Адольф Мютцельбург - Невеста с миллионами

• Название: Невеста с миллионами
• Автор: Адольф Мютцельбург
• Издательство: Радуга
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-05-004274-7

После событий, описанных в романе «Властелин мира», прошло два десятка лет… В Америке бушует Гражданская война между Севером и Югом, Мексика отчаянно борется против французской интервенции.

Вот фон, на котором разворачивается действие заключительного романа об удивительной судьбе графа Монте-Кристо.

Эта история о любви и ненависти, благородстве и подлости, верности и предательстве читается с неослабевающим интересом с первой до последней страницы.

---

— Синьор нарушает законы нашего праздника, называя имена, чего не следует делать. Однако простим ему это, ведь он умеет так горячо просить.

Она опустилась на скамейку и завязала разговор с проходившей мимо женщиной в маске.

Альфонсо вновь взял руку Жанетты. Что он говорил? Впоследствии он и сам не знал этого, и Жанетта при всем желании не могла ему помочь. Лишь много позже, когда они, овеваемые прохладным, весенним ветерком и ароматом нежнейших цветов, слышали какой-нибудь прелестный мотив, или пение птиц под сенью тенистого леса, или мелодичное журчание фонтана, им казалось, будто в их душах пробуждается воспоминание о тех счастливых минутах, будто в такие мгновенья они наверное знают, что спросил тогда Альфонсо и что ответила ему Жанетта, но повторить сказанное они, несмотря на все усилия, никогда не могли.

Между тем Ральф продолжал кружить вокруг обеих Леонор, обуреваемый мрачными мыслями. Странно — с тех самых пор, как он почувствовал, что не просто безразличен, а неприятен Элизе, с ним произошла необычная перемена. Да, он был ей противен. Ее тон, взгляд, жест — все сказало ему об этом в одну секунду. А теперь? Пусть же она отныне не достанется никому другому! Внутри у него все бушевало, кипело, клокотало. Он ненавидел ее, готов был убить. Но отказаться от нее — нет, никогда, ни в коем случае! Теперь он пойдет на все, только бы завоевать ее, покорить, сделать своей. Гордая, надменная красавица, ты еще будешь трепетать перед тем, кого сейчас презираешь и гонишь от себя прочь, словно мальчишку!

Как сделать это, как добиться своего — теперь, когда он вдруг с ужасом обнаружил, что заблуждался и что Элиза не питает к нему никаких чувств: ни дружественного расположения, ни благосклонности, ни даже самой обыкновенной симпатии, — пока он еще не знал. Сверкая глазами, сжав кулаки, тяжело дыша, он поклялся самому себе, что добьется над ней власти, даже если ему придется лишиться всего того, что скрашивает его жизнь, пусть даже ему суждено вместе со своей добычей провести остаток дней в уединении, о котором упоминал старик миссионер, хотя и в совершенно ином смысле.

Вдруг до него долетели голоса, призывающие к тишине. «Опять кто-то собирается выступать! — подумал он, усмехнувшись. — Глупцы! Сами распускают хвост, а на остальных нагоняют тоску!» Ему больше бы пришлось по душе, если бы сейчас сверкнула молния и загремел гром. И все же он подошел поближе, решив послушать. Ральфу требовалось чем-то занять свои мысли, лишь бы забыть о поражении, которое не в состоянии была пережить его непомерная гордость, ему приходилось принуждать себя хотя бы внешне сохранять спокойствие и невозмутимость. Ведь ему предстояло решать трудную, но и чрезвычайно благодарную задачу: ввести всех в заблуждение, разыгрывая из себя присмиревшего, кроткого как овечка, а в решающий миг одним мощным прыжком, как это делает тигр, схватить свою добычу.

В наступившей тем временем тишине какая-то дама принялась декламировать стихи, без чего тогда не обходился, пожалуй, ни один праздник. В стихотворении прославлялась борьба Севера против Юга. Главной его мыслью было вероломство, с каким Юг на протяжении десятилетий готовился к этой борьбе, чтобы затем одним-единственным ударом уничтожить Союз. Ральф слушал, презрительно скривив рот. Его все еще не оставляла уверенность в триумфе Юга, хотя за последние месяцы армия северян все больше и больше теснила противника. Однако неожиданно насмешка исчезла с его лица, и он невольно схватился за спинку садовой скамейки, чтобы не упасть, ибо дама произнесла следующие слова, которые совершенно органично вписывались в ее стихи:

Представь, по широкой цветущей равнине
Скакали два всадника к цели одной —
Два брата, единого рода потомки,
Доверчивый — первый, коварный — второй.
Давно уж задумал второй вероломство,
Сжимая оружье в злодейской руке.

