Юрий Прокушев - Юность Есенина

• Название: Юность Есенина
• Автор: Юрий Прокушев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары

 О легендах и вымысле, связанных с недолгой жизнью великого русского поэта.Прокушев Юрий Львович (16.05.1920, дер. Гришино, Московская обл. - 5 марта 2004, Москва). Рано занялся комсомольской работой. В 1944 году стал секретарём Московского обкома ВЛКСМ. Окончил Высшую партшколу, заочно Литинститут и Академию общественных наук при ЦК КПСС. В 1951 году защитил кандидатскую диссертацию. Почти всю жизнь занимался Есениным. В годы, когда поэзия Есенина отодвигалась на второй план, он способствовал ее решительной и справедливой переоценке. Ю. Л. Прокушевым был разыскан и введен в литературный обиход ряд неизвестных произведений поэта, прояснены многие стороны его жизни; им открыты ценные факты, важные для установления точной биографии знаменитого писателя. Много интересного Прокушев открыл в детстве и юношестве поэта.

---

«— Смотрел Поленова. Конечно, у „Оки“ его задержался и так потянуло от булыжных мостовых… домой, в рязанский простор… Сродни мне и Левитан… Помните, есть у Левитана, как видно, этюд, — вечер, осенний лес, луна и ее отражение в воде? Мне казалось, что я иду в этот синий сумерк… Все так близко и понятно. Это тема для стихотворения — художник дал то настроение, от которого отталкиваясь можно писать.

— А как тебе, Сергей, — говорит Наседкин, — нравится „Над вечным покоем“?

— Нет, не нравится! Может быть, больше поживу, то пойму эту картину. А сейчас мне от нее холодно… Как бы тебе объяснить, Василий, это чувство — я не вхожу в эту картину, она меня не трогает…

Мы говорим о своих впечатлениях от Третьяковской галереи, вспоминаем картины знаменитых русских художников, и кажется, что немеркнущий свет искусства освещает нашу комнату…

— Иногда я записываю свои впечатления, — говорит Сергей. — Вот в воскресенье, придя домой из Третьяковки, перегруженный красотой, записал в своей тетради о том, какое большое волнение испытал в этот день. И я назвал его днем „путешествия“ в прекрасное.

Наседкин вскочил и, широко улыбаясь, громко повторил: — „Путешествие“ в прекрасное! Здорово, Сергей! Я напишу поэму под таким названием…

— Пиши, Вася, пиши! — смеясь, говорит Сергей. — Но только один ты к этой стране не дойдешь…»[224]

С особым интересом Есенин относился к лекциям и семинарским занятиям по литературе. «Состоя слушателем университета Шанявского, — замечает Н. Сардановский, — Сергей сосредоточил свое внимание исключительно на изучении литературы». Он же подчеркивает, что «к науке в то время Есенин относился с достаточным уважением…»[225]

Типографские обязанности не всегда позволяли Есенину бывать в университете, он «был этим удручен». Зато, когда выпадал свободный вечер, Есенин вместе с другими шанявцами отправлялся бродить по Москве, а если удавалось раздобыть билеты на галерку в Художественный (кто в юные годы не бредил этим театром!), то шел на спектакль. «Студеный осенний вечер. Мы идем по Тверской улице, не чувствуя резкого ветра, — вспоминает Б. Сорокин, — наши сердца полны ожидания встречи с театром, о котором знали только по статьям в театральных журналах. Дрогнув, раскрывается занавес с вышитой на нем белой чайкой… Раневскую играет Книппер-Чехова, студента Трофимова — Качалов, Епиходова — Москвин, Лопахина — Леонидов… В антракте пошли в фойе. Облокотившись на кресло, Сергей молчит. И только тогда, когда Наседкин спросил его, нравится ли спектакль, он, словно очнувшись, сердито проронил: „Об этом сейчас говорить нельзя! Понимаешь?“-и пошел в зрительный зал»[226].

Занимаясь в университете Шанявского, Есенин испытывал известные материальные затруднения. За учебу надо было ежегодно платить. Сумма была невелика, но для скромного заработка Есенина ощутима. При всем том Есенин придавал занятиям в университете Шанявского серьезное значение. «Может быть, выговорите мне прислать деньжонок к сентябрю, — писал Есенин летом 1915 года в Петроград, прося выслать гонорар за стихи. — Я был бы очень Вам благодарен. Проездом я бы уплатил немного в Университет Шанявского, в котором думаю серьезно заниматься. Лето я шибко подготовлялся» [227]. И все же осенью 1915 года Есенин не смог продолжать учебу в «Шанявке», ибо «должен был уехать обратно по материальным обстоятельствам в деревню» [228].

