Элизабет Хэнд - Француз

• Название: Француз
• Автор: Элизабет Хэнд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007128-0

Это — «ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ».

Новый сериал Криса Картера — создателя уникальных «Секретных материалов».

Это — «ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ».

История самой таинственной, самой секретной группы на Земле. Группы, которая борется не просто со злом, но с Силами Тьмы, все чаще находящими путь в наш мир.

Группы, в которой люди, обладающие парапсихическими способностями, расследуют преступления, носящие — явно ли, нет ли — ПАРАНОРМАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР. Группы, лучшим из агентов которой считается телепат Фрэнк Блэк…

Читайте новеллизации нового суперпроекта Криса Картера!

Это — первое дело «Тысячелетия».

Одержимостью идеей «спасти наш мир от порока» страдают многие безумцы и фанатики, и многие — слишком многие! — из них ОПАСНЫ.

Но… преступник, который совершает убийство за убийством теперь, — не просто маньяк, но — человек, и вправду уверенный в своей Миссии. Миссии странной, страшной и — великой.

Чтобы найти ТАКОГО убийцу, Фрэнку Блэку придется ПОНЯТЬ ЕГО. ПОНЯТЬ любой ценой…

---

Теперь она сидела на кухне перед ворохом газет с застывшими фотографиями Пандемии и потерянно повторяла:

— Как же так получилось?

Смерть сына она восприняла намного спокойнее, чем известие о том, что ей предшествовало. Похоже, до сознания этой женщины так и не дошло, что теперь она осталась совсем одна. Гораздо больше ее волновало, что скажут соседи, что скажет община. Что скажет Бог.

Но Бог в этот день почему-то молчал.

Фрэнк вошел в комнату, где еще сегодня утром Француз досматривал последние в своей жизни сны.

Комната походила на узкую келью. Тот же ворох газет, теологические брошюры, катрены Нострадамуса, потрепанный томик Библии. Все то, что он и ожидал увидеть в этой комнате, лишенной всякой индивидуальности. Полиция сейчас обследовала подвал, в котором Француз проводил все свободное время. Вот там-то и была индивидуальность, а здесь — смазанные мысли, противоречивые чувства и желания. Здесь нет ничего, кроме книг. Библия сама раскрылась на зачитанной странице. Откровение от Иоанна. Апокалипсис.

И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мной и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.

И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих она будет сладка, как мед.

И взял я книжку из руки Ангела и съел ее, и она в устах моих была сладка, как мед; когда съел ее, то горько стало во чреве моем.

И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах и языках и царях многих…

— Фрэнк…

Плеча коснулась ледяная рука Блетчера.

— Фрэнк, мы нашли подвал. Там… Просто в голове не укладывается…

Блэк, не оглядываясь, глухо ответил:

— Я знаю, что ТАМ. Только не понимаю одного, почему она ничего не слышала и не видела.

— Мы слепы к грехам своих детей, предпочитаем их не замечать. Когда он приводил туда украдкой очередного мальчика, она включала музыку погромче. Когда он зашивал им глаза и рот, она уходила в церковь на службу. К ее возвращению обычно все заканчивалось. Он очень боялся, что она узнает обо всем…

Фрэнк положил Библию на полку и вышел на кухню, где по-прежнему, поскуливая от боли, раскачивалась старая женщина.

Поистине странна любовь человеческая. Мы слепы к грехам своих детей, но мы также слепы к грехам родителей.

Он подошел и сел рядом, желая пробиться сквозь стену недоверия и шока. Он хотел задать один-единственный вопрос:

— Почему?

И вместе с ним этот вопрос мертвыми призраками задавали Пандемия и ее маленькая дочь, сожженный Джо и еще несколько изуродованных мальчиков, чья вина была лишь в том, что они повстречались на пути нежити, которая хотела стать человеком. Но в каждой случайности есть своя закономерность. Француз ощущал себя другим, и в этом была его ошибка.

— Почему?

Из-под пластмассовых дешевых очков взглянули выцветшие от старости глаза Француза:

— Ты… ничего… не сможешь… остановить…

Прочь отсюда! Прочь из дома, насквозь пропахшего безумием и разложением человеческой плоти и духа.

Они вышли, Блэк и Блетчер.

— Слава богу, Фрэнк, ВСЕ наконец закончилось. У меня опять будет тридцать четыре убийства в год и хорошая раскрываемость. А мои парни поедут домой и выспятся.

— Ты не прав, Боб, ты опять не прав. ВСЕ только начинается. На пороге — Тысячелетие. Знаешь, что говорится в Библии по этому поводу: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее, пожелают умереть, но смерть убежит от них».

Так что все еще начинается…

…И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе….