Вдруг выстрел раздался, и, лошадью сброшен,
Доверчивый с пулею рухнул в виске —
Так Юг лицемерный, наш мнимый союзник,
Замыслил разрушить всех Штатов семью…

Аплодисменты заглушили последние строки. Сравнение показалось очень метким. Охваченный ужасом, Ральф не мог отвести глаз от небольшой эстрады, где стояла исполнительница. Лишь когда рукоплескания смолкли, он набрался смелости и огляделся. Никто не обращал на него внимания. Лишь темная фигура человека, которого он принял за Дантеса, виднелась поблизости. Казалось, незнакомец наблюдает за ним. В тот момент, когда Ральф заметил неизвестного, у него появилась одна мысль: не могла ли пуля поразить сердце этого человека так же, как сердце другого?!

— Кто автор этих стихов, Френсис? — спросил он у проходившего мимо знакомого, маску которого знал.

— Разве ты не читал их? Они были напечатаны в утреннем выпуске «Геральд», — ответил тот.

— Ах так!

Про себя Ральф подумал, что автором можно было бы не интересоваться: он был уверен, что видел его, когда заметил незнакомца, который теперь исчез. Ральф забрался в самый отдаленный уголок сада, чтобы побыть некоторое время в одиночестве. Отказ Элизы, а теперь еще эти странные стихи — тут было над чем поразмыслить. Потом он подошел к буфету и заказал подряд несколько бокалов настоящего «Лакрима-Кристи». Иначе и быть не могло: сегодня и вина были итальянскими; даже прохладительные напитки оказались приготовленными по итальянским рецептам, начиная от простого лимонада со льдом и кончая римским пуншем.

Наступила пауза, одновременно служившая для снятия масок, а также для переодевания тех кавалеров и дам, которые и теперь еще не желали быть узнанными, они и сняли маски, но сменили костюмы. Сад заметно опустел. Ральф, не сменивший костюма, уселся на одинокую скамью. Случайно сюда же забрел и Альфонсо: мысли, обуревавшие молодого человека, заставляли и его искать уединения. Заметив Ральфа, который снял теперь маску, да и вообще давно уже был узнан им, несмотря на маскарадный костюм, Альфонсо остановился и повернул назад.

«Ага, — подумал Ральф, — вот и еще один, кому известно больше, чем следует! Отправляйся-ка поскорее в армию, дружок! Уж мы позаботимся о том, чтобы загнать тебя подальше!»

И он не без злобы усмехнулся, подумав, что император Нерон был все же не так глуп, когда сказал: «Хорошо бы у мира была одна-единственная голова, чтобы одним-единственным ударом можно было его обезглавить». Он-то сам наверняка без колебаний взорвал бы сейчас мину, способную поднять на воздух весь этот сад!

Перерыв закончился. Оркестры в саду и в зале заиграли снова. Кто из гостей хотел — мог танцевать. Ральф не испытывал к танцам никакой охоты. Ему не терпелось вновь увидеть Элизу, теперь уже без маски. Еще один человек сгорал от нетерпения поглядеть на Жанетту без скрывавшей ее лицо полумаски. Так они снова встретились, когда подруги, взявшись за руки, вышли из дома и спустились в сад.

Элиза выглядела веселой и спокойной, как всегда. Только теперь она принимала приветствия гостей и отвечала на них с присущим ей очарованием. Жанетта была серьезна. Глаза ее были затуманены и временами влажнели от слез. При виде Альфонсо, державшегося несколько в тени, она быстро отвернулась, а ее щеки окрасил густой румянец. Приблизиться Альфонсо не решился. Он чувствовал, что на сегодня сказал достаточно и следует дать Жанетте возможность осмыслить впечатления, полученные за последний час; он и сам ощущал потребность успокоиться после сильного волнения, вызванного первым признанием.

Ральф оказался более дерзким. На него снизошел злой дух и почти против его воли заставил действовать. Петтоу теперь знал, как следует относиться к Элизе, и намеревался доказать, что готов со всем примириться. Еще на лестнице он подошел к Элизе и поцеловал у нее руку с такой учтивостью, с такой нежностью, что не одна молодая дама позавидовала дочери мистера Бюхтинга. Элиза почувствовала, что глаза Ральфа заглядывают ей прямо в душу. Но и у нее уже созрело решение, она обрела твердость и уверенность. Здесь Ральф столкнулся с характером, который не уступал его собственному: улыбка, заигравшая на губах Элизы при виде чрезмерной учтивости Ральфа, была истолкована кое-кем из находившихся поблизости молодых людей как знак особого к нему расположения. Однако Ральфу, как никому другому, было понятно, как холодна эта улыбка и что за ней скрывается. Но она еще больше раздразнила его. Ради Элизы стоило пожертвовать жизнью и спасением души!

Несколько слов сказал он и Жанетте, причем выбрал именно те, которые были бы ей неприятны, задели бы ее за живое.

— Там, внизу, стоит кое-кто, — заметил он негромко, — кого я недавно видел рука об руку с прекрасной Леонорой. Скоро газеты известят нас о радостном событии?

Сладкая, блаженная тайна первой любви — куда она исчезает, когда о ней берутся говорить равнодушными словами!