И они даже не думают, что многие, если не все, сейчас отправятся в чистилище…

От подобной самоуверенности, я даже внутренне ужаснулся. Никак не ожидал от себя, что порой могу быть таким чудовищем.

— Неужели тебе их не жаль? — вдруг спросил у самого себя, натягивающего тетиву и проверяющего её на прочность.

— Жалость — это первый враг справедливости. За всё надо платить! А считать это личной местью — глупо. (Сказано в пику Стояне.) Так уж получилось, что я лично оказался затронут в столь крупном деле, связанным с мятежниками.

— Хороший же ты выход придумал — всех убить. Без суда, без…

Я сердито цыкнул на самого себя.

Что за сопли? Как баба, прямо!

Тетива глухо тенькнула и я вытянул первую стрелу. Пальцы вдруг перестали слушаться. Их охватила какая-то нервная дрожь, хотя внешне я полностью сохранял спокойствие.

Прицелился, и тут же пришлось опустить руки.

Надо точно знать, чего я хочу, и что собираюсь сделать для этого. В противном случае не стоило и браться за дело.

Убийство — основная часть военного ремесла, и все кто в той или иной степени завязались с ним, этим ремеслом, понимают, либо должны это понимать. А следовательно — и соглашаться со всеми вытекающими последствиями. Аргумент, типа, убей врага, иначе он убьёт тебя — лишь оправдание, и, по моему мнению, очень слабое оправдание. Но оно помогает солдату выживать в трудных условиях войны.

Солдат выполняет свою работу: бьётся с врагом, чтобы защитить свою страну, свой мир, своих близких, товарища наконец… Да мало ли чего ещё! В любом случае, солдат должен уметь найти смысл собственных действий, обелить их в своих собственных глазах, и глазах окружающих. Я думаю, что при этом он чётко понимает, что противник перед ним — такое же обычное существо из мяса, костей, крови. Потому, ему приходиться сосуществовать как бы в двух разных «мирах»: один — это жизнь в обществе, с его моральным принципами и законами, а второй — сражение за это общество, но уже по иным правилам.

Солдат не воюет один. Рядом с ним товарищи, которые всецело поддерживают и понимают его… И это очень ему помогает. Ведь он такой не один. Скажет себе: «Нас — целая рать!» И сразу на душе полегчает…

Другое дело — одиночка.

Я опустил лук, при этом внутренним взором окидывая свое естество.

Кто же я? «Маска», как сказал Жуга Исаев?

В своих действиях руковожусь больше чувством долга, мол, так поступать и надо, так мне велит этот самый долг. Свернуть с пути нельзя, да и, признаться, уже не хочется. Охота на человека стала смыслом жизни…

Скажите, кто в здравом уме пойдёт на подобную «охоту» в одиночку? Смерть в любом движении, в любом действии… Аморальная личность. Преступник, на службе Лиги — вот кто я. Узаконенный официальный убийца.

Вдруг вспомнил лица солдат, тогда в Орешке, когда проводил допрос пленных мятежников с целью выяснения местонахождения эльфа. Они горели такой неприязнью, что будь я их врагом, то тут же кончили бы.

Почему вдруг все эти мысли пришли сейчас? — спрашиваю и не нахожу ответа. Что же изменилось? Неужто пресытился?..

Вон стоит очередная «добыча». Сказать, что я испытываю к ней какую-то ненависть — так это неправда. Есть только азарт, какой рождается у охотника. При этом голова работает ясно и чётко.

Отчего же проснулась жалость? Вроде, я не слыл особым человеколюбцем. Живу один, действую один… Помощников не требую… ну, разве, когда-никогда приходится прибегать у чужим услугам… Делаю всё чётко, без лишних соплей. Как говорится — по справедливости, по закону. Оправдываться мне незачем, да и нет перед кем. Самое главное ведь, что я верю во всё это, как в непреложную истину.

В чём же проблема? Неужто совесть проснулась?

Луна зашла за тучу, и стало темно. Люди у костра виделись неясными тенями, и я уже подумал, что отменю свою «охоту», как в ход истории вмешалась случайность.

— Там кто-то есть! — вдруг сказал один из часовых, чётко указывая в мою сторону.

Его слова эхом разнеслись над поляной и достигли моих ушей.

Я замер. Мысли в голове замерли. Всё замерло и напряглось в каком-то ожидании.

— Где? — спросил второй стражник, глядя в указанном направлении.

— Там, за теми двумя соснами.

— Не вижу.

— Но там точно кто-то есть.

Говоривший меня не видел. Но он знал, что за деревьями сидит враг. Он чувствовал его, то бишь меня.

Я поднял лук и прицелился.

Бзынь! Молния пробила тело насквозь, вырывая со спины стражника громадный клок. Кровь брызнула во все стороны.

Бзынь! Второй стражник остался без головы. Она лопнула, словно перезрелый плод.

Молнии летели с тихим противным шипением, которое бывает, когда кидаешь в воду горящую головню.

Бзынь! Третья стрела и на землю свалилось очередное тело.

Последний стражник пришёл в себя и не своим голосом заорал: