Дамбиса Мойо - Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди

• Название: Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди
• Автор: Дамбиса Мойо
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Экономика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03578-3

Книга Дамбисы Мойо стала тревожным звонком для самодовольной западной элиты. Красной нитью в ней проходит мысль о том, что в последние пятьдесят лет Запад неуклонно теряет экономическое превосходство в мире. Будущее выглядит мрачным. Америка, например, из-за ошибочных решений и ограниченного выбора форм развития капитала, трудовых отношений и технологий — ключевых составляющих экономического роста и успеха — пришла к тому, что экономическое и геополитическое лидерство может необратимо перейти к развивающимся странам и, вероятнее всего, к Китаю. Возможные сценарии будущего, приведенные автором, очень близки к реальности.

Книга интересна и полезна российским читателям убедительной аргументацией и возможностью на основе приведенных фактов понять причины проблем российской экономики, которые объясняются управленческими ошибками.

---

В пользу отлаженного процесса принятия решений у китайцев, да и во многих других развивающихся странах, есть убедительные аргументы — в первую очередь быстрота, с которой принимаются и выполняются политические решения. Но остается вопрос: одержит ли победу демократия и неприкосновенность прав личности, которые превыше всего. Вспомните, ведь доводами об экономике и общественном благе иногда оправдывали чудовищные действия и политические меры, в то время как в действительности история учит нас, что свободные люди со временем добиваются больших результатов, чем несвободные.

Перчатки сняты

В последние пятьсот лет история западного экономического господства была историей бессердечности и корысти. История военной силы Запада, его власти над миром, его влияния на мир — историей торговли или, скорее, целенаправленного умения извлекать из других стран, других континентов, других народов сырье, землю, людей, которые двигали вперед его экономику и, другими словами, сделали его богатым. Хотя власть переходила от одного государства к другому, будь то Венеция, или Голландия, или Испания, Франция, Великобритания или США, будь то 1760 или 2006 год, сквозь войны, болезни, политические бунты, Запад держал мир в железной хватке — безжалостный в своей решимости извлечь из остального мира что хочет, любой ценой.

Примеры грубой реальности его желаний повсюду: так, британцы вели в Китае циничную и жестокую опиумную войну, развязанную с единственной целью — для защиты прибыльной наркоторговли с Китаем, которая истощила тысячи китайцев (об этой войне молодой Гладстон сказал: «Я не знаю войны, которая была бы более несправедливой по своим причинам и могла бы более покрыть вечным позором нашу страну»[112]). Так, история Африки была историей рабства, навязанного ей не только британцами и американцами (между 9 и 12 миллионами), но и французами и голландцами, чтобы создать буквальную монополию на дешевый труд. Нефть, пшеницу, пряности — Запад получал все, чего хотел; его запросы, цена, которую он был готов платить, стояли на первом месте. Все остальное не имело значения. Страны и народы могли остаться на бобах, лишь бы потребности и желания Запада удовлетворялись.

В своей книге «Капитализм и колониальное производство» Хамза Алави пишет, что между 1793 и 1803 годами Британия выкачивала из Индии ресурсов на сумму около 3 миллионов фунтов в год (сегодня это были бы миллиарды), и это, как замечает он, «было не только главной причиной разорения Индии… но и существенным фактором промышленной революции в Великобритании».

Что может еще нагляднее проиллюстрировать сложившуюся схему, чем история египетской хлопковой торговли? В середине XIX века хлопок в Британию в основном поставлял американский Юг, «король хлопка», основы южной экономики. Хлопковая торговля сильно пострадала во время Гражданской войны в США. Импорт резко сократился. Тогда Британия и Франция повернулись к Египту и сделали большие вложения в плантации хлопка. Египетское правительство тоже сделало большие займы у европейских банкиров и биржевиков. Торговля хлопком в Египте расцвела. Но когда Гражданская война в Америке закончилась, британские и французские торговцы без колебаний ушли с египетского рынка, ввергнув Египет в финансовую пропасть, которая привела к тому, что в 1882 году страна объявила себя банкротом.

Возможно, в то время это не казалось очевидным, но Запад навсегда лишился своей позиции неоспоримого экономического превосходства, когда в середине XX века американские и другие западные политики сознательно решили открыть свои экономики для свободного движения товаров и услуг.

В предшествующие годы до 1950-х западные экономики во главе с США в основном придерживались принципов меркантилизма и держали экономику мертвой хваткой за счет ограничения потоков капитала и труда через границы. Торговля была лишь одним из орудий в их арсенале. Западное законодательство изобиловало такими мерами, как американский закон о тарифе Смута-Хоули, налагал 60%-ю пошлину на более чем 3200 импортируемых в США товаров и материалов. Но еще раньше американские законы о тарифах от 1824 и 1828 годов защищали американские интересы от более дешевых британских товаров широкого потребления, включая изделия из хлопка.