Пребывание в университете Шанявского имело еще одно большое значение для Есенина. Здесь он, по его словам, «столкнулся с поэтами»[229]. В «Шанявке» Есенин познакомился с молодым поэтом Василием Наседкиным, дружбу с которым поддерживал потом все годы; здесь же встретился с ивановским поэтом Николаем Колоколовым, а немного позднее — с Иваном Филипченко и Дмитрием Семеновским и другими. В свободные вечера собирались у кого-нибудь из шанявцев, читали свои стихи. «Комната Колоколова, — вспоминает Д. Семеновский, — на некоторое время стала моим пристанищем. Приходил Есенин. Обсуждались литературные новинки, читались стихи, закипали споры. Мои приятели относились друг к другу критически, они придирчиво выискивали один у другого неудачные строки, неточные слова, чужие интонации»[230]. Как-то в один из таких вечеров, сидя у Колоколова, перелистывая «Журнал для всех», «Есенин встретил в нем несколько стихотворений Александра Ширяевца; стихи были яркие, удалые… Есенин загорелся восхищением.

— Какие стихи! — горячо заговорил он. — Люблю я Ширяевца! Такой он русский, деревенский!»[231].

Весенние, пахнущие смолистой сосной и луговыми травами, озорные и грустные стихи Есенина, с их неожиданно прекрасной и вместе с тем такой естественной образностью, были встречены шанявцами с явным интересом. «На фоне модных декадентских поэтических течений его стихи, — вспоминает Б. Сорокин, — для нас явились радостной неожиданностью»[232]. «Даже строгий к поэтам непролетарского направления Филипченко, пренебрежительно говоривший о них: „мух ловят“, — даже он, прочитав… свежие и простые стихи Есенина, отнесся к ним с заметным одобрением»[233]. Еще больший интерес к стихам Есенина появляется у его товарищей по университету в 1914–1915 годах, когда стихи Есенина все чаще появляются в печати… Май 1914 года. Есенин читает новые стихи. «Живые, согретые чувством молодости строки стихов властно берут в свой плен сердце слушателя:

Черная, потом пропахшая выть!
Как мне тебя не ласкать, не любить?
Выйду на озеро в синюю гать,
К сердцу вечерняя льнет благодать.
Где-то вдали, на кукане реки,
Дремную песню поют рыбаки.
Оловом светится лужная голь…
Грустная песня, ты — русская боль. (1, 142).

А он все читал, и его голос то задумчиво рассказывал о равнинах, „где льется березцовое молоко“ и „рассвет рукой прохлады росной сшибает яблоки зари“, то грустил „о радости убогой“, то звенел и трепетал, как птица, рвущаяся в полет… И тогда нам стало ясно, — замечает Б. Сорокин, — что Сергей уже переступил тот порог, за которым лежит большой путь мастерства и вдохновения» [234].

Собираясь, поэты-шанявцы не ограничивались стихами. Их волновали политические вопросы: закрытие властями газеты «Правда», выступление против войны Максима Горького, ненужность войны народу и т. д. «Раза два мне пришлось быть в кругу товарищей Есенина, — вспоминает Я. А. Трепалин. — Как он говорил мне, это были молодые писатели. Говорили, спорили до поздней ночи. Помню — толковали о литературе, цензуре, конфискации номеров журналов, штрафах, слежке полиции за работниками типографии, издательств и т. п. Есенин, как всегда, говорил громко, жестикулируя»[235]. Д. Семеновский, говоря о том времени, отмечает: «В одном еженедельнике или двухнедельнике мы нашли статью Есенина о горе обездоленных войной русских женщин, о Ярославнах, тоскующих по своим милым, ушедшим на фронт. Помнится, статья, построенная на выдержках из писем, так и называлась: „Ярославны“»[236].

Рязанская земля.

Эта тема затрагивается Есениным в стихотворении «Узоры», написанном вскоре после начала войны и опубликованном в январе 1915 года в журнале «Друг народа»:

Девушка в светлице вышивает ткани,
На канве в узорах копья и кресты.
Девушка рисует мертвых на поляне,
На груди у мертвых — красные цветы.
Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя,
И в узорах крови смяты камыши.
………………………………………….
Траурные косы тучи разметали,
В пряди тонких локон впуталась луна.
В трепетном мерцанье, в белом покрывале
Девушка, как призрак, плачет у окна. (1, 112)

Несколько позднее тема войны получит более глубокое освещение в маленькой поэме «Русь».

Еще более отчетливо гражданские мотивы звучат в стихах некоторых других поэтов-шанявцев. Так, например, Иван Филипченко открыто бросает вызов власть имущим:

Вы все, кто имеет дворцы,
Небоскребы, особняки,
Магазины, заводы и рудники,
У кого от безделья мигрень,
Посторонитесь, рабочий идет!
Уступите асфальты, к фундаментам встаньте,
Дайте дорогу ему, современному Данте.

Ясно слышны в его стихах раскаты народного гнева:

Массы куют себе долю орла,
Плавят себя в тиглях века.

Стихи «С работы», «Массы» были написаны поэтом в 1913–1914 годах[237]. С юных лет Иван Филипченко был связан с революционным движением, в 1913 году вступил в большевистскую партию, преследовался охранкой, арестовывался. Близко к партии, рабочей печати стоял и Д. Семеновский, печатавший свои стихи в «Правде» с 1912 года. Революционно настроены были и другие молодые поэты, товарищи Есенина — Василий Наседкин, Николай Колоколов, Георгий Якубовский.