Михаил Шишков - Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца

• Название: Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца
• Автор: Михаил Шишков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-76908-7

Уникальные мемуары летчика-торпедоносца, совершившего 187 боевых вылетов и 31 торпедную атаку (больше, чем кто-либо в морской авиации) под ураганным огнем лучшей в мире немецкой ПВО. Исповедь Героя Советского Союза, потопившего на Балтике 12 вражеских кораблей. Вся правда о самой опасной летной профессии – недаром фронтовики прозвали торпедоносцев и топ-мачтовиков «смертниками»: средний срок жизни экипажей балтийской минно-торпедной авиации составлял всего 15 боевых вылетов.

«Многие эпизоды моего боевого прошлого при воспоминании о них острой болью отдавались в сердце, вызывая лишь одно желание – напрочь забыть обо всем. Но война никак не хотела отпускать меня. Вспышки зенитных снарядов вокруг моего самолета, лица погибших товарищей помимо воли вновь и вновь возникали перед глазами. Порой становилось совершенно непонятно, каким же чудом мне удалось уцелеть в этой кровавой мясорубке… И, в очередной раз возвращаясь к пережитым событиям, я понял, что должен рассказать о них. Это – мое последнее боевое задание…»

---

Нам стали давать некоторую информацию о тактико-технических характеристиках новых отечественных и заграничных моторов и самолетов. Из иностранных наибольшее внимание уделялось немецким. Говорили даже о лучшей надежности их приборного оборудования и особенно двигателей.

Рассказали также и о том, что у немцев командиром экипажа бомбардировщика является штурман, человек, если уж быть предельно честным, более образованный. Летчика научили за штурвал держаться – и хорошо. Всю остальную, интеллектуальную, работу выполняет штурман. Прокладка маршрута, навигация и ориентирование во время полета, точное бомбометание – все это составляло сферу его компетенции. Ты лишь «крути баранку», куда скажут… Именно поэтому теоретическая подготовка штурманов была намного сложнее. Недаром на фронте за ними закрепилось уважительное прозвище «Ваше благородие». И в этом не было никакой иронии, лишь честное признание очевидного факта.

С другой стороны, штурвал самолета находится исключительно в руках летчика. Именно он ведет самолет к цели порой в самых отвратительных погодных условиях, под огнем зенитной артиллерии выдерживает его на боевом курсе, обеспечивая точность поражения цели. Именно он своевременным маневром спасает экипаж от верной смерти при атаке истребителей противника и чудом приводит израненную боевую машину домой, как говорится, «на честном слове и на одном крыле»… В общем, какая система лучше – трудно сказать, ведь судьба экипажа в равной степени зависит как от летчика, так и от штурмана…

А в остальном все осталось по-прежнему – все те же строгая дисциплина и субординация. Между прочим, выдрессировали на всю оставшуюся жизнь. До сих пор начинаю свой день с бритья и, возвращаясь домой, аккуратно ставлю обувь только на свое место. Более того, заботы о своем внешнем виде я никогда не перекладывал на супругу. Стирка, глажка, подшивка подворотничков – исключительно сам…

Едва мы успели освоиться на новом месте, вышел «Приказ об изменении порядка прохождения службы младшим и средним начальствующим составом в ВВС Красной Армии» наркома обороны Тимошенко № 0362 от 22 декабря 1940 года. Этот приказ до сих пор вспоминается авиаторами моего поколения как незаслуженная пощечина. Но если попытаться непредвзято разобраться в причинах, побудивших руководство принять это решение, то становится понятным, что оно, как и любая реформа, имеет свои плюсы и минусы.

Согласно этому приказу в ВВС устанавливался срок действительной службы четыре года, начинавшийся со дня поступления в военно-авиационную или авиатехническую школу, а летчики, штурманы и авиатехники, прослужившие в рядах Красной армии менее четырех лет, переводились на казарменное положение.

Слов нет, малоприятная ситуация. В нашей эскадрилье был младший лейтенант, всего на пару годков старше меня. Окончил эту же школу и остался в ней инструктором, уже и жениться успел к тому времени. Его в казарму загнали, а супруга дома осталась. Приходилось бедняге даже в самоволку бегать.

Да и материальное обеспечение, как водится, отставало. Казармы ведь были только для курсантов, роты охраны и БАО (батальона аэродромного обслуживания), вот и пришлось лейтенантов к ним подселять. Это, конечно, не дело.

Но рассматривать любое событие вне времени, в котором оно происходило, в корне неверно, поэтому при детальном рассмотрении сложившейся ситуации многое становится понятным. «В современной международной обстановке, чреватой всякими неожиданностями, переход от мирной обстановки к военной – один шаг», – гласил приказ. «При существующем же положении, когда летно-технический состав, обремененный семьями, живет по квартирам зачастую на расстоянии десятка и более километров от своих аэродромов, авиачасть быстро собраться по тревоге не в состоянии. Только на сборы и оповещение летного состава затрачиваются многие часы… Все это также подрывает боеспособность нашей авиации».

Здесь нечего возразить. Приближение войны ни у кого не вызывало сомнений, чувствовалось, вот-вот начнется… Гитлеровцы уже захватили всю континентальную Европу, остались только мы.

