Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 5

• Название: Собрание сочинений в 10 томах. Том 5
• Автор: Генри Райдер Хаггард
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993

В пятый том Собрания сочинений известного английского романиста Генри Райдера Хаггарда (1856-1925) входят сага «Эрик Светлоокий» и посвященные истории Древнего Египта рассказ «Суд фараонов» и романы «Владычица Зари» и «Скиталец».

---

Первое, что попалось ему на глаза, была рука мумии, сломанная в кисти, — маленькая женская рука очаровательнейшей формы. Она вся иссохла и побелела, как бумага, но очертания сохранились: длинные пальчики были тонки и изящны, а миндалевидные ногти накрашены красной краской, как это было в обычае у бальзамировщиков. На руке были два золотых кольца, из-за этих колец она и была украдена. Смит долго смотрел на нее, и сердце его часто билось, ибо это была рука женщины, о которой он мечтал уже несколько лет.

И не только смотрел, а поднес ее к губам и поцеловал. И в это мгновение ему почудилось, будто на него пахнул ветерок, холодный, но пропитанный ароматами. Затем, испугавшись мыслей, вызванных поцелуем, принялся рассматривать содержимое корзины.

Здесь было еще несколько предметов, наскоро завернутых в куски погребальных покровов, сорванных с тела царицы. Это были обычные украшения, знакомые всем знатокам Египта по музеям. Но из двух серег была только одна, дивной работы, сделанная в виде букета гранатовых цветов, а чудное ожерелье было разорвано пополам, причем одна половина исчезла.

Где же остальное? И почему это брошено здесь? Подумав, Смит решил для себя и этот вопрос. Очевидно, ограбив могилу, вор хотел сжечь саркофаг, надеясь таким образом скрыть следы своего преступления. Но, должно быть, дым нагнал его, и торопясь вылезти из опасной гробницы, которая могла стать и его могилой, он уронил корзину и уже не решился вернуться, чтобы поднять ее. Может быть, решил прийти за ней назавтра, когда воздух будет чист от дыма. Но, как видно будет из дальнейшего, «завтра» для него так и не настало.

* * *

Звезды уже побледнели, когда Смит наконец выбрался на свежий воздух. Час спустя солнце стояло уже высоко. К этому времени явился Магомет (уже оправившийся от своей внезапной болезни), а с ним феллахи.

— А я тут поработал, пока вы спали, — сказал Смит, показывая ему руку мумии (но не кольца, снятые с нее) и сломанную бронзовую статуэтку, причем опять-таки драгоценные украшения он снял и спрятал в карман.

За последующие десять дней они полностью расчистили подход к гробнице. И при этом в песке близ верхней ступени лестницы, ведущей к гробнице, нашли скелет мужчины, череп которого был пробит топором, а обритая кожа, все еще висевшая на черепной коробке, наводила на мысль, что похититель был жрецом.

По мнению Магомета (и Смит согласился с ним) этот-то жрец и был вором, осквернителем гробницы. По всей вероятности, стражи захватили его при выходе и казнили без суда, а награбленное поделили между собой. А может быть, его убили его же сообщники.

Больше ничего в могиле не нашли, даже головы мумии или священного скарабея. Остаток своего отпуска Смит провел за фотографированием рисунков на стенах гробницы и за списыванием надписей, по различным причинам чрезвычайно его заинтересовавших. Затем, благоговейно похоронив обуглившиеся кости царицы в потайном уголке пещеры, поручил ее попечению заведующего местным отделом древностей, расплатился с Магометом и феллахами и уехал в Каир. Драгоценности он увез с собой, никому о них не заикнувшись, и увез реликвию, еще более для него ценную, — иссохшую ручку ее величества Ma-Ми, Пальмовой Ветви Любви.

А затем следует странное продолжение истории Смита и царицы Ма-Ми.

Часть вторая

Смит сидел в святилище Каирского музея — в кабинете заведующего отделом древностей. Это была очень интересная комната. Книги всюду: на полках, в шкафах, навалены грудами на полу. И всюду же ожидающие исследования и внесения в каталог предметы, вынутые из могил: горшок с серебряными монетами, найденный в Александрии и пролежавший в земле более двух тысяч лет, недавно найденная мумия царственного младенца, с надписью, нацарапанной на пеленках, а под одной из розовых завязок — высохший цветок лотоса, последний дар материнской любви.

— И зачем только они вырыли бедного малютку? — подумал Смит. — Оставили бы его лежать там, где он лежал.

У Смита сердце было нежное, но как раз в этот момент он уколол сунутую в карман руку о камень ожерелья — и вспыхнул — совесть у него тоже была чувствительная.

В эту минуту вошел заведующий, бодрый, живой, всегда чем-нибудь увлеченный.

