Даниэль Пеннак - Людоедское счастье. Фея карабина

• Название: Людоедское счастье. Фея карабина
• Автор: Даниэль Пеннак
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01446-X

Самые невероятные убийства в самых невероятных местах при стечении невероятных обстоятельств, но… в современном Париже, среди разноязыкой парижской толпы, где встречаются люди всех профессий со всех концов света. А в центре повествования козел отпущения грехов современного мира - Бенжамен Малоссен и его семейство. Бестселлер среди французских детективов, занимающий последние годы верхние строчки рейтинговой таблицы.

Второй роман Даниэля Пеннака о приключениях Бенжамена Малоссена и его многочисленного семейства - «Фея Карабина». Профессиональный козел отпущения, Малоссен, как всегда, оказывается замешанным в самых ужасных преступлениях, рискуя дорого поплатиться за чужие злодеяния.

Содержание:

Людоедское счастье

Фея карабина

---

Итак, я лежал рядом с Джулией, раздираемый самыми противоречивыми мыслями, пока не решил побороть их одним простейшим методом: вытащить Джулию на свет Божий. Судя по тому, что я о ней знал, это можно было сделать одним способом: сработать под прекрасного принца. Да, да, я знаю, стыдно пользоваться чужой беззащитностью, но нашим с Джулией любимым развлечением всегда было пользоваться друг другом, не извлекая ни малейшей выгоды для себя лично. Если б на своем месте она обнаружила меня, пребывающего в бессознательной дебильности две недели подряд, она бы уже давным–давно задействовала все каналы (как говорят ответственные работники), чтоб я по крайней мере ощутил, что рядом – ее восхитительное тело. Да что там, я ее знаю. И я решил любить ее спящей, раз уж она мне так любезна в состоянии бодрствования. Первой меня признала ее грудь. Затем откликнулись остальные части тела (наслаждение продвигается медленно и постепенно, так она учила меня сама), и когда я увидел, что двери дома раскрыты, я не долго думая взял и вошел в него.

Потом были игры, потом был сон, потом, уже утром, кто–то стал колошматить в мою дверь и голос Жереми завопил:

– Бен! Бен! Мама проснулась!

Вот так со мной всегда: трахнул спящую красавицу, а проснулась мама… В том, что Джулия по–прежнему спит у меня под боком, сомневаться не приходится. Конечно, я готов засвидетельствовать факт некоторой внутренней активности, но ее прекрасное лицо по–прежнему замкнуто, а на губах все та же легкая насмешливая улыбка, которую я так тонко анализировал накануне вечером.

– Бен, это еще не все!

– Что случилось?

– Старик Риссон не ночевал дома.

(Черт. Это мне не нравится.)

– Как не ночевал?

– Ну, вчера не явился домой, койка застелена, вещи здесь. Мы легли спать без рассказов.

Я выкатываюсь из кровати, ныряю в штаны, ногами нашариваю ботинки, руками тыкаюсь в рукава. Ну вот, едва проснулся, а уже думаю. Риссон не пришел ночевать. С тех пор как мы набрали дедушек, это первый побег. Эти люди, раньше проводившие ночи в поисках дозы, а дни – в отключке, никогда от нас не сбегали. Никогда. Риссон сейчас – первый. Что делать? Ждать или отправиться на поиски? И как его отыскать? Ни в коем случае не заявлять в полицию. Это ясно. Черт возьми, Риссон, что на тебя нашло?

– Эй! Бен! Ты что, опять заснул?

В дверь барабанят с удвоенной силой. Если я не преуспел, то Жереми разбудит Джулию наверняка.

– Я одеваюсь, одеваюсь и думаю. Погрей рожок для Верден и скажи Карпу, пусть побреет мне бороду.

***

Госпиталь стражей порядка на бульваре Сен–Марсель с черными стенами и недавно проведенным ярким освещением специализируется на том, что латает полицейских, простреленных пулей, порезанных ножом, обожженных на пожаре, сбитых с ног машиной или просто полицейской жизнью, вплоть до нервных расстройств. В закоулках Госпиталя стражей порядка лежал старый, унылый, дырявый инспектор Тянь, и Пастор никак не мог решить, то ли он борется со смертью, то ли, наоборот, гонит из своего несчастного тела ту каплю жизни, что еще удерживает его на этой койке.

– Тянь, может быть, ты что–нибудь хочешь?

Утыканный дренажными трубками Тянь напоминал святого Себастьяна, всю свою долгую жизнь оттрубившего у столпа. Пастор не мог прочесть у него в глазах ничего, кроме удовлетворения, что жизнь подошла к концу. Он встал и, дойдя до двери, с удивлением услышал снова голос старого инспектора:

– Сынок…

– Да, Тянь?

– Мне все–таки хочется еще раз ее увидеть. Терезу Малоссен.

Тянь говорил со свистом. Пастор кивнул, закрыл дверь, пробежал эфирный коридор и спустился вниз по ступенькам портала, возле которого его ждал Серкер за рулем личной машины марки «ягуар».

– Ну как?

– Неважно, – ответил Пастор.

Коллекционный экземпляр рванул с места и как ветер понесся вдоль по Госпитальному бульвару в сторону Бастилии. Только после того как они миновали Аустерлицкий мост, Пастор решился наконец нарушить тишину бесшумно работающего мотора.

– У меня для вас еще один подарочек, – сказал он.

Серкер взглянул на него и отвел глаза. Со вчерашнего дня он научился не гадать о том, что сообщит ему новый компаньон. Пастор усмехнулся и замолчал.