Глава 24

Прошло несколько дней. Газетная шумиха, как и предсказывал Фрэнк, благополучно улеглась. Итоги расследования были подведены. Боб Блетчер награжден. В Сиэтле вновь активизировалось общество свободных журналистов, которое мгновенно потребовало защиты чести и достоинства для каждого приверженца свободной любви. Гомосексуалистов поддержали лесбиянки, сестры по пороку. Так что начало весны обещало быть на редкость интересным и неожиданным. Добропорядочные граждане, смаковавшие подробности зверских убийств, переключились на другие события, благо их в большом городе каждый день случается немало. Удаленные кварталы вздохнули с облегчением. Некоторое время можно было спать спокойно — до нового маньяка и новых жертв. Их тоже бывает немало на улицах Сиэтла, в котором все продается и все покупается.

Кэтрин стояла в кухне, торопливо допивая утренний кофе. Фрэнк ушел из дома совсем рано, сославшись на какое-то срочное задание и оставив ее одну с Джордан, которую днем раньше выписали из больницы. Они все еще ждали результатов обследования. Было проведено огромное количество анализов, но при этом врач заверил Кэтрин и Фрэнка, что в настоящий момент Джордан ничто не грозит.

— С детьми такое иногда случается, — сказал им врач при последней встрече. — И я знаю, как это ужасно для родителей: наблюдать подобный приступ, его последствия. Но если это связано с чем-то конкретным — например, с высокой температурой, — приступ подобного рода не является серьезным основанием для беспокойства. Тем не менее мы дождемся результатов анализов, чтобы убедиться в том, что ничего опасного нет.

Джордан вернулась домой.

А на следующее утро у Кэтрин было назначено собеседование по поводу устройства на работу — собеседование, которое она могла пропустить, если Фрэнк не вернется вовремя.

Она поставила кофейную чашку, в сотый раз поправила юбку и пригладила волосы, аккуратно заплетенные в непривычную для нее косу. Уверенная в себе молодая женщина.

Настоящая бизнес-вумен. М-да, домохозяйка из Кэтрин, конечно, хорошая, но она не хотела сидеть дома, вздрагивая от звонков и шагов на крыльце. На работе — этого не замечаешь. Там все гораздо спокойнее.

Кэтрин взяла со стола золотые сережки, лежавшие рядом с копиями ее резюме и теми материалами о будущей работе, которые рекрутинговое агентство направило ей, когда они еще жили на прежнем месте, в округе Колумбия.

— Кэтрин!

Она обернулась и увидела Фрэнка, просунувшего голову в дверь, которая вела в столовую. Вид у него был веселый и заговорщицкий.

Она улыбнулась.

— Я рада, что ты вернулся, — я опаздываю на собеседование.

Она вдела сережки в уши и оглянулась на мужа.

Фрэнк продолжал стоять на том же самом месте, так что ей была видна только его голова. Выражение облегчения на ее лице сменилось любопытством.

— Ты что там делаешь, Фрэнк?

— Где Джордан? — прошептал он в ответ.

— Она наверху, в своей комнате. А почему шепотом? Что случилось, Фрэнк?

Убедившись в том, что путь свободен, он распахнул дверь и вошел в кухню. Из-под куртки выглядывал маленький рыже-белый клубок шерсти.

— О боже! — Кэтрин восхищенно всплеснула руками и бросилась к мужу, выхватывая у него из рук очаровательного щенка.

Щенок заскулил и потянулся к ней, норовя слизать тщательно наложенную косметику.

— Это колли. Говорят, они все произошли от бассетов. Как ты и хотела.

Он взял щенка из ее рук и жестом показал, чтобы она шла наверх первой. Дойдя до верхней ступеньки, он услышал возбужденный голос Джордан:

— Что это? Ну, мама, ну, скажи мне! Что за сюрприз?

— Закрой глазки, дорогая, давай-давай. Это специальный подарок для нашей девочки за то, что она так храбро себя вела.

Притаившийся за дверью Фрэнк заглянул внутрь, чтобы убедиться, что Джордан закрыла глаза.

Девочка сидела в постели, все еще в пижаме и с игрушечным бульдогом на коленях. Глаза плотно зажмурены.

Стоявшая возле кровати Кэтрин кивнула Фрэнку.

Он вошел.

— Мне кажется, что кто-то подглядывает, — пожурила дочь Кэтрин.

— Что, что это? — задыхаясь от волнения, закричала Джордан.

Фрэнк неслышно пересек комнату и положил щенка ей на колени.

Глаза Джордан широко распахнулись. Она завизжала от восторга, когда щенок устремился к ней, пытаясь лизнуть в лицо:

— Ой, папочка!!!

Фрэнк присел на кровать и улыбнулся:

— Только у него пока нет имени.

— А можно мне дать ему имя?

— Конечно! Он же теперь твой, не так ли?

Щенок свернулся у Джордан на руках. Она счастливо вздохнула:

— Ах, папа, я уже так сильно его люблю!

Кэтрин с деланным недовольством буркнула:

— Это слишком для моей косметики! Тушь поползла… Я сейчас.

Фрэнк остался в спальне дочери. Сквозь окно под косым углом падал солнечный свет. По дому растекался запах свежего кофе. И Фрэнк почувствовал себя совершенно счастливым человеком.

— Ну, я думаю, что надо оставить вас вдвоем, — произнес он, и глаза его непроизвольно увлажнились, как и у Кэтрин.