— А, милейший мистер Смит! Я рад снова вас видеть, тем более, что вы, кажется, поработали не без успеха. Как, вы говорите, звали ту царицу, могилу которой вы нашли? Ma-Ми? Никогда не слышал такого имени. Если бы я не знал вас как добросовестного ученого, я бы подумал, что вы не так прочли или же сами выдумали это имя. Ma-Ми. По-французски это было бы красиво — ma-mie — душечка. Уж, наверное, когда-нибудь кто-нибудь так и называл ее. Ну, рассказывайте, хвастайтесь.

Смит вкратце рассказал ему о своей находке, показал фотографические снимки и копии с надписей.

— Интересно, очень интересно! — повторял заведующий. — Оставьте их мне на несколько деньков — надо будет присмотреться к ним поближе. Вы, разумеется, опубликуете их? Это будет стоить не дешево, так как с рисунков и надписей, само собой, надо делать факсимиле, но, наверное, найдется какое-нибудь ученое общество, которое поможет вам деньгами. Взгляните на эту виньетку. Необычайно красиво. Какая жалость, что этот подлый жрец сжег тело мумии и украл драгоценности.

— Он унес с собой не все.

— Как?! Что такое? Наш инспектор говорил мне, мистер Смит, что вы ничего особенного не нашли!

— Он не знал, что я нашел. Я не показывал ему.

— Вот вы какой скрытный! Ну, посмотрим.

Смит не спеша расстегнул жилет. И из внутренних карманов начал выгружать драгоценности, завернутые в погребальные покровы. Прежде всего — набалдашник скипетра, золотой, в виде цветка граната, с вырезанными на нем именем и титулами Ма-Ми.

— Какая прелесть! — воскликнул заведующий. — Посмотрите, ручка была из слоновой кости, и этот мерзавец раздавил ее. Значит, кость не успела высохнуть как следует. Очевидно, ограбление было совершено вскоре после похорон. Вот, посмотрите сами в лупу… Это все?

Смит подал ему половину дивного ожерелья, разорванного пополам.

— Я нанизал его на другую нитку, но каждое зерно на своем месте, — пояснил он.

— Боже мой! Какой восторг! Обратите внимание на чистоту резьбы в этих головках богини Хатхор. А цветы лотоса — эмалированные мушки! Ничего подобного у нас в музее нет.

Смит продолжал выгружать свои карманы.

— Это все? — каждый раз спрашивал заведующий.

— Все, — наконец ответил Смит. — То есть нет. Я нашел еще сломанную статуэтку в песке, снаружи гробницы. Это портрет царицы, и я надеялся, что вы позволите мне оставить ее у себя.

— Ну разумеется, мистер Смит. Она по праву ваша. Мы не такие уж грабители. А все-таки, не покажете ли вы мне ее?

Еще из одного кармана Смит вытащил головку. Заведующий посмотрел на нее и с чувством проговорил:

— Я только что сказал, что вы скромны, мистер Смит, я все время восхищался вашей честностью. Но теперь должен прибавить еще, что вы очень благоразумны. Если бы вы не взяли с меня обещания, что эта бронза останется у вас, она, конечно, не вернулась бы в ваш карман. Да и теперь, в интересах публики, не вернете ли вы мне моего обещания?

— О нет! — невольно вырвалось у Смита.

— Вам, быть может, не известно, что это подлинник найденного Мариэттом портрета неведомой царицы, личность которой мы, таким образом, можем установить. Жалко разлучать их — я бы предпочел отдать вам копию…

— Я знаю. Я сам вышлю вам копию, вместе с фотографиями. И обещаю, кроме того, после моей смерти оставить оригинал музею по завещанию.

Заведующий осторожно держал в руках головку и, поднеся ее к свету, прочитал надпись:

— Ма-Ми. Великая Царица. Возлюбленная… Чья же возлюбленная? Сейчас, во всяком случае, Смита. Возьмите ее, сударь, и спрячьте поскорее — не то, чего доброго, к нашей коллекции прибавится еще одна мумия, современного происхождения… И ради Бога, когда будете писать завещание, оставьте ее не Британскому музею, а нашему, Каирскому, так как это ведь египетская царица… Кстати, мне говорили, что у вас слабые легкие. Как ваше здоровье? У нас тут, в эту пору года, дуют холодные ветры. Здоровье хорошее? Вот это чудесно. Ну, надеюсь, вам больше нечего показать мне?

— Ничего, кроме руки мумии, найденной мною в той же корзине, что и драгоценности. Два кольца, снятые с нее, — вот они. По всей вероятности, руку оторвали, когда добирались вот до этого браслета. Я думаю, вы ничего не будете иметь против того, чтобы я оставил у себя и эту руку?

— Руку «возлюбленной Смита»? Нет, конечно, — хотя я лично предпочел бы возлюбленную помоложе. Но все-таки, может быть, вы дадите мне взглянуть? Вот почему у вас так оттопырился карман. А я думал — там книги.