Хотя торговые тарифы вводились с целью защитить экономическое благосостояние своего народа и были полезным орудием государственной политики, для более либерального образа мыслей, не признающего вмешательства в экономику и твердо верящего в преимущества свободного рынка, они стали объектом ненависти. Крестным отцом экономической религии, которая называется теорией сравнительных преимуществ, был Адам Смит, а десятилетия спустя на Бреттон-Вудской конференции она приобрела форму и законность.

Милости просим в реальный мир

В первые три недели июля 1944 года в отеле «Маунт-Вашингтон» города Бреттон-Вудс в американском штате Нью-Хэмпшир проходила конференция, навсегда изменившая судьбу Америки. Больше 700 делегатов из 44 четырех стран решили установить принципы всемирной системы финансового и валютного управления. Джон Мейнард Кейнс, выдающийся британский экономист, и Гарри Декстер Уайт, в то время госсекретарь США, возглавляли обсуждение, которое заложило фундамент трех организаций: Международного банка реконструкции и развития (который обычно называют Всемирным банком), Международного валютного фонда (МВФ) и Международной торговой организации. Их цель состояла в реструктуризации международных финансов, внедрении системы многосторонней торговли и создании основы для всемирного экономического сотрудничества.

Доктрина свободного рынка, основанная на рикардианских принципах, могла бы прекрасно функционировать, если бы все страны вели честную игру, соблюдая правила. Главным образом они заключались в том, чтобы каждая страна создавала, выращивала и производила товары и услуги, которые она умеет создавать, выращивать и производить лучше всего. Это называется концепцией сравнительных преимуществ. Она предполагает, что, действуя в своих личных интересах, страны никогда не будут добиваться незаконных преимуществ за счет манипуляции имеющимися у них политическими орудиями. Это предположение мало учитывало реальность, поэтому и Всемирная торговая организация не добилась каких-то впечатляющих успехов.

Можно было бы долго рассказывать о том, как государства — западные в том числе — не обращали внимания на правила игры. Да, те самые страны, которые так активно боролись за открытые рыночные системы, оказались среди первых, кто пошел на попятную.

Результатом бреттон-вудских соглашений стал политический курс, названный позднее «Сделай соседа нищим». Его применяли западные государства, стремившиеся к выгодам для одной страны за счет другой. Например, вводя торговые тарифы и квоты на импорт, такие как закон Смута-Хоули, Америка смогла (хотя бы временно) увеличить количество рабочих мест внутри страны и сбить цены по сравнению с иностранными производителями. В том же духе в 2002 году президент Джордж Буш ввел пошлину (до 30%) на импорт стали, чтобы поддержать американские сталелитейные компании.[113] А администрация президента Барака Обамы в 2009 году ввела торговые барьеры для ввоза китайских шин.

Манипуляции с обменными курсами — еще один пример того, как политические меры очень активно использовались государствами в собственных целях. Искусственно удерживая сильные позиции валюты, политики могли бороться с внутренней инфляцией за счет конкурентов, у которых слабость своей валюты вызывала собственную инфляцию.

Эти приемы отнюдь не дело прошлого. Даже сегодня Запад проводит эгоистичную политику за счет развивающихся стран, либо это американская программа сельскохозяйственных субсидий на 300 миллиардов долларов, либо общеевропейская политика в области сельского хозяйства,[114] либо европейская самолетостроительная промышленность, которая ежегодно получает миллиардные дотации. А в США в посткризисный период торговый протекционизм снова расхваливают как чрезвычайно полезный инструмент.

Это неприкрытое стремление к выгоде любой ценой не прошло незамеченным для остального мира, особенно для Китая. Китай увидел, как хорошо работает манипуляция, и отточил ее до совершенства. Известно, как долго Китай препирался с Западом из-за своей валюты (юаня), которую он искусственно удерживал на благоприятном для своего экспорта низком курсе. Многочисленные протесты Запада практически ничего не добились. Китай непоколебим. При всем при том протекционизм, хотя он и привлекателен как способ привлечения заемных средств на короткий срок, в конечном итоге он редко приносил хорошие результаты.

Также Китай известен отточенным владением тактикой, которая называется «гонкой уступок». При этом государство добивается экономического преимущества за счет того, что постоянно предлагает более низкую цену, чем конкуренты. Например, конкурируя за низкую стоимость труда в большинстве стран Азии, да и всего развивающегося мира, Китай постоянно заставляет соперников сбивать цены на труд, пока все они не дойдут до того момента, когда уже не смогут опустить цену, и не уйдут из бизнеса. В самой экстремальной форме такой игры победитель, уничтожив всех конкурентов, приобретает настоящую монополию и возможность отныне поднимать цены на свои товары. Сравнение цен Китая и других азиатских стран весьма красноречиво: по показателям мирового развития Всемирного банка, в 2006 году выплаты работникам в процентах от общих расходов составили 28% в Шри-Ланке, 11% в Южной Корее, 31% на Филиппинах и всего 5% в Китае.