Серкер пережидал красный свет, стоя у светофора на выезде с бульвара Лярокет.

– Убийца старух жил в доме у Малоссена, – объявил Пастор.

Зажегся зеленый, но Серкер не трогался с места. От удивления мотор, несмотря на свою невозмутимость, заглох. Сзади заговорили клаксоны, и Серкер под насмешливым взглядом пассажира принялся выкручивать зажигание.

– Я вижу, вы оценили всю выгоду этого открытия, – сказал Пастор.

«Ягуар» сделал прыжок, и клаксоны остались далеко позади.

– Ну дела! – сказал Серкер. – А ты уверен? Он знал, что с таким парнем, как Пастор, ему остается только задавать ненужные вопросы.

– Мне только что сказал об этом Тянь. Малоссен укрывал убийцу в своем доме, где живут еще три старых наркомана.

Пастор улыбался. У Серкера просто в голове не укладывалось, что он когда–то мог считать эту улыбку добродушной. Теперь он, всесильный Серкер, колебался между телячьим восторгом, как будто он сподобился беседы Великого Мудреца, и глубокой, замешанной на страхе ненавистью. Пожалуй, небезопасно брать в компаньоны парня с такими мозгами… На площади Вольтера Пастор снова захихикал:

– Невероятно, притащить и Коррансон, и стариков–наркоманов к себе в квартиру – этот Малоссен просто работает на нас!

Пауза.

– А иногда и лучше нас, правда, Серкер?

(«Когда–нибудь я прикончу тебя, обсосок. Однажды ты непременно допустишь ошибку. И тогда я тебя прикончу».) Серкер подумал это с такой яростью, что у него перехватило горло, потом все растворилось в чудесном ощущении покоя. Серкер улыбнулся Пастору.

– А как рука?

– Потягивает.

Теперь они неслись к воротам Пер–Лашез. «Ягуар» на ободах колес вписался в поворот, где несколько недель назад упала шуба Джулии Коррансон. Неопределенного возраста женщина в окне постучала пальцем по увенчанному бигудями лбу. «Может, это та, с которой работал Тянь?» – подумал Пастор.

– Кстати, а что известно Тяню? – внезапно спросил Серкер.

– Очень мало, только детали, – ответил Пастор. И добавил: – Все равно он не протянет до утра.

«Холодный, бездушный, как нож, – подумал Серкер. – Я прикончу тебя с удовольствием, парень. Надо будет – не промахнусь».

На площади Гамбетта «ягуар» отыскал Пиренейскую улицу, пулей пронесся по ней, под прямым углом нырнул в улицу Делямар и скользнул на свободное место как раз против дома архитектора Понтар–Дельмэра.

***

Надо было найти Риссона. В полдень я отправил семейство обедать по разным общественным заведениям: кого в «Саф–Саф», кого в «Огни Бельвиля», а сам пошел к Амару. Задание: не задавать вопросов, просто слушать Бельвиль. А впрочем, почему Бельвиль? Почему такой незаурядный человек, как Риссон, обязательно должен бегать по моему любимому парижскому Югу? Потому, что здесь легче достать наркоту? С трудом представляю себе, как наш старик Риссон обходит местных спекулянтов в поисках дозы. И все же, и все же именно эта мысль вертится у меня в голове. Не так уж много причин для бегства у бывшего наркомана. Если только Риссон по старой памяти не заперся в каком–нибудь большом книжном магазине, например в «Террасе Гуттенберга», чтобы всю ночь напролет рыться в книжках. Надо же ему время от времени пополнять запасы? Его познания в литературе тоже небеспредельны. Может, он как раз сейчас глотает залпом последнюю модную новинку, зюскиндовского «Парфюмера», чтобы вечером пересказать ее ребятам? Кончай трепаться, Бенжамен. А вдруг у Риссона есть любовница? Например, эта вьетнамская нянечка? Что–то мне подсказывает, что он не остался к ней равнодушен. Риссон и вьетнамка… Бенжамен, кому сказано, кончай. Сказано – сделано. Я стал слушать. И узнал, что вьетнамку этой ночью убили. Это был для меня просто удар. Впрочем, к скорби примешивалась доля эгоизма, потому что первым делом я подумал: когда–то еще отыщется человек, способный утихомирить Верден? А потом я услышал, что вьетнамка на самом деле была вьетнамцем (от Бельвиля еще и не такого дождешься) и что этот вьетнамец, плюс к тому еще и полицейский, незадолго до смерти застрелил двоих, но они точно были настоящими злодеями, пробы негде ставить, и первыми открыли стрельбу. Вроде одного из них он даже снял на лету. Жереми расписал мне в деталях, что вьетнамца будто бы ранило в плечо, а он как перекинет пушку из правой руки в левую да как пальнет, а тот гад как плюхнется, и наповал. Жереми просто свихнулся от восторга. Подумать только, этот вольный стрелок еще пару дней назад сюсюкал, качая Верден, и слушал, как Тереза расписывает ему будущее… Вдруг я подумал о смешном: предположим, что Риссон действительно положил глаз на предполагаемую «Мисс Индокитай»: горя огнем желанья, явился к ней и в кульминационный момент обнаружил, что его супердевочка на самом деле супермальчик… Риссону хватит романтизма взять и пристрелить его на месте. (Бенжамен, в последний раз тебе говорю: кончай трепаться!) В итоге ноль. О Риссоне ни слуху ни духу. Все вернулись домой с пустыми руками. Верден спала. Джулия спала. Но не спал телефон.