Другое нововведение приказа № 0362, по-видимому, позаимствованное у немцев и англичан, было, на мой взгляд, неправильным – курсантов-летчиков, штурманов и техников стали выпускать из школ и училищ в сержантском звании. Выдержать подобное было морально тяжело, особенно зная, что наши предшественники получили лейтенантские «кубари». Нам же, чтобы стать офицерами, пришлось бы сдавать экзамен экстерном лишь после окончания срочной службы.

Кроме того, вносилась определенная путаница в иерархию подчинения. В частях нередкими были случаи, когда в одном экипаже служили летчик-сержант и штурман-лейтенант, выпустившийся на год раньше. В воздухе, согласно уставу бомбардировочной авиации, командиром был летчик, а на земле – штурман, он же офицер. Построил после полета свой экипаж и повел в столовую…

…Почти сразу после прибытия в Энгельс нам начали шить офицерскую форму, авиационную, темно-синего цвета, но в результате все скомкалось, и в мае 41-го, по окончании школы военных пилотов, нас выпустили, вообще не присвоив никакого воинского звания, и все в тех же солдатских робах с курсантскими нашивками отправили в 1-ю резервную бригаду ВВС, а наши личные дела прислали по месту службы примерно через год.

Мне и моим товарищам носить сержантские треугольники не довелось. А в 43-м этот злосчастный приказ отменили, присвоив таким вот, как мы, офицерские звания. Так я и стал младшим лейтенантом…

Переход на легендарный СБ был воспринят нами с огромным энтузиазмом. Первый в СССР цельнометаллический бомбардировщик-моноплан с гладкой обшивкой и двумя моторами «М-100» мощностью по 750 лошадиных сил, созданный под руководством А. Н. Туполева в 1934 году, прекрасно проявил себя в Испании, развивая с полной нагрузкой скорость чуть меньше 400 км/ч, недоступную франкистским истребителям. Республиканцы любовно называли его «Катюшкой» в честь героини популярной оперетты.

Боевые действия выявили и весьма существенные недостатки СБ, главным из которых являлось отсутствие протектиро-ванных бензобаков и системы их заполнения инертным газом, что при малейшем попадании гарантировало пожар. Бомбовая нагрузка в 500 килограммов также не могла удовлетворить запросы военных, да и новые модификации немецкого истребителя «Мессершмитт-109» уже достигли скорости, необходимой для успешного перехвата СБ.

Конструкторам удалось существенно усовершенствовать свое творение. Новые моторы «М-103», на 210 «лошадок» мощнее прежних, позволили увеличить грузоподъемность в три раза. Установили телефонную связь между членами экипажа, правда, микрофон, висевший на груди, улавливал шум работавших двигателей, чем создавал существенные помехи. Порой разобрать, что говорит тебе штурман, было практически невозможно. Так же проблематично было нащупать этот самый микрофон, чтобы поднести его ближе ко рту – одна рука занята штурвалом, другая контролировала газ. Ларингофоны, решившие эти проблемы, появились уже во время войны.

При неработающей внутренней связи штурман имел возможность управлять действиями летчика посредством трех разноцветных сигнальных лампочек, означавших «лево руля», «так держать» и «право руля». Эта схема оказалась настолько удачной, что ее использовали на всех отечественных и поставляемых в СССР по ленд-лизу бомбардировщиках.

Тем не менее сохранилось и доставшееся в наследство от «ТБ-3», не имевшего голосового СПУ, весьма архаичное средство общения между собой членов экипажа, лишенных возможности визуального контакта, – пневмопочта, аналог современного SMS-сообщения.

Нужно, например, снизить высоту полета или существенно изменить курс, штурман пишет на бумаге послание пилоту и словно в конверт кладет его в специальную гильзу, которую, в свою очередь, вставляет в приемное отделение трубы, проложенной вдоль всего фюзеляжа. Далее, установив стрелку указателя на выбранного адресата, в нашем случае пилота, необходимо повернуть кран, открывающий доступ в систему «забортного» воздуха. Все – сообщение доставлено. Осталось только сигнальной лампочкой поморгать: «загляни, мол, в «почтовый ящик»…

Новинкой, должной значительно облегчить управление самолетом в сложных метеорологических условиях, стал авиагоризонт. К сожалению, полностью довериться этому прибору было невозможно из-за его непредсказуемого поведения. Летишь при хорошей погоде, ровно удерживая самолет, смотришь – авиагоризонт крен показывает или вообще перестает реагировать на любые эволюции. Выручал уже хорошо знакомый нам «Пионер», по которому в основном и ориентировались. А действительно безотказный авиагоризонт впервые я увидел только на американских «Бостонах».

Но заставить самолет лететь быстрее так и не удалось, несмотря ни на какие усилия, – крыло, спроектированное для скоростей до 450 км/ч, обладало слишком большим профильным сопротивлением и непреодолимо тормозило машину, изо всех сил цепляясь за воздух. По этой причине в 40-м году было принято решение отказаться от дальнейшего производства хорошо освоенных летчиками СБ… Но мы даже не подозревали об этом и продолжали свою подготовку – в летных частях оставалось довольно значительное число этих машин, ресурс которых позволял их дальнейшую эксплуатацию…